Бернард Корнуэлл - 1356
Спешенный Кин стоял над выпотрошенным покойником, чей живот был распорот вульжем ирландца. Рядом с мертвецом сидел пожилой мужчина в сюрко с тем же гербом, что и на ливрее трупа — жёлтыми кругами-безантами в голубом поле. Старик с аккуратно подстриженной седой бородкой был обряжен в пластинчатый доспех. С шеи свешивалось золотое распятие. Он не сводил испуганных глаз с Кина, который, очевидно, взял старикана в плен, поскольку держал в руке его шлем с клейнодом в виде креста и длинным фестончатым намётом.
— Сам архиепископ Санса! — похвастался Томасу ирландец.
— Повезло тебе. Присматривай хорошенько, а то уведут.
— Парень хотел его защитить, — кивнул на выпотрошенного Кин, — Не самое умное решение в его жизни.
В гуще отступающих завязалась схватка вокруг королевского штандарта. Томас туда соваться не стал, проехавшись к югу. Часть разбитого войска драпала к Миоссону, где их ожидал тёплый приём со стороны стерегущих брод лучников герцога Уорвика.
Кто-то окликнул Томаса. Он повернулся. Один из его лучников, Джейк, вёл в поводу лошадь с рыцарем на ней. На жюпоне латника был изображён сжатый красный кулак на полосатом бело-оранжевом фоне, и Томас не удержался от смеха. Пленником Джейка оказался не кто иной, как Жослен де Бера, поклявшийся отбить у Томаса Кастильон д’Арбезон.
— Говорит, что сдастся в плен только тебе, — сказал Джейк, — Типа, я не джентльмен.
— Я тоже, — фыркнул Томас и обратился к Жослену де Бера по-французски, — Ты — мой пленник.
— Судьба, — вздохнул граф.
— Кин! — обернулся к ирландцу Томас, — Тут ещё один богатей тебе под охрану!
Джейка предупредил:
— Глаз с них не спускать, ясно?
Джейк, впрочем, в напоминаниях подобного рода не нуждался. В конце сражений часто вспыхивали драки за богатых пленников, но Томас надеялся, что вооружённых до зубов эллекинов хватит, дабы укараулить и Бера, и архиепископа.
Сам Томас помчался на север, обгоняя французов, тянущихся в сторону Пуатье, под защиту его стен. Попадались и конные, разжившиеся трофейными и собственными лошадями. Один из них направил наперерез Томасу знакомого пегого дестриера. Хуктон насторожился, но тут же успокоился, заметив красное сердце на сюрко, обильно измазанном кровью.
— Робби! — обрадовался другу Томас и осёкся.
В седле сидел не Робби, а Скалли.
— Конец Робби! — удовлетворённо оповестил Томаса Скалли, — Конец предателю! Твой черёд.
Скалли помахивал «Ла Малис», на ржавом лезвии которой блестела кровь.
— Выглядит, как хлам, но штука ухватистая, — довольно гыкнул шотландец.
Шлем он где-то потерял, и косточки в его космах постукивали при движении.
— Нытику Робби я снёс башку с плеч. Как обещал: один удар колдунского меча — и нытик Робби в аду. Видишь? — Скалли ухмыльнулся и кивнул на седло, к которому за волосы была привязана отрубленная окровавленная голова Робби, — Подарочек для его дяди. Дядя будет счастлив.
Окаменевшее лицо Томаса позабавило шотландца. Ни англичане, ни гасконцы Скалли не тронули, видимо, рассудив, что едущий не с поля битвы, а в обратную сторону всадник — свой, хоть и не носит креста святого Георгия.
— Может, хочешь мне сдаться? — хохотнул Скалли, пуская дестриера в атаку на Томаса.
Тот едва успел поднять алебарду, неловко рубанув шотландца. От выпада тот увернулся и направил лезвие «Ла Малис» в шею Томасу, намеревались снести ему голову, как снёс Робби.
Томас вздёрнул алебарду вверх. Зазвенел металл. Краткий миг Томас думал, что «Ла Малис», со страшной силой столкнувшаяся со сталью алебарды, не выдержит и разлетится на куски. Не разлетелась. Почти мгновенно Скалли повторил удар. Томас пригнулся, и «Ла Малис» лишь зацепила верхушку бацинета. Томас бросил коня влево, ускользая от следующего выпада. Широкое, похожее на фальшион, лезвие рассекло воздух близко, очень близко. Лучник ткнул шипом алебарды куда-то в сторону шотландца. Скалли легко парировал тычок, новый взмах «Ла Малис», угодивший по шлему, взорвал мир перед глазами Томаса. В ушах звенело, но шлем, к счастью, оказался крепким. Хуктона шатнуло в седле, он почти выронил алебарду.
— Нутро Господне, ну и хлипок же ты, англичанин! — поддел его шотландец, скалясь, — Пора целоваться с сатаной!
Он широко размахнулся, готовясь нанести полуоглушённому противнику последний смертоносный удар. Томасу отчаяние придало сил. Лучник выпустил из рук алебарду и, сбросив со ступней стремена, прыгнул на Скалли. Инерция броска снесла обоих с дестриера. Они рухнули, причём Томас оказался сверху. Вложив всю силу мускулов лучника в удар, Томас вбил в лицо шотландцу кулак, облачённый в латную рукавицу. Хрустнули, сломавшись, нос и скула. Скалли щёлкнул зубами, то ли выругаться хотел, то ли укусить Томаса. Лучник сложил пальцы щепотью и ткнул ими в левый глаз шотландца. Глазное яблоко лопнуло, Скалли заверещал, но крик прервал Томас, резко вбив облачённую в шлем голову в физиономию шотландца. Скатившись с вяло шевелящегося тела, лучник выкрутил из его правой руки «Ла Малис».
— Сволочь, — прошипел сквозь зубы.
Взяв меч одной рукой за рукоять, а другую положив на незаточенный обух, Томас принялся остервенело перепиливать шотландцу шею. Скалли дёргался, кровь из перерезанных сосудов брызгала Томасу в лицо, но он пилил и пилил, вену за веной, мускул за мускулом, и опомнился, лишь упёршись в позвоночный столб.
И Скалли умер.
— О, Господи! — пробормотал Томас, — Господи, Господи…
Он стоял на коленях. Его трясло. Томас уставился на меч, только сейчас обратив внимание на то, что клинок озаботились снабдить новёхонькой деревянной рукоятью, теперь липкой от крови. «Ла Малис». У него.
Томас встал. Жеребец Робби смирно стоял рядом. Повинуясь накатившим гневу и горечи резанул по прядям, за которые была привязана отрубленная голова. Она упала на землю. Надо будет обязательно отыскать тело и предать друга земле. Однако прежде чем Томас успел сообразить, где Скалли мог бросить обезглавленный труп, рассеянный взгляд лучника остановился на Роланде де Верреке, беспомощно топчущемся перед закованным в сталь толстяком, протягивающим ему меч. На белом жюпоне жирдяя красовалась зелёная лошадь. Лабрюиллад. Заднюю часть ножных лат графа покрывали свежие коричневые потёки.
— Я сдаюсь! Сдаюсь! — испуганно провизжал Лабрюиллад.
Томас побежал к ним. Сэм с полудюжиной лучников, поймавшие коня командира, направились туда же.
— Он сдаётся! — грустно сообщил подбегающему Томасу Роланд.
— Сдаюсь! — подтвердил Лабрюиллад, — Заплачу выкуп!
