Елена Арсеньева - Школа гетер
На корме был построен некий помост, над которым натянули большой холст. Получилось что-то вроде шатра.
Доркион решила, что отец ждет ее там, и бросилась вперед, но, еще не добежав, споткнулась, едва не наступив на человека, который лежал у самого борта, в тени его, на овечьих шкурах. Они были там и сям запятнаны красным, и Доркион сразу поняла, что это кровь. Человек был ранен, бледен, словно овечья шерсть, его могучая грудь, перехваченная несколькими полосами окровавленного холста, вздымалась, и при каждом вздохе на повязке пузырилась пена.
О боги, о небожители, это был Леодор!
Серые затуманенные глаза смотрели на Доркион, бледные губы дрогнули:
— Лаис… ты пришла…
— Я же обещал, что привезу твою девочку, побратим, — сказал Кутайба. — И я это сделал. Смотри, какая она красавица!
— Красавица… — эхом отозвался раненый, и Доркион робко коснулась полуседых спутанных волос:
— Отец! Я так ждала тебя!
Леодор слабо кивнул, хотел что-то сказать, но кровавая пена теперь вспухла не только на его груди, но и на губах, и Доркион вскрикнула:
— Нет-нет, не говори ничего, побереги себя!
Леодор на миг прикрыл глаза, что означало согласие, а потом взглядом указал на ее пальцы и на свою бессильно откинутую руку.
Впрочем, Доркион и без этой безмолвной просьбы уже сидела рядом с ним, перебирала его пальцы и с нежностью всматривалась в бледное, с заострившимися чертами лицо.
— Его ранили финикийцы третьего дня, — угрюмо рассказывал Кутайба. — Хотели взять нас на абордаж по пути на Икарию. А у нас хороший груз, который надо привезти в Афины. Его хозяин обещал за благополучную доставку столько, что нам было за что драться… И мы дрались как звери, ты уж мне поверь! Любой наш мореход смог бы выстоять даже против обученного воина этого забияки Филиппа Македонского! — хвастливо бросил сарацин. — Однако пираты, знаешь, смерти тоже не боятся… Они уже почти взяли нас на абордаж, но тут твой отец перескочил на палубу их судна и одним ударом меча снес голову капитану. А финикийцы хоть и свирепы, и смелы, а все равно как слепые: им обязательно нужен поводырь, который будет стоять на мостике своего корабля, орать, браниться, подбадривать их молитвами да указывать, куда бежать, кого убивать и какой груз грабить. Сами они совершенно безмозглы, так что со смертью капитана мигом растерялись. Мы их быстренько всех перебили и пошвыряли в море. Однако Леодору не повезло. При капитане была девка… Она пряталась в шатре среди вороха ковров и подушек, а когда ее любовник погиб, выскочила — проворная и злая, как пантера! — с мечом, дважды рубанула Леодора поперек груди, а потом лезвием меча чиркнула себя по горлу, да и померла. Сбежала в Аид — знала, что за своего товарища мы шкуру с нее, сучки кровавой, заживо сдерем, если раньше не сдохнет, пока мы ее будем валять по палубе, и не поодиночке, а вдвоем или втроем! — Кутайба с досадой стукнул себя кулаком в ладонь. — А наша плоть здорово изголодалась… Теперь спускай семя в ладонь или знай терпи аж до Афин! Надоело!
— Зачем терпеть? — послышался насмешливый голос Терона. — У нас ведь есть красавчик-женишок. Разве ты не для этого заманил его на галеру?
Доркион недоумевающе взглянула на Терона и обнаружила, что он разглядывает стоявшего неподалеку Орестеса.
— О, да я совсем забыл про него! — радостно воскликнул Кутайба. — Ну что ж, поставим парус — и порадуем себя!
— Погодите, — растерянно сказала Доркион, не вполне понимая, о чем они говорят, однако насторожившись при словах о поставленном парусе. — Вы уже отправляетесь? Но ведь отец должен вернуть долг Агазону…
— Это сколько? — ухмыльнулся Кутайба. — Талант? Или шестьдесят мин? Ха! Эти несчастные дураки пытались нас надуть, но даже соврать не сумели толком! Ведь шестьдесят мин — это и есть талант!
И тотчас тон его стал серьезным:
— Не строй из себя дурочку, Лаис! Неужели ты не поняла, что я соглашался со всеми, потому что не хотел, чтобы твои односельчане начали потасовку? Конечно, мы бы пробились к лодке, но неизвестно, сколько этих глупцов осталось бы лежать на берегу бездыханными, а Леодор просил не окроплять кровью его родную землю… Эй, вы! — махнул Кутайба рукой нескольким мужчинам, сидящим около мачты. — Распускайте парус! Попутный ветер!
Те поспешно начали разматывать огромный свиток грязно-белого холста, прикрепляя его по обе стороны борта. Парус затрепетал и надулся: Нот и Эвр, боги южного и восточного ветров, вмиг наполнили его своим дыханием, уже готовые гнать судно к северо-западу, в Афины.
Галера дрогнула… Несколько мореходов с правого и левого бортов втянули со дна огромные камни, прочно опутанные канатами, — якоря. И тотчас взлетели, опустились и снова взлетели и опустились весла гребцов — галера понеслась по волнам!
Доркион испуганно оглянулась на отца, но тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, дремал.
Она выпустила его руку и вскочила:
— Орестес! Спасайся! Прыгай за борт! Ты еще успеешь доплыть до берега!
— Или ты прыгаешь со мной, или я остаюсь здесь, — неуступчиво ответил Орестес, который обводил восторженными глазами корабль. — А вообще-то я совсем не хочу возвращаться! Вижу, что эти два хитреца обвели всех на берегу вокруг пальца и хотят увезти тебя в Афины. Ну что ж! Я отправлюсь с тобой в Афины.
— Так ты появился здесь из-за моей дочери? — слабым голосом спросил Леодор. — Тот самый противный Орестес, который когда-то колотил ее? — Он усмехнулся, с трудом шевельнув губами. — Я предсказывал, что она когда-нибудь расквитается с тобой — так и вышло. Но послушай меня и ее, Орестес: прыгай за борт и спасайся, пока не поздно, не то…
И тут же Леодор горестно сморщился, потому что к ним подошел Терон:
— Мне надо потолковать с этим юнцом!
Он ловко поймал Орестеса за руки, заломил их ему за спину и задрал хитон так высоко, что стали видны нагие чресла юноши:
— Хорошенький козленок, а?
Мореходы, свободные от вахты на веслах, радостно заорали.
Сильным тычком в спину Терон заставил Орестеса упасть на колени, а потом толкнул ногой в спину так, что юноша оказался стоящим на четвереньках.
Терон принялся развязывать свой пояс, и в это мгновение перепуганный Орестес попытался вскочить. Однако Терон новым пинком заставил его рухнуть ничком и наступил одной ногой ему на поясницу:
— Не дергайся, козленочек, не то я сломаю тебе хребет. Эй, друзья, подержите-ка нашего красавчика.
В ту же минуту Орестес оказался схваченным и прижатым к полу, однако один из тех, кто его держал, оттолкнул Терона, который уже начал спускать свои короткие штаны:
