Бен Кейн - Забытый легион
Перед каждым легионом стоял аквилифер (знаменосец) в Сверкающей бронзовой кирасе и накидке из волчьей шкуры. Знаменосец держал в руках длинный шест, увенчанный серебряным орлом, сжимавшим в когтистых лапах пучок молний, ниже значка укреплялись награды, заслуженные легионом в боях. Для каждого воина значок являлся величественным символом силы и воплощал в себе бесстрашие и доблесть легиона.
Распростертые крылья ближайшего орла ярко сверкали в лучах восходящего солнца. Ромул подтолкнул Бренна локтем и гордым жестом указал на значок. Воинам это показалось хорошим предзнаменованием, и строй откликнулся довольным гомоном. После случившегося все отчаянно нуждались в добрых знаках. К этому времени вся армия, до последнего солдата, знала, что Красс выпустил из рук бычье сердце.
Но, казалось, Рим, несмотря ни на что, ждал очередной триумф.
— Я достаточно насмотрелся на эти проклятые значки с другой стороны поля, — фыркнул галл, который стоял, положив обе руки на рукоять меча.
Тарквиний промолчал. Он вообще не произнес ни слова с самого рассвета, зато почти непрерывно всматривался в небосвод.
Оба друга Ромула не разделяли его чувств к орлам легионов. Они не отождествляли себя с Римом подобно ему. Независимо от той цели, ради которой легионы шли воевать, он инстинктивно гордился ими. Рожденный рабом, ставший наемником, он все же был римлянином до мозга костей.
За спиной знаменосца располагались четыреста восемьдесят легионеров первой, самой уважаемой когорты. Далее следовали еще девять когорт примерно равной численности. Всего же в каждом легионе насчитывалось около пяти тысяч человек.
Римские солдаты одевались одинаково. Поверх длинной коричневой туники надевалась кольчуга до середины бедер, на ноги обувались кожаные калиги с подбитыми гвоздями подошвами. У каждого легионера имелся тяжелый прямоугольный выпуклый щит — скутум. Голову защищал простой бронзовый шлем с прикрепленными на шарнирах нащечными пластинами и защитой для шеи. У каждого было два копья-цилума и гладиус. Копья легионер носил на правом плече, а на левом — фурку, длинную палку с раздвоенным концом, к которой привязывал котомку с запасом еды и прочим имуществом.
Резко отличались от них наемники, которые одевались по обычаям своих народов. В когорте Бассия большинство составляли галлы, носившие свободные туники, мешковатые штаны и кольчуги. Оружие их составляли копья, большие мечи, кинжалы и продолговатые прямоугольные щиты. Неподалеку стояли когорты каппадокийцев в кожаных доспехах с накладными металлическими пластинами, вооруженные короткими мечами и круглыми щитами. Также среди наемников были пращники с Балеарских островов, африканская легкая пехота, а также иберские и галльские кавалеристы.
Несколько лет назад Помпей заключил с парфянами мир. Пытаясь вынудить их первыми разорвать договор, Красс минувшей осенью неоднократно переправлял войско через Евфрат и разорял близлежащие поселения парфян. Он старательно создавал casus belli[19]. По этой причине войска не удалялись от Евфрата далее чем на несколько миль. Теперь же выстроившихся стройными рядами легионеров и наемников ожидало совсем иное будущее. Перед ними лежал неведомый мир.
Несмотря на то что к цели вело несколько различных путей, войску предстояло оторваться от реки и углубиться в бесплодные пустыни Месопотамии. Мысль об этом очень тревожила Ромула, однако его друзья, которых он успел искренне полюбить, не выказывали никаких признаков беспокойства. Бренн наклонился вперед, опираясь на меч, ну, а этруск все так же молча разглядывал ближайший к ним штандарт легиона.
Вспомнив слова Тарквиния, Ромул тяжело вздохнул и уставился на юго-восток, туда, где лежала главная цель Красса — Селевкия, торговая столица Парфянской империи. Если повезет, все будет хорошо.
Но тут наконец-то взвыли букцины, извещая о начале похода. Ромула сильно толкнули в спину. Задумавшись, он замешкался, и сосед сзади поторопил его выступом щита. Римским воинам полагалось двигаться механически, не отвлекаясь на размышления.
Вскинув голову, он заметил, что Тарквиний, полуобернувшись, взглянул на укомплектованный профессиональными военными шестой легион, стоявший сразу же за наемниками. В это самое мгновение знаменосец выдернул заостренный шест из земли и приготовился шагать перед первой когортой. Но едва он сделал один шаг, как древко выскользнуло у него из рук, серебряный орел покачнулся и развернулся хвостом вперед, головой к задним шеренгам.
Сразу несколько сотен человек испуганно ахнули.
Бренн, ненавидевший все, что было связано с римскими орлами, выпятил челюсть.
Это происшествие оказалось уже вторым дурным знамением в течение всего нескольких часов.
Тарквиний чуть заметно усмехнулся. К счастью, мало кто из наемников заметил случившееся.
Ромул набрал полную грудь горячего воздуха пустыни.
«Сохраняй спокойствие!» — приказал он себе.
Немолодой центурион, возглавлявший первую когорту шестого легиона, поспешил исправить положение. Никакие суеверия не могли воспрепятствовать ему выполнять приказы.
— Что стали? — рявкнул он. — Шагом марш!
Опасаясь наказания, легионеры тут же повиновались. Впрочем, ничто не могло им помешать переговариваться на ходу. Зато у Ромула сейчас не было возможности расспросить Тарквиния, что же именно могло означать это предзнаменование.
Вздымая тучи пыли, постепенно набирая шаг, войско двинулось вперед. Между рядами суетились и выкрикивали приказы центурионы и опционы. Воины переминались с ноги на ногу, поправляли поклажу и готовились двинуться в поход вслед за впередистоящими. В хвосте вели мулов, нагруженных вьюками с провиантом, деньгами, запасным оружием и деталями осадных орудий, в частности катапульт. Грандиозная колонна растянулась на десять с лишним миль. Те же несчастливцы, которым выпало охранять обоз, проклинали судьбу — им приходилось вместо воздуха дышать густой пылью, поднятой в воздух ногами бесчисленных легионеров.
Все утро армия продвигалась без единого происшествия. Мягкий песок глушил топот ног, поскрипывание кожи и кашель. Жара неуклонно усиливалась. По пути армия миновала несколько деревушек, населенных греками, жившими здесь уже несколько сот лет.
— Тут проходил Александр Великий, — взволнованно воскликнул Тарквиний, когда невдалеке показалось поселение побольше.
Ромул с интересом всмотрелся в глинобитные лачуги.
— Откуда ты знаешь?
— Видишь этот храм? — Тарквиний указал рукой. — Колонны у него дорические, и видны статуи греческих богов. К тому же мы переправлялись через реку в том же месте, где и Македонский лев. Это отмечено на моей карте.
