Инге Отт - Тайна рыцарей тамплиеров
— Только папе… — презрительным эхом ответил Фридольф.
— Кроме того, король весь в долгах, тамплиеры же, напротив, с их девятью тысячами поселений в Европе и с их флотом, считаются очень богатыми — здесь не учитывается движимое имущество.
— Как только король стал чеканить фальшивую монету, — напомнил Арнольд, — ему пришлось бежать от народного гнева к тамплиерам. Вот уж он, наверное, насмотрелся на их богатства в сокровищнице!
— Об этих богатствах могут быть и ложные слухи, — возразил купец. — В казначействе тамплиеров в Париже находится много драгоценностей и денег, не принадлежащих ордену, но только переданных ему для сохранения. Даже английский король передал тамплиерам на хранение свои коронные драгоценности, когда его трон зашатался!
— Король должен тамплиерам много денег, — подал реплику мельник.
— Скрываясь у них, он, должно быть, поговорил об том с главным казначеем. Именно с тех пор его ненависть к тамплиерам не знает границ!
Арнольд приложил палец к губам, указав на дверь. Но в кухню вошел всего лишь сапожник, живущий по соседству.
— Друзья, — сказал он приглушенным голосом, — известно ли вам, что Великий магистр пообещал папе провести расследование и узнать, откуда исходят слухи об ордене? Он собирается защитить орден от клеветников. Кардиналы согласны с ним, а папа должен по этому поводу написать письмо королю.
— Я кое-что вам скажу, — взял слово ткач, до сих пор молчавший. — Случайно мне стало известно, кто в этом деле представляет интересы короля, и я считаю, что у Великого магистра нет никаких шансов. Более того, у меня кровь стынет, когда я думаю, чем это чревато. Королевские интересы защищают три грозных Гийома: Гийом де Ногаре, хранитель королевской печати, эта коварная змея, Гийом де Плезъян, королевский адъютант, бессовестное ничтожество, он готов на любое мошенничество, лишь бы это понравилось королю, и Гийом Эмбер — духовник короля и Великий инквизитор Франции. Вот так, осознайте это! И теперь я спрошу вас, друзья, — кто противостоит этим троим? Мудрый и порядочный человек, честный и заслуженный полководец, который самоотверженно борется за дело Господне. Великий магистр, знающий свой орден до самых сокровенных тайн и умеющий им управлять, но бессильный против такого сосредоточения земного коварства. Можно вычислить на пальцах, как будут развиваться события.
— И к тому же… — мрачно прервал Арнольд молчание, наступившее после слов ткача, — и к тому же — этот нерешительный папа.
С помощью Катрин
Спустя два месяца граждан Лиона разбудил в ночи звон шпор. По ночному городу зловещим призраком двигалась колонна королевских сыщиков. Это произошло 13 октября 1307 года, в день, который до конца мира остался в памяти людей как «черная пятница» или «приносящее несчастье число тринадцать». Полные мрачных предчувствий, испуганные жители Лиона вскакивали со своих соломенных тюфяков, быстро одевались. На улицах не было видно ни зги, лишь перед городским домом тамплиеров факелы освещали площадь, Уже издалека слышались глухие удары и крики. Мощная королевская команда брала приступам городские ворота.
На городской стене появился комтур.
— Что вам нужно? Как это следует понимать? — обратился он к собравшимся внизу сыщикам.
— Именем короля откройте!
Поскольку комтур даже не пошевелился, они закричали:
— Хотя бы спуститесь со стены вниз! Теперь с высокомерием тамплиеров покончено!
К воротам с криками ужаса сбежалась толпа народа, привратников оттеснили, и ворота были взломаны. Сыщики ворвались в дом тамплиеров. Звенели цепи, раздавались вопли. Далеко в городе по-призрачному глухо звучал крик ночного стражника:
— Слушайте, люди, я говорю вам, что наши часы пробили двенадцать! Следите за огнем и свечами, чтобы не возникло пожара!
В толпе послышался стон: там, в тамплиерском доме, бушевал страшный пожар. В страхе жители города, услышав вновь приближающийся звон шпор, кутались в покрывала и отступали в тень домов.
С грубыми возгласами сыщики выгоняли босых, полуодетых тамплиеров на улицу. Жители Лиона опустили глаза. Стыд за все, что происходило у них в городе, запечатал им уста. Люди понимали, что любые слава бессильны перед творящимися здесь беззакониями. Тамплиеров выстроили в колонну и погнали в сторону порта. Звон цепей удалялся, и все же люди остались стоять как вкопанные в надежде, что все происходящее представляет собой страшную ошибку. Но тут перед толпой появился епископский герольд на коне.
При свете высоко поднятого факела он начал читать воззвание:
— «Граждане Лиона! — все устремились к нему, чтобы не пропустить ни слова. — По решению французского короля с сегодняшнего дня все тамплиеры во французских провинциях и в дружественных землях считаются арестованными в их домах! Для высших иерархов ордена исключения не делается. То же касается и королевских советников, если они являются тамплиерами. Орден обвиняется во многих преступных деяниях и понесет за них ответственность. Уже с сегодняшнего дня по всей Франции начнут проводиться предварительные расследования. Король написал всем коронованным особам Европы и призвал их последовать его примеру и арестовывать тамплиеров.
Граждане Лиона! Избегайте этого братства изменников, виновных в том, что Святая Земля попала в руки неверных! Тамплиеры — богохульники, об этом вам не было известно, так как они искусно скрывали это. Теперь всеобщим достоянием стало то, что при вступлении в орден требовалось плевать в нашего Спасителя и отрицать Его. Кроме того, тамплиеров нужно было целовать в рот, в пупок и в задницу. Итак, скажите сами, можно ли их уважать!
Теперь идите заниматься своими обычными делами. Начнется новый день, который освободит страну от тамплиерской чумы! Я, епископ ваш, повелеваю вам соблюдать спокойствие и порядок! Да не прикоснется к богатствам тамплиеров ни один человек, не имеющий на это полномочий; только король Франции имеет право ставить на них свою печать!»
Не сразу разошлись испуганные люди. Но позже улицы и площади опустели, словно город целиком вымер. Всех терзали тягостные предчувствия, страшила мрачная неизвестность, из воззвания епископа было ясно одно: Лиона как вольного города больше нет. Слишком рьяным было послушание церковных властей французскому королю.
Фридольф положил руку на плечо Жакобу:
— Отныне я буду доверять тебе более ответственную работу. Когда настанут тяжелые времена, ничто не сможет опечалить обученного человека.
