Евгений Шалашов - Десятый самозванец
— Все, что вы говорите, разумеется, очень заманчиво. Но! — внушительно сказал канцлер. — Ваша коронация достаточно проблематична. Сейчас мы более чем заинтересованы в хороших отношениях с Россией. Швеция нуждается в древесине для кораблей, парусине и канатах. Нам гораздо выгоднее торговать, нежели воевать. Ну, и потом, — с неким сожалением добавил Оксенштерна, — в Стокгольме уже два месяца сидит русский посланник Алмаз Иванов, который имеет при себе письмо от царя Алексея с требованием выдать вас русскому правительству. Царь пишет, что вы — беглый вор и самозванец. Кстати, этот посланник уполномочен заключить договор на размещение в России заказа на канаты для королевского флота. И, кроме того, сей господин дьяк имеет право подписать соглашение о поставке крупной партии железа для русской армии.
— А он ничего подписывать не хочет, пока ему не выдадут мою голову, — загрустил Тимофей.
— Нет, — совершенно серьезно сказал Оксенштерна. — Одной головы ему мало. Он требует вас целиком. И хотя у меня есть рычаги давления на парламент, многие из членов риксдага не желают терять прибыль. Им гораздо проще согласиться с доводами русского царя о том, что вы самозванец, нежели слушать мои речи о том, что в случае вашей коронации Швеция сумеет что-нибудь приобрести. Да и доводы русского посланника вкупе с письмом царя кажутся парламенту более весомыми, нежели ваша сомнительная авантюра. Поэтому я даже не буду и пытаться заговаривать с членами парламента о новом русском царе. Мне и так приходится тратить огромные усилия и все свое влияние, чтобы риксдаг не принял решение о вашей выдаче. Разумеется, ее величество проигнорирует это решение, но, — развел старик руками, — парламент может урезать цивильный лист, а доходы с личных владений королевы не так уж велики. Пока мне удалось убедить наших бюргеров в том, что вы — личный гость ее величества.
— Почему? — мрачно поинтересовался Акундинов. — Вам-то какой резон стараться?
— Прежде всего, из-за королевы. Когда-то она прочитала жизнеописание английской королевы Елизаветы, и оно произвело настолько сильное впечатление, что она решила остаться королевой-девственницей. («Как же!» — злорадно подумал Тимофей, знавший, что у королевы было несколько любовников). Увы, доброе отношение ее величества к некоторым персонам изрядно повредило ее доброму имени. Тем не менее королева не желает сочетаться законным браком, что означает отсутствие у шведской короны наследника. По крайней мере, законного… — выделил канцлер, глядя прямо в глаза Тимофея. — Таким образом, если с королевой, не дай бог, что-то случится, на шведский престол может претендовать племянник королевы, польский король Ян Казимир. Как следствие этого, внутри страны наступит гражданская война.
— Ну а при чем же тут я? — спросил Тимофей, немного запутавшийся в политических расчетах старика. — Уж за меня-то точно она замуж не пойдет!
— Действительно, — кивнул Оксенштерна. — Можно было бы рассмотреть вашу кандидатуру как принца-консорта, если бы ваше положение не было таким… спорным. Но даже если и допустить, что вы законный наследник русского престола или родственник царя Алексея, свадьба русского принца с королевой Швеции…
Канцлер замолк. Потом, взяв с решетки железный прут, стал неспешно шевелить пылающие поленья. Тимофей терпеливо ждал. Наконец старик отложил прут в сторону:
— Видите ли, господин Синельсон, ее величество искренне желает отречься от престола…
«Вот ведь стерва! — ругнул про себя королеву Тимоха. — Все бы ей любовь-морковь! А про главное-то не говорит».
— Удивлены? — усмехнулся канцлер. — О, а как же будет удивлен и риксдаг, и Государственный совет, и дворянство! Думаю, что и вся Европа. Не так уж часто августейшие особы добровольно отрекаются от престола…
— И, что, я должен уговорить королеву остаться?
— Думаю, этот вопрос ее величество решит без вашего участия, — мягко поставил его на место Оксенштерна. — Мне бы хотелось, чтобы вы помогли в другом…
— В чем же тогда? — грустно спросил Тимофей. — Поясните, граф.
— Остаться с королевой еще хотя бы на три-четыре месяца. А лучше — на полгода. В свое время я допустил ошибку, когда выступил против брака ее величества с ее кузеном Карлом-Густавом Пфальцским. Королева, отказавшись от замужества, добилась того, чтобы объявить его наследником престола, так что здесь я был бессилен. Но все же есть еще ряд вопросов, которые нужно решить сейчас. Например, нужно добиться, чтобы королева после отречения получала не менее двухсот тысяч талеров ежегодного дохода. Я хочу, чтобы ей шли доходы с Готланда, Эланда, Эзеля и Померании. Христиана-Августа требует, чтобы в отведенных землях ее по-прежнему считали королевой.
— А разве такое возможно?
— Почему нет? Но ей будет запрещено отчуждать эти области, а население вместе с самой королевой будет обязано присягнуть на верность Карлу-Густаву. Но потребуется согласие сословий — бюргеров, духовенства и крестьянства. В случае если все это удастся, я буду спокоен за будущее девочки и за судьбу королевства.
— А когда все закончится, то вы, граф, выдадите меня царю? — спросил Тимофей.
— Ну зачем же мне это нужно? — искренне удивился канцлер. — Вы считаете меня настолько неблагодарным?
Тимофей промолчал. Ну, не говорить же канцлеру, что именно так он и считает? Вот, доведись ему быть на месте канцлера, он бы так и сделал. Как там в Кристинкиной книжице-то написано: «Мавр сделал свое дело…»
Оксенштерна, между тем, продолжал удивлять Акундинова:
— Ее величество еще не делилось планами относительно вашей судьбы? — поинтересовался канцлер.
— У нее есть какие-то планы? — удивился Тимофей.
— Королева вправе возвести вас в ранг дворянина и даже выделить имение, где-нибудь в Финляндском герцогстве. Или — в Эстляндии.
— Поближе к России…
— Ну а где же нам взять сейчас другие земли? Христиана-Августа охотно одаривает дворян землей, возводит в дворянство чиновников. Но свободной земли во владениях короны нет. Хотя… — задумался вдруг старик, — уже несколько лет мы обдумываем решение о ревизии всех помещичьих владений.
— То есть? — не понял самозванец.
— Проверить — имеются ли у дворянства, владеющего поместьями, надлежащие документы.
— А что, разве может быть по-другому? — с удивлением спросил Тимофей, вспоминая, что в России каждый помещик-вотчинник, там где надо и не надо, кичился количеством жалованных грамот. А уж если из таких грамот склеивался свиток-столбец — так получался цельный столбовой дворянин! А уж не будет грамот, то поди докажи потом соседям, что это земля твоя!
