Александр Косарев - Глаз Лобенгулы
Посадка подходила уже к концу, когда на подножку неожиданно вспорхнула Дезире. Отдышавшись, она гордо выставила перед собой два пакета: один довольно приличных размеров, а другой — совсем маленький.
— Мама и папа желают вам мягкой дороги и посылают подарки, — объявила девчушка. — Ну, кто из вас какой выберет?
Я, конечно, потянулся за большим, однако Дезире тут же отдернула его в сторону, подставив мне под руку маленький. Тогда я, мысленно улыбнувшись ее ребяческой выходке, изловчился и схватил оба. Дезире звонко рассмеялась и, взмахнув рукой в прощальном жесте, упруго соскочила с подножки. Автобус тронулся.
Владимир Васильевич тотчас извлек из большого пакета бутыль молока и свежеиспеченные трекезе (булочки):
— Ах, как славно, — шумно втянул он носом неповторимый хлебный аромат.
Я же, обуреваемый любопытством, занимался тем временем второй упаковкой. Когда, справившись с крепкой тесьмой, заглянул в мешочек, горло сдавил нервный спазм: только в объятой гражданской войной стране можно было от почти незнакомых людей получить столь недвусмысленный презент.
— Ну что там? — склонился ко мне дядя.
— Смотри, — высыпал я на его ладонь горсть латунных патронов к парабеллуму.
— Надо же, каким наблюдательным оказался господин Кандидо!
— Да я вчера попросил у него машинного масла, чтобы смазать свой BXP, а он, подумать только, решил помочь и с боеприпасами… Эх, жаль, что уже не удастся отблагодарить его…
Автобус сильно тряхнуло, и мы невольно прикусили языки. Я бросил взгляд вперед: водитель энергично крутил баранку, старательно объезжая щедро усыпавшие дорожное полотно глубокие выбоины. Чтобы как-то скрасить однообразие пути, решил повозиться с BXP, благо мы сидели на самом первом сиденье, и высокие спинки кресел защищали нас от чьих-либо нескромных взглядов. Набив патронами пустые обоймы, начал искать в рюкзаке подходящую тряпку для удаления с автомата излишков вчерашней смазки. Во время этого занятия меня и застигла неожиданная остановка автобуса.
— Сашок, полундра! — раздался тревожный шепот дяди.
Я взглянул через плечо водителя: дорога была перегорожена грудой сучьев акации, из-за которой грозно высовывались четыре ружейных ствола.
— Похоже, мы напоролись на последователей незабвенного команданте Мунги, — с истерическим смешком проговорил дядя. — Значит, сейчас нам предложат вывернуть карманы…
— Пусть только попробуют, — прошептал я, вглядываясь в приближающихся к автобусу грабителей. — Грош нам цена, если позволим ограбить себя какой-то шпане! Мы, на всякий случай, и сами прошли школу Мунги…
— Но как ты думаешь с ними справиться? Их же минимум пятеро…
— Скажи водиле, чтоб ни в коем случае не глушил мотор.
Владимир Васильевич сказал что-то на местном наречии шоферу, и тот коротко тряхнул головой, давая понять, что всё понял. В наступившей тишине жалобно скрипнула открываемая дверь автобуса, и я торопливо спрятал автомат под рюкзак. Через секунду в дверной проем просунулось оружейное дуло, а вслед за ним — курчавая голова его обладателя. Шустро обшарив глазами заваленный тюками салон, парень нехорошо улыбнулся и гулко объявил:
— Всем покинуть автобус! Выходить по одному! Живо!
Оторопевшие пассажиры продолжали сидеть, не осознав еще, видимо, всей серьезности положения. Тогда разозленный налетчик впрыгнул в салон и, бесцеремонно ткнув винтовкой сидевшую с краю тучную женщину, угрожающе заорал:
— Поднимайся, старая кляча!
Я снова бросил взгляд в окно: один бандит заходил к автобусу с левой стороны, двое других по-прежнему укрывались за древесной «баррикадой». Неожиданно увидел еще одного — этот зачем-то спустился в правый кювет и бродил сейчас по нему с охотничьей двустволкой на плече.
— А вам что, белые шакалы, — налетчик злобно повернулся к нам с дядей, — особое приглашение требуется?
— Не понимаю, — «растерянно» залопотал я по-английски. — Сэр просит предъявить документы?
— Бумаги? — не сразу разобрался в чужом языке бандит. — А, ну да, бумажки, — осклабился он секундой позже, — разноцветные такие, хрустящие. Что там у тебя — фунты, рэнды? В этой сумочке их прячешь? — подцепил он концом винтовки лямку сумки из-под BXP.
Следующий ход был за мной: я изо всех сил рванул его винтовку на себя, одновременно уперев ствол своего автомата ему в живот.
—. Возьмите ружьишко товарища, — невозмутимо попросил я дядю, — и скомандуйте водителю, чтобы немедленно давил на газ.
Я не имел желания вступать с налетчиками в перестрелку: автобус был битком набит людьми, и ответные пули неминуемо задели бы кого-нибудь. Расчет свой я строил на другом: удерживая одного из бандитов в качестве заложника, хотел заставить его подельников отказаться от стрельбы. Увы, в мои планы вмешался самый что ни на есть дурацкий «его величество» случай.
Едва автобус тронулся и не ожидавшие подобного фортеля налетчики шарахнулись в стороны, как со своего места вскочила дама, которую наш пленник опрометчиво обозвал «старой клячей». Коршуном вцепившись одной рукой в пышные волосы обидчика, другой она принялась молотить его по спине с таким остервенением, что парень взвыл не своим голосом. Стараясь увернуться от ударов тетки, он навалился всей массой на мою спину, вынудив меня, в свою очередь, завалиться на дядю, а тот при очередном толчке автобуса умудрился нажать на спусковой крючок «трофейной» винтовки. Грохнул оглушительный выстрел, и пассажиры автобуса дружно завопили от страха. Воспользовавшись буквально секундной передышкой, налетчик вывернулся из рук атакующей его фурии и мышкой шмыгнул во всё еще открытую дверь. В эту секунду автобус преодолел последнее древесное препятствие, и от резкого толчка ретивая дама, потеряв равновесие, рухнула прямо мне под ноги.
Банц, банц — разлетелось вдребезги зеркало заднего обзора, и автобус, судорожно вильнув в сторону, едва не опрокинулся в кювет. По счастью, в последний момент водителю удалось выправить ситуацию, но в салоне уже началась паника. Пули бойко били по стеклам, народ валился друг на друга, истерично вопили женщины, истошно завывал разношенный мотор, придавленная моим ботинком драчливая дама верещала, словно взбесившаяся сирена…
Несмотря на весь этот содом, у меня достало сообразительности поинтересоваться, не пострадал ли водитель. Оказалось, пострадал: пуля по касательной пробила хлипкую дверцу и вырвала из левого бока бедняги приличный кусок плоти. Кровь лила ручьем, и я понял, что долго раненый шофер за баранкой не продержится. Требовалось не только срочно сделать ему перевязку, но и удержать машину на шоссе.
