Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора
Официант принес мне завтрак. Я позавтракал, оделся и собрал вещи. Потом спустился в холл и расплатился за номер. Когда я доставал деньги, из бумажника выпала фотография Сансевино. Я наклонился за ней и услышал голос Хильды Тучек:
– Мистер Фаррел! Мне необходимо поговорить с вами.
Я обернулся. Она стояла и смотрела на счет, который я держал в руке: мне стало страшно неловко.
– Что случилось? – спросил я.
С ней рядом стоял итальянец в широкополой шляпе.
– Это капитан Казелли. Он расследует дело об исчезновении моего отца. Алек Рис считает, что вы можете помочь ему.
– В чем? – настороженно спросил я. Мне не хотелось вмешиваться.
– Я вас не понимаю, – сказала она, явно озадаченная моей реакцией. – Еще вчера вы были полны желания помочь. – Она помедлила, видимо, не зная, как ей следует себя вести. – Как прошла ваша встреча с этим Сисмонди?
Я боялся встретиться с ней глазами, отвел взгляд и увидел, что все еще держу фотографию Сансевино. В разговор вступил Казелли:
– Мы говорили с Сисмонди. Он сказал, что вы очень странно себя вели. При этом присутствовали графиня Балле и синьор Ширер, американец. Может быть, объясните, почему вы вели себя так странно?
И тут мне пришла в голову одна мысль. Казелли – полицейский офицер, и, если я обращусь к нему и смогу убедить начать расследование и навести справки о Ширере… Я протянул ему фотографию, спросив:
– Вы знаете этого человека?
– Теперь у него нет усов, – заметил он. – Да. Это тот самый американец, о котором говорила синьорина. Это – Ширер.
– Вы думаете, что это Ширер, -возразил я. – Но это не так. Его зовут Сансевино. Вы можете найти этого человека в «Насьонале» и поговорить с ним. Может быть…
– А, вот вы где, – прервал меня Хэкет. – Я заказал машину, так что мы можем доехать до аэропорта вместе. – Он помолчал, глядя попеременно на меня, Хильду Тучек и на полицейского, потом спросил: - Что случилось?
– Ничего, – быстро ответил я и добавил, обращаясь к Казелли: – Вы можете взять фотографию. Она поможет Ширеру вспомнить, чем он занимался на вилле «Д’Эсте».
Казелли взглянул на фотографию, потом на меня.
– Ширер – это тот человек, с которым бежал Алек Рис? – спросила Хильда.
– Да, – ответил я.
– И вы считаете, что Вальтеру Ширеру что-нибудь может быть известно об исчезновении моего отца?
– Нет. Дело в том, что… – Я пожал плечами. Вероятно, он не имеет отношения к исчезновению Тучека, но я хотел бы, чтобы Казелли занялся им. Вот и все. – Рис думает, что он бежал со своим другом Ширером, – сказал я, – но он ошибается. Он бежал с этим человеком. – Я указал на фотографию. – Это итальянский доктор. Он бежал, опасаясь, что будет осужден как военный преступник. Теперь он выдаст себя за Вальтера Ширера. Но это не так. Он – доктор Сансевино. Идите и поговорите с ним. Проверьте все, что касается побега. Вы узнаете…
– Я не буду этого делать, – прервал меня Казелли. Его маленькие глазки сурово смотрели на меня. – Я знаю синьора Ширера.
Я повернулся к Хильде Тучек. Она тоже смотрела на меня сурово. Я вдруг почувствовал, что все они против меня. Мне не следовало говорить им правду. Они не верили. И никто не поверит.
– Подождите. – Хэкет схватил меня за руку и повернулся к Казелли. – Можно вас на минутку?
Они отошли в сторону; я смотрел на них, а они смотрели на меня. Затем Хэкет вернулся ко мне, а они ушли. У двери Хильда Тучек задержалась на минуту и как-то странно взглянула на меня, как будто не хотела уходить. Но все-таки ушла, а я спросил Хэкета:
– Что вы сказали им?
Он помедлил минуту, потом сказал:
– Я объяснил им. что утром вам было плохо… что вы были не в себе. Так что все в порядке. Сказал им, что я ваш доктор и оправляю вас отдохнуть. Вы заплатили по счету?
Я ощущал себя совершенно беспомощным, как будто утратил самостоятельность и полностью зависел от доброй воли Хэкета. Я взглянул на счет и подал его портье.
– Надеюсь, у вас все и порядке, синьор, – сказал он, расплывшись в улыбке.
– А вы как считаете? – спросил я. Он неопределенно пожал плечами:
– Вы знаете, кто этот человек в шляпе? Это капитан Казелли. Очень смышленый человек. Капитан Казелли – очень смышленый.
Я протянул ему четыре тысячи лир, сказав: «Сдачу можете оставить себе», – и взял свои чемоданы:
– Я готов, мистер Хэкет. Сможем мы сделать остановку у почты? Мне нужно отправить телеграмму.
Сейчас я больше всего на свете хотел поскорее покинуть Милан.
– Не волнуйтесь. У нас масса времени.
И мы прибыли в аэропорт без десяти одиннадцать, и первый человек, которого я там увидел, был Рис. Он беседовал с коротышкой-толстяком, совершенно лысым, по с пышными бакенбардами. Он меня не заметил. А мы сдали багаж, прошли паспортный контроль и стали ждать посадки. Вскоре после одиннадцати объявили о прибытии рейса из Праги, и Рис поспешил к самолету. Интересно, подумал я, не прилетел ли Максвелл. Иначе зачем бы ему понадобилось встречать самолет, прибывший из Праги. Через несколько минут был объявлен вылет нашего самолета, и мы пошли на посадку.
Во второй раз в течение нескольких дней я испытал огромное облегчение, оказавшись в самолете. Дверца закрылась, и самолет побежал по взлетной полосе. Вскоре Милан исчез и облаке дыма. Огромная тяжесть свалилась у меня с плеч. Милан остался позади, впереди был Неаполь, где мне предстояло валяться на солнышке и отдыхать, как сказал Хэкет. Впервые с момента встречи с Яном Тучеком в его офисе на сталелитейном заводе я был в безопасности и свободен.
Глава 4
Заходя на посадку в аэропорту Помильано, наш самолет сделал огромный круг, и мы оказались над Неаполем. Залив был темно-синим, а остров Капри – изумрудным. Белые дома карабкались вверх, к Вомеро, где возвышалась коричневая громада Кастель Сан-Эльмо.
Серая зола Везувия в лучах солнечною света казалась белой, а синеватый дымок над кратером был подобен причудливому облаку.
– Какая благодать! – воскликнул Хэкет.
Всю дорогу из Милана до Неаполя он не умолкал ни на минуту. Я узнал буквально все – о его жене, детях, о бизнесе, которым он занимался в Питтсбурге, и я обрадовался, когда он сменил тему.
– Глядя на Везувий, никогда не подумаешь, что за последние четыреста лет произошло шестьдесят крупных извержений. – Его светло-серые глаза сверкали за толстыми стеклами пенсне. Он засмеялся и толкнул меня в бок. – Увидеть Неаполь и умереть – да? Полагаю, это изречение принадлежит человеку, который находился здесь во время извержения. – Он вздохнул. – Но сейчас он не выглядит активным. Я отправился в это далекое путешествие именно для того, чтобы увидеть Везувий. Геология – мое хобби.
