Белая роза - Маке Огюст
В этом месте Маргарита прервала чтение. Она конвульсивно приложила руку к сердцу, которое забилось так, словно было готово выскочить из груди.
— О каком человеке упоминает моя сестра? — прошептала она, устремив вопрошающий взгляд на Фриона.
Секретарь умоляюще взглянул на нее и знаком попросил продолжить чтение. Маргарита повиновалась.
"О!.. Если Бог пожелал, чтобы злодея замучили угрызения совести, если он пожалел страдающую женщину из рода Йорков, то он не допустит, чтобы случилась ошибка или предательство, чтобы слова Брекенбери вновь обернулись преступлением…"
— Брекенбери, — воскликнула Маргарита. — Это был Брекенбери, комендант Тауэра, исполнитель преступной воли Ричарда III, убийца несчастных детей!
— Все говорит о том, мадам, — заговорил Фрион, — что Бог внял мольбам несчастной королевы. Говорят, что этот Брекенбери до такой степени мучается угрызениями совести, что многие даже видели, как он с безумным и несчастным видом бродит по Лондону в окрестностях Тауэра… Именно там его и повстречала королева-мать. А он бросился к ногам той, кого обрек на вечную муку, и встреча с которой является для него самым страшным наказанием.
Маргарита опять с жадностью схватила письмо и продолжила чтение.
"Я испустила такой крик, я билась в таком исступлении от сумасшедшей радости, что сбежались люди. Король захотел узнать о случившемся. Меня едва ли не пытали, но я ничего не сказала. О, мой друг! Вы могущественны, вы свободны, ищите его по всему миру, вырвите у этого человека тайну, которой буквально пылали его глаза. Я схожу с ума, сестра моя".
— Сестра моя! — изумленно произнесла Маргарита. — О какой сестре идет речь? Кому адресовано это письмо?
— Вам, мадам, — сказал Фрион.
— А как оно попало в ваши руки?
— Король собирался перехватить его. Он всегда так поступает с письмами своей жены и тещи. Мне было поручено это осуществить. Я всегда верно исполнял подобные поручения. Но на этот раз, как я уже вам объяснил, мадам, мое терпение подошло к концу, и я не стал показывать письмо королю, а сохранил его у себя. И вот, с этой бесценной гарантией моей безопасности в кармане я сбежал в Шотландию. Король Генрих не дождался ни меня, ни этого письма и по этой причине испытал двойной гнев, но я уже был для него недосягаем. Король Яков выслушал меня и спросил, что я собираюсь делать дальше. Я объяснил ему, что вы — единственный человек, который способен меня понять и с пользой служить делу Йорков. Прошу заметить, мадам, что я мог бы обратиться к королю Карлу УШ, к моему королю, и он дорого заплатил бы за возможность спровоцировать потрясения в Англии. Но я выбрал Маргариту Бургундскую, достойную дочь рода Йорков. В итоге король Яков приказал посадить меня на корабль, капитан которого уже ждал приказа поднять паруса. При этом я не знал, что леди Кэтрин Гордон также отправилась в путешествие. Когда я высадился в Кале, эта дама передала мне приказ сопровождать ее в Суассон. Я повиновался. Теперь решение за вами, ваша светлость. Должен предупредить, что от этого великолепного письма, о котором не знает никто, кроме короля Шотландии и меня, еще до того, как я передал его вам, мадам, начало исходить нечто, напоминающее запах надежды и возрождения, и запах этот уже распространился по всей Англии. Говорят, что король Генрих VII взбешен до потери разума. Идут повальные аресты, проводятся расследования, и чем больше тиран душит своих недругов, тем быстрее растет их число. Все это напоминает бурю, которой охвачены уже две трети территории страны.
Он замолк. Казалось, что герцогиня, впавшая в глубокие размышления, продолжает его слушать, но в действительности она его уже не слышала.
— Что стало с этим Брекенбери? — прошептала она.
— У вашей светлости большие возможности, мы найдем его, — сказала Кэтрин. — О, его необходимо найти!
— Да, — тихо произнесла Маргарита, — да, но раньше его схватит Генрих VII. Ведь ему достаточно только руку протянуть. Если он не схватит этого человека, то тогда, я думаю…
— Ваша светлость, — перебил ее Фрион, перехвативший недоверчивый взгляд Маргариты, — ведь чтобы король Генрих начал искать Брекенбери, он должен знать, что этот Брекенбери сделал и сказал. А узнать это можно только из известного вам письма, но, как я имел честь сказать вам, мадам, я изъял это письмо еще до того, как оно попало на глаза королю.
