Юрий Иванов-Милюхин - Чеченская рапсодия
Отплясав друг перед другом, мужчины расходились веером, приглашая принять участие в веселье девушек и женщин. Те принимали вызов и выходили в круг с гордо поднятыми головами, набросив на плечи цветастые платки. Их повадки были не чисто русскими, плавными и величавыми, а смешанными с горскими, быстрыми и резкими. Лишь наполнявшая их вольность, да светившаяся на чистых лицах благодать от душевного простора, оставались непоколебимыми, какими были они на Руси тысячу лет назад. Ничто не могло принизить или отобрать эту свободу, дарованную русской нации природой и сохраненную ею для себя в первозданном виде.
Петрашка, наблюдавший за происходящим, наконец не выдержал, он вскочил с лавки и ворвался в середину танцующих норовистым конем. Привстав на носки ноговиц, он согнул на чеченский лад руку в локте на уровне груди, а другую вытянул в сторону и стал перебирать длинными ногами, не шелохнув стройным туловищем, подпоясанным по талии тонким наборным ремешком с подвешенным к нему кинжалом. Так он проплыл один круг, затем второй, а музыканты все набирали темп. Все, кто танцевал рядом с ним, освободили пятачок. Станичники знали, что равных в этом деле младшему из братьев Даргановых не найдется никого. Отец и Панкрат потянулись подкручивать усы, на их суровых лицах отразилась гордость, Софьюшка и девки тоже задрали подбородки вверх. Скоро барабанная дробь переросла в сплошной гул, а переливы гармошки слились в единый звук, который взбудоражил нервы, призывая плясуна отдаться танцу без остатка.
Неожиданно Петрашка подлетел к Сильвии, остановился на одном месте, едва касаясь носками ноговиц притоптанной земли. Девушка, сидящая на лавке, не сводила с него глаз, она как завороженная следила за каждым его движением. Тем временем казак приложил ладонь к правой стороне груди, слегка наклонил голову, его темные глаза возгорелись диким пламенем, от которого не было спасения. Молодая женщина воззрилась на этого молодца, она еще не понимала, что от нее хотят, но уже готова была бежать за ним хоть на край света. Сильвия перестала замечать заинтересованные взгляды своего соотечественника и настороженно-изучающие — главы дома, в котором была гостем, с этого момента она подчинялась лишь зову своих чувств.
— Мой сын Пьер приглашает вас на танец, — с улыбкой посмотрев на свою соседку, по-французски сказала Софьюшка. — Мадемуазель Сильвия, если вы хотите доказать, что во Франции танцуют не хуже, чем на Кавказе, то можете сделать это прямо сейчас.
— Но я не умею танцевать как местные девушки, — растерянно пролепетала гостья. — А еще я боюсь, что глаза вашего сына, дорогая Софи, испепелят меня раньше, чем я выйду в круг.
— Постарайтесь не смотреть в его зрачки, милая, — покровительственно усмехнулась Софьюшка — Вы еще успеете опалить крылышки, в здешних местах такие пламенные взоры не редкость.
— Мерси боку, уважаемая Софи де Люссон, но мне кажется, что с добрым советом вы опоздали.
Сильвия как во сне сбросила с плеч бешмет, встала с лавки и пошла навстречу широкоплечему молодцу с белокурым чубом над высоким лбом. Она отыскала в себе силы переступать ногами, подстраиваясь под бешеный темп музыкантов, одновременно понимая, что теперь выбраться из бездонных глубин зрачков партнера ей будет нелегко. Казак отошел немного назад и тут же очутился позади девушки, как бы защищая ее вытянутой рукой и не сводя с нее жгучего взгляда. Сильвия сперва повторяла движения местных девушек, потом вспомнила, как она наблюдала в Париже за действиями приезжих арабских танцовщиц. Наконец она нащупала такт, вскинув руки, изобразила ими гнущиеся под ветром ветви дерева, не забывая при этом покачивать бедрами. Изгибы ее стройного тела все больше подпадали под власть музыки, Сильвия словно впитывала звуки, безотчетно отдаваясь их отлаженному ритму. Вскоре девушка бросила на партнера призывный взгляд и поплыла по кругу белым лебедем, изредка взмахивающим широкими рукавами платья словно крыльями.
Это было так непривычно для станичников, сидящих за столами и образовавших круг, что они невольно разразились громкими восклицаниями:
— Как она пошла, точно не иноземка, а истая горянка!
— Не то слово, брат казак, эта девка будто тут и родилась.
— Не туда смотрите, станичники, — возгласы одних наблюдателей перебивались голосами других. — Вы лучше обернитесь на Петрашку.
— А что Петрашка, наш студент — казак еще тот.
— Про что и гутарим — пропала французская баба. Вот вам крест.
Между тем Петр все теснее прижимался к партнерше, видно было, как розовеют его щеки, а дыхание становится учащеннее. Местные красавицы от ревности прокусили свои губы, за все время отпуска студент так и не соизволил обратить на них внимание. В какой-то момент казак оторвался от иноземки, мигом очутившись на середине круга. Вскинув руки, он пошел ломать себя на горский манер, не жалея ни сил, ни энергии. Он выбрасывал одну ногу, моментально подбивая ее другой, отчего первая отскакивала назад, чтобы пулей вернуться на прежнее место. И тут же вторая сшибала ее под каблук ноговицы, заставляя проделывать тот же фортель. Петр с лихим придыханием бросал перед собой ладони с растопыренными пальцами, затем сжимал их в кулаки и снова швырял вниз, к мелькавшим из-под черкески носкам кожаной обуви. Так продолжалось до тех пор, пока станичники не взорвались громким ревом одобрения. Петрашка сделал победный круг и снова пристроился позади иноземки, не спускавшей с него своих огромных восторженных глаз.
Теперь она должна была показать, на что способна в танце. Но Сильвия вдруг развернулась к партнеру и прильнула к нему грудью, выворачивая большие губы ему навстречу. Казак неловко торкнулся в лицо девушки, затем раскрыл свои губы и вмялся ими в жадный рот, захлопывая веки и застывая на месте истуканом. Такого в станице еще никто и никогда не видывал, мужчины смущенно потянулись к усам, женщины стыдливо прикрылись концами головных платков.
Софьюшка прыснула в кулак и быстро повернулась к мужу, у которого глаза неторопливо поползли на лоб. Хозяин подворья посмотрел на спутника мамзельки, продолжавшего добродушно улыбаться, и начал подниматься из-за стола. Его сдвинутые к переносице брови, как и собиравшиеся вместе пальцы сильных рук, не предвещали ничего хорошего.
— Дарган, пожалуйста, сиди на месте, — негромко сказала ему жена. — Во Франции это обычное явление, от которого еще никто не умер.
![Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
