Ирена Асе - Шпионские игры царя Бориса
— Какую невесту?
— Которая сказала мне, что в одном номере с тобой ночевать будет, — негромко произнесла Мария. — Только пока тебя не было, к ней уже княжич Тоцкий посватался. Панцирный гусар, самый богатый жених Польши.
— Мария, — пропустив мимо ушей слова о Тоцком, сказал Выходец по-немецки, — понимаешь…
— Всё понимаю, — перебила его трактирщица. Женщина печально констатировала: — Она, в отличие от меня, молода, она красивее меня, знатна, получила прекрасное воспитание. И с тобой, как я понимаю, решилась во Псков ехать…
От этих слов Тимофею стало еще тоскливее. Оказывается, Мария и помыслить не могла, что он предаст Русь, считала — Ванда поедет с ним. Купец не понимал, что ему делать, как говорить со своей многолетней любовницей, сгорал со стыда.
А Мария добила его обыденными словами:
— Есть-то хочешь? Пойдем, сама накормлю ужином по старой дружбе. А то Ганс готовит хуже, чем я.
Женщина встала, и только тут Тимофей обратил внимание на ее большой живот. Решительно загородил выход из комнаты, спросил, не пуская на кухню:
— Как?!
— Тебе-то какое дело? Сама дите выращу.
И по ее последним словам Тимофей понял — ребенок от него. Тоном, требовавшим ответа, спросил:
— Когда?
— А последнюю нашу ночь помнишь… Не береглась я тогда. Впрочем, не твое это теперь дело.
Тимофей подумал о том, что ждет его Машу в Риге: гнев толпы, всеобщее презрение к женщине, родившей ребенка без мужа. А еще на мгновенье раньше на душе впервые за последнюю неделю вдруг стало очень легко. Ибо всё теперь, наконец, стало понятно, просто и хорошо.
— Не надо тебе готовить, — сказал он, перейдя на русский. — Тебе вообще работать сейчас совсем не надо. Слуга Ганс меня, как положено, накормит. А ты пока лучше собирайся. Завтра утром ведь выезжаем. До Пскова путь для тебя труден будет, подумай, что взять, если купить чего надобно, подскажи.
— А для чего мне в Псков? — Мария тоже перешла на русский, и Выходец обратил внимание на то, что она за последние три года стала говорить на этом языке значительно лучше.
— Не здесь же венчаться. В Пскове свадьбу играть будем.
— Так я же не православная!
— А предки твои кто? Перекрестишься.
Тимофей подошел к Марии:
— Машенька, ты ходи осторожно, береги ребеночка нашего!
И нежно поцеловал ее.
— Только я тебя все-таки покормлю, — оставила последнее слово за собой его невеста. — Не годится жене это другим поручать.
И по тому, как она произнесла слово «жене», сообразил Выходец: а ведь ждала, надеялась.
На первый этаж они спустились спокойные и улыбающиеся.
Там почему-то царила напряженная тишина.
— Пан Казимеж, — сказала Ванда, — позволь мне поговорить с купцом, что привез меня в Ригу.
— Пан купец, — тут же вскочил молодой гусар, — вы поступили так благородно, спасли пани Ванду. Вы вели себя, как настоящий шляхтич. Быть может, вам нужны деньги?
— А что ответил бы на такой вопрос польский шляхтич? — спросил в ответ Тимофей.
Хоть и некорректно ответил Тимофей, так как сам дворянином не был, но незнакомый ему шляхтич смутился. Мария, не сказав ни слова, с тревогой в душе пошла на кухню, а Ванда и Тимофей направились к выходу, ибо больше им поговорить было негде.
«Хорошо хоть день выдался погожий, солнышко выглядывало, — подумала Ванда. — А то ты, Вандочка, замерзла бы ты, горячка бы началась».
Впрочем, Ванда не учла, что солнце уже заходит, и на улице стало намного холоднее. Так что пришлось ей несколько минут померзнуть.
А Тимофей лихорадочно думал: «Господи, да что же это такое! С Вандой о чем мне теперь говорить?!» И тут он вспомнил о словах Марии: мол, к Ванде посватался пан Тоцкий. Поначалу Выходец не придал этому значения, теперь же схватился за них, как за соломинку. На крыльце Тимофей тихонько спросил:
— Значит, пан Тоцкий решил на тебе жениться?
— Да, — опустила глаза красавица Ванда. — Хочешь сказать: хороша, мол, — оставь невесту на пару часов, а ей уже руку и сердце предлагают?! Ты не думай ничего плохого, любимый, я с ним и знакомиться не хотела.
— Подожди. А правда, что он очень знатен и богат?
— Он — сын самого богатого человека Польши. Но ты пойми, я не дала согласия.
— Ну и дура!
Пани Ванда опешила. Она с изумлением смотрела на Тимофея: что за чушь несет ее жених?!
— Княжич сделал тебе предложение, а ты выкобениваешься, — Тимофей умышленно говорил предельно жестко. — Подумай о будущем. Откажешься ты сейчас, потом, всю жизнь будешь жалеть о своем решении. Меня ни в один шляхетский дом не пустят, кто я такой?! Пройдет год-два, тебе станет тоскливо в твоей захолустной деревне, будешь представлять, как блистала бы при королевском дворе, если бы выбрала пана Тоцкого. Страсть через годик-два пройдет и что останется…
— А как же ты? — с нежностью спросила пани Комарская. — И мне будет не хватать твоих ласк.
— А я буду, если ты отвергнешь князя Тоцкого, смотреть, как ты киснешь в деревенской глуши и страдаешь. И сам оттого буду страдать неимоверно. Когда же через три года ты от печали своей начнешь меня поедом есть, повешусь с горя. Будто я не видел, как такое бывает?
Что бывает и где он это видел, Выходец не объяснил. Вместо этого добавил:
— Соглашайся же, на предложение княжича, дура!
— Думаешь, надо? — спросила Ванда и с огромной грустью в глазах посмотрела на него.
— Надо! — рявкнул Тимофей.
— Хорошо, — Ванда покорилась судьбе.
Неожиданно на глазах ее появились слезы и Тимофей заколебался: «А правильно ли я поступаю?».
Через минуту шляхтянка утерла слезки и вдруг стала снимать с руки своей обручальное кольцо, которое когда-то подарил ей покойный супруг — пан Анджей.
— Возьми! Надеюсь, что ты встретишь женщину, более верную и достойную, чем я. Тогда ты подаришь ей это колечко…
Молодая вдова повернулась и, больше ни слова не говоря, пошла к пану Тоцкому. А Тимофей смотрел ей вслед и появились у него греховные мысли. Он вновь видел прекрасную полячку обнаженной, отдающейся ему, и подумал: «Я всё сейчас делаю правильно. Делаю то, что должен. Но всё же до чего жаль! И, возможно, что жалеть буду всю оставшуюся жизнь».
Войдя в каминный зал, красавица пояснила пану Тоцкому:
— Я поблагодарила русского купца за спасение и подарила ему золотое кольцо на память. Деньги он никогда в жизни не взял бы, а это — хоть какой-то подарок.
— Да у тебя, пани Ванда, ума палата. Ты не только прекрасна, но и умна, как царь Соломон. — восторженно произнес князь Казимеж Тоцкий.
— Кстати, — небрежно, словно о пустячке сказала Ванда Комарская. — Насчет твоего предложения, Казимеж. Я согласна!
