Владимир Малик - Посол Урус-Шайтана
— Смотрю — осталась татарочка в одних цветастых шёлковых шароварах… Ох, Езус!.. А как только я открыл и второй глаз, она уж успела…
Звенигора не разобрал, что там «уж успела» татарочка, но по тому, какой громовой раскат хохота пронёсся над толпой, стало ясно, что пан Мартын весёлым словом и шуткой сумел полонить казацкие сердца.
В комнате войсковой канцелярии Звенигору встретил сам Серко. Арсен впервые видел кошевого таким взволнованным и возбуждённым. Старый атаман раскрыл объятия и, не позволяя младшему поклониться по старинному казацкому обычаю до земли, прижал его к груди.
— Ты все-таки вернулся! Слава богу! А я уже и не надеялся увидеть тебя живым и тяжкий грех держал на своей душе…
— Вернулся, батько, но, к сожалению, без вашего брата. Не нашёл…
Серко усадил Арсена напротив себя. Вздохнул.
— Вижу. Если б нашёл, вместе с ним прибыл… Значит, не доведётся бедняге умереть на родной земле… Однако ты не даром там побывал: сослужил службу родной матери — Украине и всему Кошу Запорожскому. Твоя весть о походе Ибрагима-паши на Чигирин помогла нам подготовиться к встрече и успешно отбить нападение… Напрасно Ибрагим-паша и хан Селим-Гирей три недели беспрестанно штурмовали Чигирин. Помногу раз на день бросали они свои войска на приступ, вели подкопы и закладывали под стены города пороховые мины — ничто им не помогло! Чигирин выстоял, а Ибрагим-паша с Селим-Гиреем бесславно отступили… Да и мы здесь, в Понизовье, тоже не сидели сложа руки — совершали набеги на татарские улусы, громили турецкие переправы через Буг, подстерегали на Муравской дороге и разоряли вражеские обозы с припасами… Во всем этом есть и твоя доля! Вовремя получить предупреждение о замыслах врага — это уже наполовину выиграть сражение!
— Рад твоим словам, батько, — скромно ответил Звенигора. — Но то — дело прошлое… Турки не оставили намерения завладеть Украиной. Султан Магомет снова готовит поход. Более грозный, чем в прошлом году!
Серко внимательно посмотрел на казака.
— Сведения у тебя надёжные?
— Да. Мне удалось вместе с друзьями-болгарами раздобыть султанский фирман. — С этими словами Арсен вытащил из-за пазухи твёрдый свиток пергамента и подал его кошевому.
Серко развернул желтоватый лист, покрытый узорчатым турецким письмом, прижал его ладонями к столу. Долго всматривался в строчки.
— О чем пишет султан?
Звенигора прочитал фирман и перевёл слово в слово. Серко слушал молча. На его высоком загорелом лбу легла между бровями глубокая морщина. Наверно, кошевого глубоко потрясло услышанное, но он не хотел показать это. Мужественное лицо Серко, которому так подходили густые длинные усы, подковой охватившие чисто выбритый крутой подбородок, оставалось непроницаемым.
Некоторое время он молчал. Свернув свиток, Арсен смотрел на кошевого и старался отгадать его мысли и чувства.
— Так вот оно как, — наконец тихо промолвил Серко. — Значит, этим летом не менее двухсот тысяч турок и татар будут топтать наши степи, жечь села и хутора, разрушать города… А кто может сказать, скольких наших людей они убьют, искалечат, потянут в нечестивую магометанскую неволю!.. Бедная моя Украина, чем ты провинилась перед богом, что он насылает на тебя напасть за напастью! Сколько горя уже ты познала и сколько ещё падёт его на твою голову!.. Вот уже ровно сорок лет, со времён гетмана Якова Острянина, я не выпускаю сабли из рук… Походы великого Богдана… Булава Винницкого полковника… Кошевой славного Низового товариства… Непрерывные войны с татарами… Начинаю чувствовать, что не те уже силы у меня. Слабеет зрение, медленнее бьётся сердце… Боже! Ниспошли на меня свою благодать: сохрани в моих руках силу ровно настолько, чтобы отвести от моей любимой отчизны опасность, а глазам сбереги зоркость, чтобы мог я увидеть, как побежит Кара-Мустафа с остатками своего войска с земли нашей! А потом хоть и упокой мя, господи!
Арсен затаил дыхание. Никогда не приходилось ему так близко и так остро, как теперь, почувствовать душу этого необыкновенного, могучего человека. Давно уже возглавляет Серко на Сечи запорожцев в их смертельной борьбе с турками и татарами. Десятки больших боев и сотни мелких стычек, выигранных им, принесли ему славу непобедимого воина. Враги боялись даже имени Серко. Часто показывали казакам спины, не вступая в бой, если узнавали, что перед ними Урус-Шайтан, или Русский Черт, как прозвали его татары и турки… Земляки же называли его Ганнибалом и грозой крымчаков-людоловов. И правда, сотни и тысячи пленников с Украины, Московской Руси, Польши освобождал с казаками Серко, перехватывая в степях перегруженные добычей хищные конные отряды татар; десятки улусов, городков и крепостей в Крыму, в Ногайской и Буджацкой ордах он сжёг, разрушил в отместку за грабительские набеги на Украину; не раз на легкокрылых чайках101 вырывался на просторы Чёрного моря, громя галеры, сандалы, и освобождая невольников! Потому-то его имя и наводило на врагов ужас, а земляками прославлялось и воспевалось в думах-сказаниях и песнях. Запорожцы безгранично верили своему вожаку и искренне любили его. Каждый из них не раздумывая пошёл бы за ним хоть к черту в самое пекло!
После паузы, словно устыдившись своего душевного порыва, Серко досадливо поморщился, грубовато сказал:
— Тьфу, распустил нюни, старый пустомеля!.. Арсен, сынку, — Серко вновь обнял казака, — спасибо тебе от всего Коша за известие, которому и цены нет! Твои старания, твои мучения окупились сторицей прошлый год и, верю, окупятся этим летом… Мы предполагали возможность нового турецкого нападения, а теперь уверены в этом и сделаем все, чтобы Кара-Мустафа сломал себе шею на Чигирине, как и паша Ибрагим!.. Надо немедленно сообщить об этом гетману Самойловичу и воеводе Ромодановскому. Я сегодня же пошлю гонцов. А ты поедешь немного позднеё — сам отвезёшь султанский фирман. Может, гетман-скряга раскошелится и наградит запорожца-горемыку сотней злотых! Да ещё, чего доброго, сам царь-батюшка пришлёт подарок — и сразу станешь богатеем… Конечно, не говоря уж о нашем подарке… От Коша…
— Что ты, батько! И так я сколько твоих денег растранжирил! Ни одного злотого не привёз домой… — И Звенигора рассказал Серко, как спасался с друзьями от Гамида и его аскеров.
— Что упало, то пропало, — успокоил его кошевой. — Деньги — вещь наживная. Были бы только сами живы да здоровы… А в дороге они просто необходимы, сам знаешь!..
Он подошёл к столу, вынул из ящика бархатный кошелек.
— Здесь немного, но хватит, чтобы десяток запорожцев не знали нужды в дороге до Чигирина, а то и до Батурина… А теперь слушай. Сначала заедешь в Чигирин, покажешь фирман окольничему Ржевскому; он знает, что надо делать, это опытный воин… После прошлогоднего штурма, когда Чигирин наполовину был разрушен, он обновил стены, починил городские ворота, пополнил запасы. А если узнает, что вскоре придётся снова встречать нежданных гостей, то подготовится ещё лучше! Из Чигирина мчись в ставку гетмана. За Днепр. Думаю, там же встретишь и воеводу Ромодановского… У них и оставишь фирман — пусть отошлют царю… Но должен сказать тебе, что ни к первому, ни ко второму я особой приязни не чувствую… Гетман спит и видит в своей руке рядом с гетманской булавой ещё и булаву кошевого. Однако всем известно, что рука та — слабая, хотя и загребущая, и булава кошевого ей была бы не под силу… А с князем у меня давние счёты. Когда князь захотел было по московским порядкам закрепостить наших слобожан, я с запорожцами и слобожанами малость потрепал его людей под Белгородом, и он затаил зло. Коварно схватил меня, заковал в кандалы и сослал в Сибирь… Рассказываю тебе об этом для того, чтобы знал, как держаться с ними обоими, чтобы отстаивать нашу Сечь. Пока речь идёт о войне с турками и татарами, гетман и воевода считают запорожцев надёжными союзниками, но как только война затухает, они оба стараются прибрать нас к рукам…
![Владимир Малик - Посол Урус-Шайтана [Невольник]](/uploads/posts/books/21821/21821.jpg)
