Майкл Айснер - Крестоносец
Эпилог
ЖИРОНА
Апреля четырнадцатого дня, 1293 год от Рождества Христова.
Прошло восемнадцать лет с тех пор, как я взялся за перо, чтобы написать эту рукопись. Именно в тот год мы с Франциско покинули Санта-Крус, и больше я туда не возвращался. Однако я хорошо помню месяцы, проведенные в келье Франциско. Честно говоря, мне часто снится монастырь, а в последнее время я нередко вижу один и тот же сон.
Я — в келье Франциско, сижу рядом с ним. Он улыбается и показывает на своего друга — Андре, тот жив, просто спит, и летний ветерок треплет его светлые волосы. Так мы и сидим. Франциско, Андре и я. Затем я просыпаюсь.
Раны Франциско, полученные в схватке с принцем Фернандо, оказались довольно серьезными. В первые дни было неясно, выживет ли он. Постепенно ему стало лучше, но он все еще оставался очень слаб. Я предоставил Франциско свою комнату, где было удобней, — там за ним ухаживала Изабель, а я спал на соломенном матраце в его келье.
В течение десяти дней после трагических событий, случившихся в Санта-Крус, в наш монастырь прибыли три влиятельные персоны в сопровождении свитских. Король Хайме, архиепископ Санчо из Таррагоны и отец Франциско — барон Монкада. Самые могущественные лица королевства съехались, чтобы расследовать обстоятельства смерти принца Фернандо и устроить суд надо мной и Франциско.
Находясь в тяжелом состоянии, Франциско не мог давать показания высокопоставленным особам, поэтому весь груз ответственности лег на меня. На протяжении четырех дней прибывшие делегации заседали в главной зале. Я сидел в середине комнаты, и каждая сторона допрашивала меня по очереди. Мне задавали одни и те же вопросы, и мелкие неточности в ответах всякий раз приводили к изматывающему перекрестному допросу.
После допроса стороны вступали в горячие споры. Страсти кипели, и когда в суматохе один из послушников пролил бокал с вином на одеяние архиепископа, его святейшество жестоко избил мальчишку своим скипетром. Если бы не вмешательство одного из приближенных архиепископа, несчастному могли бы вынести смертный приговор.
Суд решал, какая участь должна постичь меня и Франциско. Представитель короны настаивал на казни «преступников». Он полагал, что обстоятельства убийства принца Фернандо не важны.
— Принц мертв, — констатировал королевский представитель. — Это единственный относящийся к делу факт. Наказание для убийцы и его сообщника, — последнее определение относилось ко мне, — должно быть быстрым и суровым.
Барон Монкада, естественно, противился казни Франциско, своего единственного наследника.
— Показания брата Лукаса свидетельствуют о том, что мой сын был вынужден убить принца Фернандо. Франциско — чистый человек, ветеран крестового похода. Его преступление заключается лишь в том, что он защищался. Если суд решит казнить моего сына, я соберу войско, которое пошатнет подножие трона.
Под предводительством барона Монкада находилось очень много рыцарей, говорили даже, что король правит Арагоном в угоду семейству Монкада. Несомненно, последнее было преувеличением, но корона не могла пренебречь желанием своего самого могущественного вассала.
Церковь пыталась удержать эти споры в разумных рамках, сосредоточившись на фактической стороне дела. Вначале архиепископ попытался выяснить, отменит ли барон Монкада назначенное ранее вознаграждение за спасение души своего сына — одну треть владений, — если Франциско казнят.
— Я считаю, — заявил архиепископ, — что Франциско был спасен до убийства принца Фернандо. Поэтому дар барона Монкада уже перешел в собственность церкви — вне зависимости от исхода этого собрания.
Несколько теологов изложили пространные ученые доказательства в поддержку точки зрения архиепископа. Однако барон Монкада быстро положил конец этим рассуждениям, высказавшись кратко и четко:
— Нет Франциско — нет награды.
Тогда церковь обратилась к духовным обстоятельствам дела.
Архиепископ процитировал Библию: «Мне отмщение и аз воздам».
— Все люди, — говорил архиепископ, — даже короли, должны стараться прощать своих обидчиков и оставить отмщение Богу.
Когда допрос завершился, стороны приступили к вынесению вердикта. С внутреннего двора до меня доносились страстные дебаты — столкновение характеров, обоюдные обвинения.
Спустя два дня король призвал обвиняемых — меня и Франциско, — чтобы мы выслушали приговор. Я, как и прежде, сел в центре комнаты, Франциско устроился рядом. Изабель помогла ему войти в комнату и не отходила от него ни на шаг.
Король поднялся, чтобы объявить решение суда.
— Я выслушал свидетельские показания брата Лукаса, — сказал король. — Они похожи на правду. Я давно знал, что мой сын Фернандо не всегда шел прямой дорогой, и все же я по нему скорблю. Мои советники выступают против милосердия. Но я не стану пытаться отплатить той же монетой, заставив страдать моего друга и вассала барона Монкада. Франциско де Монкада и брат Лукас не будут казнены. И все же, несмотря на смягчающие обстоятельства, убийцы моего сына не могут остаться безнаказанными. Франциско де Монкада и брат Лукас, за участие в убийстве принца Фернандо вы изгоняетесь из Барселоны и ее окрестностей, включая Монкаду, до конца своих дней. Франциско, тебе предписывается жить в Жироне, в поместье твоего дяди, барона де Корреа. Из уважения к дружбе с твоим отцом и к безупречному служению твоей семьи короне твои потомки унаследуют титул Монкада и смогут вернуться в Барселону. Брат Лукас, вы изгоняетесь из монастыря Санта-Крус. Да смилуется Господь над вашими душами.
Когда король сел, поднялся его представитель.
— А теперь перейдем к административным вопросам, — сказал он. — Во-первых, согласно документам, подписанным бароном Монкада и архиепископом Санчо и засвидетельствованным королем Хайме, Франциско признается исцеленным от злых духов. Его душу спасли от демонов, которые завладели им в Леванте. Во-вторых, в знак уважения к памяти усопшего выдвинута официальная версия трагических событий, случившихся в Санта-Крус. А именно: принц Фернандо узнал, что его помощник Пабло является шпионом короля Наварры, обличил врага, в схватке убил предателя, но сам получил смертельную рану. Корона будет расценивать распространение противоречащей этому утверждению информации как серьезное преступление.
— Остается еще один вопрос, король Хайме. — Изабель пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум в зале. — Три сотни крепостных проживают в поместье Корреа в Жироне. И все они нуждаются в духовном пастыре. Ваше величество и ваше святейшество окажут большую услугу, если позволят брату Лукасу сделаться священником Жироны.