— Да, это так, — сказала герцогиня. — Если только моя сестра королева не проявила слабость и не призналась во всем своему зятю. Но откуда взялся этот Брекенбери? — добавила она. — С чего бы вдруг такое утешение свалилось на королеву-мать? Знаете, Кэтрин, от всего этого веет то ли безумием, то ли изменой. Если бы действительно был жив отпрыск Йорков, то разве за последние двенадцать лет я не узнала бы об этом? Судите сами, чисто случайно, без всякого повода, слух об этом дошел до его матери, но ведь уже десять раз мог представиться гораздо более удобный случай. Нет, говорю я вам, тут чувствуется новое предательство, и я, наученная горьким опытом, обязательно найду предателя.
Фрион едва заметно пожал плечами, скорее из сочувствия, чем с обидой. Маргарита, конечно, заметила его жест, но она уже чувствовала непреодолимое уважение к этому странному человеку и не рассердилась.
— Ваша светлость, — сказал Фрион, — вот вы все время говорите о предательствах и предателях. И хотя мое долготерпение безгранично, я все же вынужден оглядеться вокруг, чтобы понять, на кого вы намекаете. Я смотрю и не нахожу никого, кроме себя самого. Да, я действительно предатель по отношению к своему бывшему хозяину. Но таким образом мы попадаем в порочный круг, и я прошу вашу светлость выйти из него, поскольку в противном случае мы оба не продвинемся в осуществлении наших планов. Либо мне не доверяют, либо доверяют. Если доверяют, тогда попрошу вас незамедлительно послать мне соответствующий сигнал, который был бы достоин и меня, и нашего дела. Но если мне не доверяют, тогда прочь сомнения! Я обратил внимание, что там, во дворе, имеются железные крюки, колодец, дюжие лакеи и конюх, люди привычные к быстрым расправам. Хватит пяти минут, чтобы меня утопить или повесить. Главное, давайте не будем терять время.
Кэтрин содрогнулась, увидев, как вызывающая храбрость этого новоявленного советчика схлестнулась с холодной и угрюмой позицией знатной особы.
— Приходилось мне видеть весьма смелых мошенников, — сказала герцогиня. — Вот от кого стоит ждать самых опасных подвохов.
— Несомненно, так оно и есть, — ответил Фри-он. — Примером может служить небезызвестный Зо-пир, друг царя Дария, который пожертвовал своим носом и ушами, чтобы помочь Дарию взять Вавилон. Но он перегнул палку, стремясь доказать свою дружбу. Я прошу вашу светлость не путать меня с этим дурачком, у которого, правда, получилось все, что он задумал. Он действовал во имя дружбы, этот Зопир, а я действую исключительно в интересах Фриона. Ничто так не способствует верности любого человека, как его корыстный интерес. Можете ли вы, готовы ли вы дать мне достойное вознаграждение за мои услуги?
Будьте уверены, вы получите их столько, сколько пожелаете. Если же вы в них не нуждаетесь, то скажите прямо, и я немедленно исчезну. Но, мадам, будьте откровенны, вы нуждаетесь во мне. Я чувствую, что ваше недоверие стремительно тает. Вот сейчас вы задаетесь вопросом: зачем потребовалось Генриху VII внедрять меня в ваше окружение? Вы пытаетесь навредить ему. Он знает об этом, и я не сообщу ему ничего нового. Любые ваши поползновения он смог бы более действенно пресечь не с моей помощью, а с помощью незнакомого вам человека. Заметьте, ваше недоверие ко мне до того сильно, что уже становится смешным. И еще одну вещь я хочу вам сказать, госпожа герцогиня. Вот в данный момент вы думаете, что всё, что я тут наговорил, звучит искренне, но как-то экстравагантно. Вы не понимаете того, что происходит в Лондоне, но вы чувствуете, что что-то там происходит. То, что Брекенбери повстречал и обнадежил королеву, выглядит совершенно абсурдно. Тем не менее, это непреложный факт. То, что один из двух сыновей короля Эдуарда жив, совершенно невозможно. Однако вы хотите понять, почему королева-мать питает эту иллюзию, и почему короля охватывает дрожь при одном упоминании о такой возможности. Всю эту информацию вы получили от меня, а я ничего не придумал, я просто рассказываю и доказываю. В самом деле, мадам, если этому сумасшедшему, стоящему перед вами, протянуть руку и выразить доверие, то от него может быть определенная польза. В противном случае этого предателя ждет веревка или колодец, потому что он абсолютно ни на что не годен.
