Патрик О'Брайан - Военная фортуна
Броук обучил матросов очень хорошо, должно быть, исходный материал был хорош. Он неправ относительно кремневых замков, но даже с учетом этого, артиллерийская подготовка «Шэннона» превосходна. Превосходна. Другого слова не подберешь. Особенно Джек впечатлился стрелками на марсах: старший офицер морской пехоты выдал нарезные карабины нескольким самым лучшим, и те проявили себя великолепно, а вертлюжные пушки, выплюнувшие картечь вниз на гипотетическую палубу, и того лучше. Настоящие хорошо управляемые машины для убийства. У него возникло неловкое чувство, что он никогда не уделял марсам должного внимания… Нельсона никогда особо не заботило использование боевых марсов в сражении, частично из-за опасности пожара, а до недавнего времени все, что говорил Нельсон, являлось Библией для Джека Обри. Но с другой стороны, вспомнилась «Ява», последовавшая в битву в соответствии с изречением великого человека: «К черту маневры: идите прямо на них», — ему пришло в голову, что, хотя Нельсон был всегда прав, когда дело касалось французов и испанцев, у него, возможно, сложилось бы другое мнение, поучаствуй он в войне с американцами.
Тут вошел Броук.
— Доброе утро, Филип, — сказал Джек, — как раз думал о тебе и великолепной демонстрации артиллерийской подготовки, которую ты показал.
— Рад, что тебе понравилось, — ответил Броук. — Нет никого, чье мнение я ценил бы выше. Вопрос в том, достаточно ли этого по стандартам «Конститьюшн»?
— Что до этого, — сказал Джек, — то не могу сказать точно о темпе стрельбы, поскольку часов в руке не держал, но полагаю, стрелял он довольно быстро — что-то около двух минут для первых бортовых залпов, а потом даже лучше. Не так быстро как «Шэннон», это уж точно, возможно, в соотношении три к четырем или даже пяти, но довольно быстро. И точность просто невероятная. Исколошматили нас очень, очень жестоко. Все же, если по-справедливости, думаю, у тебя может быть преимущество: твои расчеты стреляли в неспокойном море: при продольной и поперечной качке, тогда как у «Конститьюшн» было намного более спокойное море и волны по большей части прямо в корму. В целом должен сказать, что «Шэннон» превзошел бы «Конститьюшн» в стрельбе, хотя с ее двадцатичетырехфунтовками это было бы непросто. Что же касается «Чезапика», то знаю не больше тебя — никогда не видел, чтобы Лоуренс делал нечто большее, чем просто накатывать пушки, не открывая огня. Но проделывал он это довольно шустро, и, уж конечно, потопил несчастный «Пикок» у реки Демерара.
— Что ж, — сказал Броук, — надеюсь вызвать его сегодня на бой. У нас последняя бочка воды, больше оставаться я не могу, и хочу ему это сообщить.
Стюард Броука осторожно кашлянул у двери — какой контраст с манерой Киллика врываться, его грубым: «Жратва готова», — сопровождаемым кивком подбородком или жестом большим пальцем, или всем вместе взятым.
— Если желаешь, Джек, то первый завтрак готов, — продолжил Броук. — Я уже поел. И поскольку знаю, что ты предпочитаешь кофе, то заказал кофейник. Надеюсь, тебе понравится.
Не понравился. Стюард Филипа мог бы быть тактичен как кошка, но Джек отдал бы всю тактичность и любезность за кофе, сваренный Килликом. Начиная с «Явы» не пил он приличного кофе. Американцы были добры, вежливы и гостеприимны, настоящие моряки, но имели очень странное представление о кофе: какая-то жидкая бурда. Человек мог заработать водянку прежде, чем успел поднять себе настроение хотя бы на полградуса. Странные люди. «Их страна приближается», — отметил он, просмотрев в окно. Налив другую чашку жалкого жидкого напитка, Джек отнес ее на квартердек.
Быстро светало. День, полный надежд. С устойчивым бризом с норд-веста «Шэннон» входил в залив для утреннего наблюдения за «Чезапиком», возможно, последнего, как сказал Филип. Ритуал мытья палубы уже закончен, и судно являло собой прекрасный вид отлично выскобленной палубы, аккуратно свернутых тросов, горизонтально выровненных реев, мерцающих свежим снегом мачт и парусов. Впереди по крайней мере еще час, прежде чем старшина ютовых призовет уборщиков. Разумеется, «Шэннон» не является «плюнь-и-полируй» кораблем. Потертый, конечно, и потрепанный, особенно паруса, но чистый и пригодный к службе. Джек не видел меди нигде, за исключением великолепного колокола впереди, сверкающей шестифунтовки на квартердеке и прицелов на остальных пушках: на оживленной палубе матросы занимались чем-то связанным скорее с войной, чем с наведением лоска.
Одни обкалывали ржавые ядра, другие делали шкимушки, маты и бензели. Передняя помпа хрипела, выбрасывая за борт тонкую струйку. Клетки с курами уже подняли. Гордый петух закукарекал, хлопая крыльям в первых лучах солнца, а курица кудахтала: «Снесла яйцо, яйцо, яйцо!».
Филип беседовал с американским капитаном, из числа пленных, а неподалеку довольно большая группа людей толклась вокруг карронад, некоторые под руководством двух седых канониров с косицами до талии медленно их накатывали и откатывали. «Шэннонцы» знали, что капитан терпеть не может грубых выражений и упоминания имени Божьего всуе, и поскольку Броук стоял в пределах слышимости, то инструктаж носил несколько противоестественный характер, будучи необыкновенно терпеливым и мягким.
— Доброе утро, мистер Уатт, — сказал Джек первому лейтенанту. — Вы не видели доктора Мэтьюрина?
— Доброе утро, сэр, — ответил тот, поворачиваясь здоровым ухом. — Полностью разделяю вашу мысль.
— Рад этому, — сказал Джек и более громким голосом, — вы не видели доктора Мэтьюрина этим утром?
— Нет, сэр. Но какао ждет его в кают-компании.
— Уверен, это его порадует. А что за люди около карронад? На «шэннонцев» не похожи.
— Это ирландские чернорабочие, сэр. Мы сняли их с галифакского капера, который снял их с американского капера, а тот — с уотерфордского брига. Бедняги едва осознавали, где очутились, но когда узнали, что они на «Шэнноне» и получили немного грога, то выглядели довольными и что-то кричали на своей тарабарщине. Капитан позволил им вступить в команду, хотя очень трудно обучать их обязанностям, поскольку только трое немного говорят по-английски. Но надеюсь, парни будут полезны, если дело дойдет до абордажа: между собой они бились жестоко — видите тех троих с проломленными головами — явно понимают с какой стороны браться за топоры и пики. Доктор Мэтьюрин, сэр, доброе утро. Надеюсь, ваше какао было еще горячим?
— Да, сэр, благодарю вас, — ответил Стивен, с грустью глядя на чашку Джека: оба не могли примириться с наступившим утром, до тех пор, пока не выпивали пинту настоящего, горячего свежеподжареного и свежесмолотого кофе.
