Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8
— Я знаю это, — сказал Ви. — Внемлите же вновь. Хенга причинил мне зло: он похитил и убил дочь мою, Фою. Поэтому я хочу убить его. И он правит племенем свирепо и жестоко. Ничья жена, ничья дочь, ничья одежда, ничья пища не укрыты от Хенги. Его жестокость такова, что прогневила богов. Вот и лета уже у нас холодные, и весна не приходит. Почему бы это? Я говорю, что виной тому — жестокость Хенги. Поэтому я убью его и займу пещеру и буду править мягко, так что у каждого будет пищи вдосталь и каждый сможет спокойно спать в своей хижине. Что вы ответите мне?
Заговорил Вини-Вини Трясучка, содрогаясь всем телом:
— Мы отвечаем, что ты можешь делать все что хочешь, Ви, но мы в это дело не вмешиваемся. Если же мы вмешаемся, то, когда тебя убьют — а я не сомневаюсь в том, что тебя убьют, ибо Хенга сильнее, нежели ты, да, сильнее, ибо он тигр, ибо он буйвол лесной, ибо он рычащий медведь, — тогда он убьет также и нас. Поступай как знаешь и делай что хочешь, но делай все один. Мы поворачиваемся к тебе спинами, мы затыкаем большими пальцами себе уши, мы закрываем глаза ладонями и не видим ничего.
Паг плюнул наземь и сказал низким, ворчащим голосом, который, казалось, выходил у него не изо рта, а из чрева:
— А мне кажется, что ты увидишь кое-что в некоторую ночь, когда звезды будут ярко сиять. Я думаю, Вини-Вини Трясучка, что наступит ночь, когда ты увидишь кое-что такое, от чего так затрясешься, что развалишься на куски.
— Это Человек-Волк, — завизжал Вини-Вини, — защитите меня. Почему Человек-Волк угрожает мне здесь, на Месте Сборищ, где мы обсуждаем целым племенем слова Великого Охотника Ви?
Никто не отвечал, потому что многие боялись Пага, и все, вплоть до последней рабыни, презирали труса Вини-Вини Трясучку.
— Не обращай внимания на слова этого жалкого труса, брат, — сказал круглолицый Моананга, — я пройду с тобой до входа в пещеру, когда ты будешь вызывать Хенгу, и я думаю, что многие пойдут с тобой, дабы быть свидетелями вызова, ибо таков обычай и таков закон. Пускай те, кто не хочет идти, остаются позади. Ты сам рассудишь, как поступить с ними, когда станешь вождем и будешь править нами и жить в пещере.
— Благодарю тебя за смелые речи, брат, — ответил Ви, — пойдем.
Глава III. Секира, которую сделал Паг
Когда вопрос был таким образом улажен, стали судить и рядить о том, как послать вождю Хенге вызов, сделанный Ви. Престарелого Урка заставили рассказать, как поступали в таких случаях прежде, и старик стал говорить длинно и путано, то и дело противореча только что сказанному. Наконец вскочил Хоу Непостоянный и заявил, что он-то ничего не боится и готов предводительствовать. Впрочем, он тут же немедленно отказался от своих слов и заявил, что вспомнил: эта обязанность по праву лежит на Вини-Вини Трубаче, который обязан трижды протрубить возле устья пещеры и тем вызвать вождя. На это все согласились с криком и шумом, возможно потому, что даже их первобытному сознанию было присуще чувство юмора.
Вини-Вини, как он ни протестовал, заставили идти впереди и трубить.
Итак, процессия тронулась. Первым шел Вини-Вини, вплотную за ним Паг, по-прежнему в окровавленной волчьей шкуре; чтобы Вини-Вини не сбивался с пути, Паг время от времени покалывал его в спину острым кремневым ножом. Затем шли сам Ви и его брат Моананга, а уже позади них старейшины и все племя. Так, по крайней мере, тронулись они в путь, чтобы пройти приблизительно триста шагов, отделявших их от скалы, но еще прежде, чем дошли они до пещеры, большинство стало отставать, так что процессия растянулась длинным хвостом от Места Сборищ до обиталища Хенги.
По существу, налицо оставались только Вини-Вини, которому никак не удавалось улизнуть от Пага, Ви, Моананга и в некотором отдалении Уока Злой Вещун, который бесконечным потоком слов сулил всем беды. Рядом с ним отважно шла Аака, с ненавистью глядя на его перекошенное лицо. Храбрейшие из остальных, гонимые любопытством, держались на расстоянии достаточном, чтобы слышать, что происходит, но большинство предпочло остаться в отдалении или спрятаться.
— Труби! — проворчал Паг Вини-Вини. Тот заколебался, и Паг уколол его в спину ножом.
Тогда Вини-Вини затрубил робко и нерешительно.
— Труби снова! — повторил Паг.
Вини-Вини приложил рог к губам, но не успел еще перевести дыхание, как огромный камень выкатился из пещеры и ударил его в живот; Вини-Вини свалился, скуля и пыхтя.
— Теперь, по крайней мере, у тебя есть законная причина дрожать, — сказал Паг и заковылял в сторону, чтобы не быть ушибленным следующим камнем.
Но следующий камень не был брошен. Вместо него из пещеры с ревом выскочил дюжий волосатый темнолицый мужчина, размахивая огромной деревянной дубиной. Это был сам Хенга: рослый, сильный, широкоплечий, лет сорока, с грудью как у быка, огромной головой, с которой на плечи падали длинные черные волосы, и широким, толстогубым ртом, откуда выступали желтые клыкообразные зубы. На плечах у Хенги болталась шкура пещерного тигра — одеяние, соответствующее его званию, — и на шею было надето ожерелье из тигровых когтей и зубов.
— Кто послал этого пса тревожить мой покой? — скорее прорычал, чем прокричал он, указывая дубиной на корчившегося на земле Вини-Вини.
— Я, — ответил Ви. — Я и все племя. — Я, Ви, чье дитя ты убил, — смело продолжал он, — в присутствии всего народа явился вызвать тебя, вождь, на бой, на который ты должен выйти согласно закону. И победитель будет вождем племени.
Хенга сразу притих и взглянул на него в упор.
— Вот, значит, как? — спросил он голосом, шипящим от ненависти. — Знай, что я надеялся довести тебя до этого, и для того чтобы подтолкнуть тебя, я и убил твое отродье и убью второго твоего детеныша.
Он взглядом указал на стоящего в отдалении Фо.
— Ты уже давно надоедаешь мне, Ви, болтовней и угрозами, и я все собираюсь положить им конец. А теперь скажи мне, когда народ хочет полюбоваться на то, как я переломаю тебе кости?
— За час до захода солнца мы встретимся. Мне хочется уже эту ночь спать в пещере, как приличествует вождю племени, — спокойно возразил Ви.
Хенга засверкал на него глазами, покусывая губу, и затем сказал:
— Да будет так, пес. Я явлюсь готовый на Место Сборищ за час до захода солнца. Но только эту ночь проведешь в пещере не ты. Аака будет спать в пещере эту ночь, а ты будешь спать в брюхе у волков, а теперь прочь, ибо мне прислали лосося, первого пойманного в этом году лосося, и я хочу поскорее съесть его.
Тогда заговорила Аака:
— Ешь досыта, злой дух, убийца детей! Ешь досыта, ибо я, мать, говорю тебе, что это твоя последняя трапеза.
