Юрий Рожицын - СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ
Не окружи эсэсовцы казармы чернорубашечников, друзьям живыми оттуда не удалось бы уйти. Офицер в опереточном мундире с черной эспаньолкой на пышной шевелюре только что не визжал от злобы и ненависти, поднял солдат в ружье. Тогда Отто подвел его к окну, показал бронетранспортеры с нацеленными крупнокалиберными пулеметами, рассыпавшихся цепью рослых эсэсовцев с автоматами наперевес, и офицер сдался. Пробормотав про себя: «Проклятая свинья!» — он приказал привести англичанина.
Майора усадили в машину с зашторенными стеклами, а возмущенные итальянцы хором грянули песню «Бандиера чэра» времен первой мировой войны, запрещенную Муссолини: «Черные флаги над мостом Бассано реют, как вестники близких смертей. Парни-альпийцы шагают навстречу, парни-альпийцы шагают навстречу гибели скорой и верной своей».
Унтерштурмфюрер выстроил эсэсовцев, и те в противовес итальянским союзникам грянули воинственно «Хорста Весселя».
Из невольного признания итальянского офицера, высказанного им в сильном гневе, отрывочных разговоров в окружении Скорцени, Отто выяснил смысл проведенной операции и поделился с друзьями возникшей догадкой. Английский майор по поручению своего командования должен был войти в контакт с военным министром Муссолини маршалом Грациани. Фашисты из «черной бригады» его перехватили и держали в казармах. То ли не хотели допустить тайных переговоров с военным министром, опасаясь повторения июльских событий сорок третьего года, когда был смещен и арестован Муссолини, то ли дуче решил затеять собственную игру. Но вмешался Скорцени и перехватил инициативу.
Сергей машинально поглаживал ствол штурмового автомата. За голенищами сапог магазины с укороченными патронами, в карманах — две английские гранаты-лимонки и парабеллум, под мышкой — американский кольт. Скорцени приказал им переодеться в штатское, сменить на итальянский немецкий номерной знак на «паккарде». Первоначальное сомнение переросло в тревогу: а не хочет ли оберштурмбаннфюрер избавиться от опасных свидетелей?
И Отто, похоже, обеспокоен. Положил около себя автомат, а из кармана торчит рубчатая рукоятка «вальтера». Пока англичанин в «паккарде», им не грозит опасность, а высадят его у границы, всякое может случиться. И мотоциклисты должны покинуть машину в последней перед Швейцарией деревушке. По замыслу Скорцени, видать, исключается любая случайность, которая могла бы приоткрыть цель этой поездки, рассекретить эмиссара союзников. Если предположения верны, то в эту категорию попадают Сергей, Костя и Отто, чье устранение диктуется сложившейся обстановкой.
Мотору порой не хватает кислорода, он работает с перебоями, а на перевалах чихает, кашляет, натужно хрипит, словно человек, что не в силах справиться с застарелой астмой. На спусках ровно и четко отстукивает такты. Молчание угнетало седоков, нервировало, заставляло с опаской коситься на затянутых в кожу мотоциклистов и вороненые пулеметные стволы, инстинктивно отшатываться от разверзающихся по бортам провальных пропастей и оползающих откосов.
У англичанина, однако, ничем не проявлялось волнение, ни один мускул не дрогнет на лице. Сергей наблюдал за майором и поражался его невозмутимой выдержке. И за собой стал следить, стыдясь неуместной слабости.
Проскочили небольшую деревушку. Груздев выглянул в оконце и увидел, как мотоциклисты развернулись на крохотной площадке, газанули и скрылись за каменными домами. Он переглянулся с Отто, щелкнул предохранителем на автомате, проверил плотность прилегания магазина к нему. И Костя демонстративно передернул затвор, переложил пистолет из кармана за пазуху. Англичанин впервые шевельнулся, скользнул взглядом по парням и несколько отодвинулся от Лисовского. Что-то похожее на беспокойство появилось на тяжелоскулом лице.
За поворотом показался распластавшийся полосатый шлагбаум. Часовой под грибком, караульное помещение с таможней, а чуть поодаль, за плотным забором, жилые домики и казарма. На автомобильный сигнал выскочил толстый эсэсовец с погонами штурмбаннфюрера. Цепким взглядом рассмотрел через ветровое стекло экипаж машины, уверенно шагнул к задней дверце и рывком открыл. Первым вылез Костя, за ним англичанин. Выпрямился, свысока глянул на эсэсовца и повернулся к Лисовскому.
— Сэнк ю! — сдержанно поблагодарил он и уверенно направился к шлагбауму, за которым, со швейцарской стороны, у черного, каплей вытянутого лимузина его ожидали двое мужчин в штатском.
— Вы свободны! — проговорил щтурмбаннфюрер. — Немедленно уезжайте! — и бросился вдогонку за англичанином.
Занднер развернул машину, вырулил на дорогу и, едва скрылся шлагбаум, невозмутимо предупредил:
— Усильте бдительность, камрады, держитесь в полной боевой готовности. В любую машину, перегородившую дорогу или собирающуюся нас таранить, стреляйте без предупреждения. Твое мнение, Герберт?
— Согласен. А партизан ты не боишься?
— Партизаны спустились в долины и города. Да и на этой охраняемой дороге они не решатся на нас напасть... Гюнтер?
Сергей поднял автомат и выразительно похлопал по ложу.
— Мнение единодушное, камрады!.. В деревне я заметил тратторию, думаю, там мы плотно пообедаем.
Груздев улыбнулся и радостно потер руки. Костя чуть за голову не схватился, настолько русским получился этот красноречивый жест, но Отто словно его не заметил или просто не обратил внимания.
Каменная деревушка из неуклюжих хижин с крутыми крышами расположилась среди торчащих в небо, пестрых от снега, гранитных вершин. В полуоткрытое оконце в машину врывался острый, сырой воздух. Под горбатым мостом ключом билась молочно-зеленая горная река, мелодично брякали колокольцы тесно идущей овечьей отары. Отто остановил «паккард» у траттории с ветвистыми, словно вырезанными из пемзы, оленьими рогами над входом, поднял стекло, тщательно замкнул ключом дверцы. Вошли в теплый сумрачный зал, через приоткрытую дверь разглядели пылающий в очаге на кухне огонь. Пятеро крестьян, потягивающих вино, увидев немцев, демонстративно поднялись и ушли. Занднер не смутился, подождал несколько минут и требовательно постучал по столешнице. Появилась пожилая полная женщина с явственными усиками на верхней губе и, подбоченясь, сообщила:
— Готового ничего нет и скоро не будет.
Отто окинул ее внимательным взглядом, скупо улыбнулся и негромко сказал:
— Вы ошибаетесь в своем предвзятом отношении к нам. Мы не те, за кого вы нас принимаете. Да и рассчитаться мы хотели английскими фунтами...
Он поднялся, следом с неохотой отодвинули табуретки парни. Сергей принюхался к соблазнительным запахам из кухни, с досадой почесал затылок и отчаянным движением пришлепнул берет на голове. От сильного удара качнулся и кисло поморщился. Со стороны его безмолвная мимика произвела комичное впечатление, и хозяйка громко рассмеялась.
