Александр Чиненков - Крещенные кровью
– Калачев, заходи! – услышал Степан выкрик из кабинета и поспешил к двери.
Стройный, подтянутый, в новенькой форме, с майорскими погонами на плечах, вошел он в кабинет Бобылева. Горовой посмотрел на Степана с изумлением и, встрепенувшись, воскликнул:
– Да ты просто неотразим! Не зря говорят, что форма молодит и красит мужчину.
– А я как-то чувствую себя в ней неуютно после зековской телогреечки, – смутился Степан. – Еще не привык снова чувствовать себя человеком.
– Да-а-а, наслышан о тебе и твоих злоключениях, – вставил полковник Бобылев. – Ну ничего, главное, все утряслось и уладилось.
– Наверное, – сказал Степан, пожимая ему руку. – Прибыл, так сказать, по вашему приказу, гражданин… простите, товарищ полковник. Готов приступить к выполнению любого задания.
– Вижу, что готов, вижу, – улыбнулся Александр Владимирович. – Чего стоишь, майор, присаживайся поближе. Будем знакомиться.
– Отличный оперативник, замечательный специалист, – принялся расхваливать Степана Горовой. – Я его знаю с тех пор, когда он работал под моим началом!
– Ты же и посадил его за хорошую-то службу, – съязвил Бобылев. – Не в обиду будет сказано.
– Сажал не я, а тот, кто приказы отдавал, – махнул рукой Дмитрий Андреевич. – Да ты и сам хорошо эту историю знаешь, товарищ полковник.
– Да уж, – улыбаясь, сказал Бобылев. – Очень паскудная история, скажу я вам…
– Что было, то прошло, – вздохнул Степан. – Теперь я радуюсь, что все образумилось, и готов продолжать службу Родине!
– Хорошо говоришь, майор, очень хорошо, – одобрил Александр Владимирович. – Только вот душа твоя не очерствела ли от обиды?
Степан усмехнулся.
– Есть, конечно, осадок горечи в душе… Но не за то, что осужден невинно, а за то, что целых десять лет выпали из жизни – сказал он так искренне, как только мог. – Сколько бы пользы я принес за это время стране?!
– Не знаю, как кто, а я тебе верю, Степан, – заявил Бобылев, которого тронули слова Калачева. – Враг так говорить не будет – я людей хорошо изучил за годы службы… Задание, которое я хочу поручить, очень уж непростое и деликатное. Тебе предстоит отправиться во вражеский тыл и выполнить приказ в точности, в срок и… Одним словом, ты должен будешь обязательно вернуться живым и доставить того, за кем мы тебя отправляем.
– А если при выполнении задания я буду убит?
– Если случится такое, то первым должен будет умереть тот, за кем ты пойдешь через фронт, – последовал ответ. – Это матерый и опаснейший враг государства!
– Но почему я? – засомневался Калачев, услышав, какая огромная ответственность на него возлагается. – Неужели нет более подходящего и подготовленного для этой цели разведчика?
– Вот как ты заговорил, – нахмурился Александр Владимирович и посмотрел на Калачева с осуждением. – Что, трудностей испугался или за жизнь свою беспокоишься?
– Вы меня не так поняли, товарищ полковник, – смутился Степан. – Не хотелось бы, в первую очередь, подвести вас. Отбывая срок в тайге, я подрастерял сноровку. Возможно, десять лет назад я и был неплохим оперативником, а сейчас… сейчас я за себя ручаться не могу.
– А ты не дрейфь, майор, – смягчился Бобылев. – Мы тебя отправляем не удаль свою демонстрировать, а ум, находчивость и смекалку проявлять.
– Вы думаете, что мне по плечу выполнение поставленной задачи?
– Смотря, как ты к ней отнесешься. Если с душой и чувством ответственности, то все получится. Ну а если спустя рукава…
– Я все понял! – выпалил Степан. – Все выполню в точности, как прикажете!
Он произнес эти слова так горячо, что Александр Владимирович снова поверил ему.
– Твой «побег» из поселка по моей инициативе организован, – признался он, глядя в глаза Калачеву. – Проверку на прочность я тебе устроил. Заодно хотелось достоверности. В поселке теперь считают, что ты сгинул в тайге, я это нам как раз на руку. Для выполнения предстоящего задания очень важно, чтобы ты «умер» для всех. Нам пришлось срочно поменять планы по вновь открывшимся обстоятельствам, и действовать теперь тебе придется, больше полагаясь на себя и свои мозги, а не на то, что мы здесь разрабатывали и планировали. Выбор пал на тебя потому, что того, кто нам нужен, только ты один можешь вернуть из вражеского стана обратно на родину.
– Но почему? Кто он есть этот враг? – спросил Степан. – И почему именно я могу вернуть его, когда другие не могут?
Выслушав его, Александр Владимирович не рассердился, а задумался. Полковник Горовой тоже молча курил, сидя у печи. В кабинете зависла тягостная тишина.
– Его зовут Вилли Штерн, – первым прервал молчание полковник Бобылев. – Птица высокого полета в гитлеровской иерархии. Он снабжает рейх всякого рода сокровищами, которые его служба грабит на оккупированных территориях.
– Ну и ну, – покачал головой Степан, переваривая услышанное. – Так мне что, предстоит его из рейха выковыривать или прямо там, в стенах гитлеровской канцелярии, за советскую власть агитировать?
– А ты не изгаляйся, шутник, – рассердился Бобылев. – Этот Вилли Штерн сейчас не в рейхстаге, и даже не в Берлине, а здесь, в городе Брянске, на нашей советской земле.
– Наверное, очень важное дело привело такого гада в Россию? – оживился Степан.
– Просто так он бы не приехал, – согласился Александр Владимирович. – Его действительно привело в Россию дело, которое он не успел завершить еще до войны!
– Вот, значит, как? – удивился Степан. – А он что, чем-то занимался здесь до войны?
– Да, – усмехнулся Бобылев. – Он обеспечивал молодую Республику Советов золотом и бриллиантами, выискивая их по всей стране после бегства всех мастей буржуев за границу.
– Ничего не понимаю, – поморщился Калачев озабоченно. – Как же так получилось, что этот человек работал на нашу страну, а теперь…
– Он не работал на страну, а служил ей, – уточнил полковник Горовой. – Этот человек служил в высших эшелонах ОГПУ, а затем НКВД. А к немцам он переметнулся по каким-то своим соображениям.
– Что-то у меня в голове совсем все перепуталось, – сказал Степан, мрачнея. – Для чего тащить обратно этого оборотня? Может, лучше пристрелить его и весь сказ?
– Было бы это лучше, так он давно бы уже гнил в земле, – сказал Бобылев, морщась. – Стервец знает очень много того, чего хотелось бы знать руководству нашей страны. И потому приказ остается прежним – доставить его сюда только живым!
– А чтобы и у тебя появилась в этом заинтересованность, добавлю, – подал голос Горовой. – Этот Вилли Штерн непосредственно приложил руку к твоему аресту, нелепому обвинению и осуждению. Именно он разработал тот коварный план, по которому тебя обвинили и осудили! Так что ты очень постарайся доставить предателя, а здесь уж мы спросим с него за все и, за тебя в частности.
