Бернард Корнуэлл - Властелин Севера
— Ты должен был прийти раньше! Почему ты не пришел раньше?
Рагнар уставился на сестру, изумленный ее гневом.
— Я пришел, как только… — начал было он.
— Ты отправился в поход! — закричала на него Тайра. — И оставил меня здесь!
Собаки, мучительно чувствовавшие ее горе, завертелись вокруг Рагнара: их шкуры были перепачканы кровью, огромные языки свисали над окровавленными клыками. Псы ждали только одного слова своей хозяйки, которое позволит им разорвать Рагнара в кровавые клочья.
— Ты бросил меня здесь! — взвыла Тайра и вошла в свору собак, чтобы очутиться лицом к лицу с братом.
Потом она упала на колени и начала плакать. Я попытался к ней приблизиться, но псы повернулись ко мне, оскалив зубы. Глаза их горели диким огнем, и я торопливо отошел. Тайра продолжала плакать, ее горе было таким же неистовым, как ураган, бушевавший над Дунхолмом.
— Я убью тебя! — завопила она Рагнару.
— Но, Тайра… — произнес тот.
— Ты бросил меня здесь! — возмущенно выкрикнула она обвинение. — Бросил меня здесь совсем одну!
Она встала — с лица ее внезапно снова исчезло выражение безумия, и я увидел, что под грязью и шрамами она по-прежнему красива.
— Цена моей жизни, — спокойно сказала Тайра брату, — твоя смерть.
— Нет, — проговорил чей-то голос. — Нет, этого я не допухцу.
Это произнес отец Беокка. Он ждал под аркой ворот, а теперь поспешно захромал к нам через место недавнего побоища. Голос его звучал спокойно и властно.
Тайра зарычала на Беокку.
— Ты мертвец, священник! — воскликнула она и издала один из своих тявкающих воплей без слов.
И псы повернулись к Беокке, а Тайра вновь начала дергаться, как сумасшедшая.
— Убейте священника! — завопила она псам. — Убейте его! Убейте его! Убейте его!
Я побежал вперед, но тут с изумлением понял, что моя помощь не нужна.
Христиане любят рассказывать о чудесах, и я всегда хотел стать свидетелем такого чуда. Ну, знаете, вроде того, что слепой внезапно прозревает, калека вновь становится способен ходить, а прокаженный исцеляется. Я слышал истории о людях, разгуливавших по воде, и даже о мертвецах, которые чудесным образом оживали, но никогда не видел ничего подобного. Окажись я свидетелем столь великого волшебства, я, пожалуй, и сам стал бы христианином, хотя священники утверждают, что, мол, нужно просто верить, и все. Однако в тот день, под непрекращающимся дождем, я увидел нечто, действительно очень похожее на чудо.
Отец Беокка — полы его рясы были все в грязи — отважно похромал навстречу стае свирепых гончих, которым приказали на него напасть. Тайра громко вопила, веля собакам убить священника, но Беокка не обращал внимания на злобных тварей, и в конце концов те просто шарахнулись от него. Псы жалобно заскулили, как будто испугались косоглазого калеки, а он спокойно хромал мимо их клыков, не сводя глаз с Тайры, чей вопль уже почти угас, превратившись сперва в скулеж, а потом — в громкие всхлипывания. Ее плащ распахнулся, демонстрируя голое, покрытое шрамами тело, и Беокка снял свой мокрый от дождя плащ и накинул его на плечи девушке. Она спрятала лицо в ладонях.
Тайра все плакала, и гончие сочувственно тявкали, а Рагнар молча смотрел на них. Я подумал, что Беокка уведет Тайру, но вместо этого он обхватил ладонями голову несчастной и вдруг сильно потряс ее, воззвав к облакам:
— Господи! Изгони из нее демона! Прогони прочь врага рода человеческого! Спаси ее из хватки Аваддона!
Тут Тайра вновь завопила, и гончие, запрокинув головы навстречу дождю, завыли.
Рагнар не двигался.
Беокка снова потряс голову Тайры, так сильно, что я испугался, как бы он не сломал ей шею.
— Изгони из нее дьявола, Господи! — воззвал он. — Освободи несчастную ради Твоей любви и яви великую милость!
Он уставился вверх, сжимая в руке волосы Тайры с вплетенными в них засохшими побегами плюща. Беокка раскачивал ее голову взад и вперед, приговаривая нараспев голосом громким, как у воина — властителя поля брани:
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, я повелеваю вам, нечистые демоны, выйти из этой девушки! Я низвергаю вас в преисподнюю! Я посылаю вас в ад на целую вечность и еще на один день, и я делаю это во имя Отца и Сына и Святого Духа! Изыдите!
Тайра внезапно начала плакать. Не вопить и не всхлипывать, не задыхаться, отчаянно хватая воздух, а просто тихо плакать. Она положила голову на плечо Беокки, а он обнял бедняжку, словно баюкая, и при этом смотрел на нас с таким возмущением, как будто мы были союзниками тех демонов, которых он изгнал.
— Теперь она в порядке, — неловко проговорил Беокка. — Теперь у нее все будет хорошо. — А затем повернулся к гончим: — А ну-ка, кыш отсюда!
И, как ни удивительно, злобные псы послушались и крадучись ушли от Рагнара.
— Бедняжка совсем замерзла, — сказал Беокка. — Нужно одеть ее как следует.
— Ладно, — отозвался я, — потом оденем.
— Что ж, если вам некогда, — негодующе сказал Беокка, потому что никто из нас не двинулся с места, — тогда это сделаю я.
И он повел Тайру к дому Кьяртана, над крышей которого все еще вился дымок.
Рагнар двинулся было за ними, но я покачал головой, и он остановился.
Я поставил правую ногу на живот мертвого Кьяртана и выдернул меч. Я отдал Сокрушителя Сердец Рагнару, и тот обнял меня, но не скажу, что мы оба сильно ликовали. Да, мы совершили невозможное, захватили Дунхолм, но Ивар все еще был жив, а Ивар был куда более сильным врагом, чем Кьяртан.
— Что мне сказать Тайре? — спросил Рагнар.
— Скажи правду, — посоветовал я, потому что не знал, что еще ему ответить.
А потом отправился на поиски Гизелы.
* * *Гизела и Брида взяли на себя заботу о Тайре. Они вымыли ее с ног до головы, вынули засохший плющ из ее золотистых волос и расчесали их, после чего высушили перед огромным очагом в главном зале дома Кьяртана. Потом Гизела и Брида одели Тайру в простое шерстяное платье и плащ из меха выдры.
Затем Рагнар с сестрой уселись перед огнем, чтобы поговорить. Они беседовали наедине, а мы с отцом Беоккой вышли наружу и зашагали по двору.
Дождь прекратился.
— Кто такой Аваддон? — спросил я.
— Я отвечал за твое образование, — ответил отец Беокка, — и сейчас мне за себя стыдно. Ну разве можно этого не знать?
— Как видишь, можно. Так кто он?
— Темный ангел из бездонной преисподней, конечно. Я уверен, что рассказывал тебе о нем. Это демон, который первым будет мучить тебя, если ты не раскаешься и не станешь христианином.
— Ты храбрый человек, святой отец, — сказал я Беокке.
