Сергей Зайцев - Секира и меч
– Я раздавлю вас, как пауков! Никто не уйдет отсюда!…
Как видно, и ему самому не было суждено уйти из разваливающегося храма. Что-то тяжелое ударило Глеба сзади, он сделал пару шагов вперед, обернулся и увидел, что толстая кипарисовая балка, отойдя от стены, падает на него. Боли Глеб не чувствовал. Просто погас вдруг дневной свет, прекратился ужасающий грохот, и, наверное, погасла жизнь, и Глеб провалился в небытие…
А здание все рушилось. Вслед за куполом обваливались стены… Как будто, действительно, сам Господь не хотел оставить здесь камня на камне. Не прошло и минуты после того, как разгневанный Глеб вошел в храм, а на месте здания уж были только руины.
Желтое облако пыли поднялось над Иерусалимом.
Глава 19
Он открыл глаза и увидел глину.
Нет, это была не глина, а глинобитная стена. Она почему-то мерцала.
Наконец Глеб понял, что это не стена, а потолок, и на нем играют живые блики огня. Глеб догадался, что лежит на спине и смотрит в потолок. Где он был перед этим, он не помнил; где находился сейчас, не имел ни малейшего представления. Глеб ни-когда не бывал в саманных жилищах. Он слышал, что в таких жилищах живут половцы… Да, он встречал половцев в степи. Одного из них звали Батыр. Тот половец был известен среди своих… Стоило только сказать в аиле «Батыр Баш!», и тебя примут как дорогого гостя. Хоть ты и будешь враг…
Глеб увидел вытянутую тень, возникшую на потолке, и медленно повернул голову. У очага что-то делала молодая женщина, кажется, готовила пищу. Глеб подумал, что женщина эта красива. Он присмотрелся… Очень красива. А он видел много красивых женщин. У нее была седая прядь в черных вьющихся волосах и нежная оливкового цвета кожа. Большие карие глаза.
Глеб видел ее впервые. Он пошевелился. Женщина вздрогнула и обернулась. Заметив, что он открыл глаза, она подошла к нему и молча над ним склонилась.
Глеб почувствовал: от нее будто пахнуло свежестью.
Красивые умные глаза смотрели на него. В этих глазах Глеб увидел боль. Женщина не была похожа на половчанку или на гречанку; скорее, она была иудейка. Это удивило Глеба: откуда в половецком аиле взялась красивая иудейка?
– Кто ты? – спросил Глеб.
Женщина покачала головой и не ответила. Глеб повторил вопрос на языке иудеев. Удивление мелькнуло в глазах женщины. Она тихо ответила:
– Рахиль.
У нее был приятный голос.
– Где я? – Глеб обвел взглядом низкие своды жилища.
– В горах. В доме моих родителей. В доме, где я родилась.
– В горах? – удивлению Глеба не было предела. – Что за горы? И как я сюда попал? И почему я не могу подняться? Чем придавили меня? Я связан?
Женщина посмотрела на него грустно:
– Разве ты ничего не помнишь?
– Нет. О чем ты?
– О твоем подвиге.
Глеб закрыл глаза и пытался вспомнить. Потом сказал:
– Я совершил немало подвигов… Но почему меня связали? Развяжи меня…
– Я не могу этого сделать, – печально сказала Рахиль.
– Почему?
– Потому что ты не связан. Твои руки свободны.
Глеб хотел поднять руку, но не смог даже шевельнуть пальцами. Это была не его рука; это была чужая мертвая рука, а может, рука деревянная.
Он прошептал:
– Я не чувствую ее.
– Ты ранен.
– Я не чувствую раны. Боли нет.
– Ты ранен в спину. Наверное, поврежден позвонок.
Глеб попробовал сесть, но не смог даже двинуться. В глазах его, не знавших страха, появился страх:
– Я так и буду лежать всегда? Рахиль пожала худенькими плечами:
– Старик сказал: надо подождать. Он сказал: рана опасная и все будет известно, лишь когда сойдет отек. Старик знает, ему можно верить.
– Какой старик?- Сосед. Его зовут Захария. Он скоро придет. Он всегда приходит в это время.
Глеб отвел глаза:
– Ты хочешь сказать, я лежу здесь много дней?
– Семь дней.
Глеб надолго замолчал. Он смотрел в потолок, на котором так весело играли блики огня, и думал о своей беде. Сколько можно вот так пролежать без движений?
Он перевел взгляд на женщину. В ее красивых глазах стояли слезы.
Глеб спросил:
– Почему ты плачешь?
Она ответила не сразу. Она всхлипнула и вытерла глаза рукавом:
– Я потеряла ребенка.
– Ребенка… – повторил Глеб, ему вдруг показалось лицо женщины знакомым; определенно, он где-то уже видел ее. – У тебя, Рахиль, есть муж?
Глаза женщины наполнились тоской:
– Мужа у меня теперь тоже нет. Он погиб недавно. Мы жили в Иерусалиме.
– В Иерусалиме… – и Глеб все вспомнил.
Он вспомнил кривую улочку в Верхнем городе, величественный храм, краснорожего рыцаря, волочившего за волосы… ее… Рахиль. Вспомнил ребенка… Вспомнил свой гнев и рушащийся храм…
– Как я оказался здесь? Кто меня спас?
– Тебя, рыцарь, спасло то, что ты стоял во входе.
– Но кто вытащил меня из-под камней?
– Я, – тихо сказала Рахиль.
Глеб посмотрел на нее с сомнением:
– Никогда не поверю, что в тебе столько сил. Я ведь тяжелый…
Рахиль пожала плечами:
– Если надо… – не докончив, она заговорила о другом: – А потом я вывела из дома повозку и везла в ней тебя и своего сына, – по ее щекам опять потекли слезы. – Мне помогал наш ослик… Вот и привезла я вас сюда. Сына похоронила. А тебя показала Захарии. Старик ужаснулся: ты был весь в крови…
Глеб покосился на свою грудь. На нем была чистая свежая рубаха.
– Кто меня мыл, переодевал?..
– Я.
– Ты раздевала меня? Рахиль кивнула:
– У тебя красивое тело. Ты истинный воин. Глеб здесь смутился от того, что Рахиль видела его обнаженным, но ничего не сказал.
И тут в дом вошел старик. У него было очень темное лицо. Наверное, этот старик все время проводил под солнцем; возможно, он был пастух. Глеб догадался, что это тот самый Захария.
Старик спросил:
– Как наш человек?
– Он очнулся, – ответила Рахиль.
– Это хорошо! Очень хорошо, – Захария положил Глебу на лоб руку. – Это дает надежду, что он поднимется. Все решат ближайшие несколько дней. Может, отек пережимает каналы… Отек сойдет… Интересно, как его зовут? Не иначе – Самсон.
Рахиль сказала:
– Дедушка, он понимает наш язык. И даже говорит. Захария сделал удивленное лицо:
– Это правда? Глеб кивнул. Старик оживился:- Мы не знаем, как тебя зовут, герой.
– Глеб.
Старик почесал щеку:
– Кажется, это не латинское имя. Откуда ты? Глеб назвал свою страну.
Захария покачал головой:
– Это очень далеко. Это дальше Алании, дальше Скифии. Где-то там, на твоей родине, рождается ветер Борей. Я об этом читал в греческих книгах. А еще дальше – страна вечного мрака…
