Рафаэль Сабатини - Каролинец
– Смею вам напомнить, господа, – произнес Ратледж жестко, – что если британцы преодолеют наши укрепления, то погибнут и пострадают многие жители города.
– Не об этом надо думать в такой момент, Ратледж, – раздраженно вставил Гедсден. При обсуждении военных вопросов полковник впадал в такие же крайности, как и в политических дебатах.
– Для вас, возможно, так оно и есть. Вы – солдаты, и перед вами стоит ясная задача; вам не нужно думать ни о чем, кроме выполнения своего солдатского долга. Но я отвечаю за жизнь и благополучие всех, кем волею судьбы поставлен править. Вы обязаны представлять себе, какие ужасы сопутствуют штурмам городов, и, я уверен, не хотите подвергнуть этим ужасам Чарлстон. Однако слабость нашей обороны не является для вас секретом.
– Черт возьми! – возмутился Молтри, вынув трубку изо рта. – Уж не предлагаете ли вы нам сдаться, не дожидаясь первого удара?
– Нет смысла обсуждать какие-либо предложения, пока британцы их не выдвигали.
Раздался возмущенный ропот, кто-то схватился за голову. Общее недоумение выразил Молтри:
– О Господи, что с вами, дружище? Разве наше положение более безнадежно, чем в форте Салливэн? Тогда генерал Ли, который никогда не был ни дураком, ни трусом, советовал мне эвакуировать гарнизон. Но ты-то ведь писал мне перед боем, что скорее отрежешь себе правую руку, чем подпишешь приказ об отступлении. Это твои собственные слова, я прекрасно их помню. А теперь – как прикажешь тебя понимать?..
Его слова потонули в недовольном хоре упреков в адрес губернатора. Ратледж переждал, пока утихнет волна протестов.
– Господа, ваше возмущение делает честь вашей доблести, но не здравому смыслу. Никто ведь не станет отрицать ненадежность наших земляных укреплений.
– Однако укрепления остаются укреплениями, – парировал Молтри, – и британцам придется их атаковать. Я знаю, на чьей стороне в подобных случаях преимущество.
– Не будь у вас за спиною города, я бы согласился, генерал.
– Город был за нами и тогда, на острове Салливэн, – нетерпеливо закричал Молтри.
Ратледж сохранял хладнокровие.
– Есть небольшое, но очевидное различие между тем, что было тогда, и тем, что есть теперь. Тогда городу не угрожала артиллерийская бомбардировка, теперь же ее не избежать. Кроме того, первый же обстрел может превратить наши валы и траншеи в непригодные для обороны груды земли. Будет лучше всего, генерал, если вы пошлете парламентера и выясните, какие условия склонен выставить нам генерал Превост.
Молтри выругался с несвойственной ему грубостью.
– Я не стану посылать никакого парламентера, – заявил он. – Мне поручена оборона, а не сдача этого города. Я уверен, что его можно защитить, и намерен сделать все ради этого.
Губернатор поднялся.
– А если я вам прикажу?
– Прежде чем предпринять такой серьезный шаг, вы обязаны получить полномочия у вашего Совета. Решит Совет вас поддержать – тогда я должен буду подчиниться. Но если этого не произойдет, я не приму на себя такую ответственность.
Остальные офицеры единодушно поддержали своего генерала, и Ратледж вынужден был смириться. Собственно, он не слишком рассчитывал их уговорить, зато ему удалось воздействовать на Совет, который на рассвете собрался в его доме. В сквернейшем расположении духа, сгорая от стыда, комендант Чарлстона писал под диктовку при свете утренней зари:
«Маневры Вашей армии свидетельствуют о намерении приступить к осаде города. Генерал Молтри хотел бы узнать, на каких условиях Вы согласны принять капитуляцию, если он склонится к таковой».
Молтри настоял на заключительном обороте, утверждая, что какие бы условия Превост ни выдвинул, вопрос о капитуляции все равно нужно будет обсуждать сызнова.
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда майор Лэтимер, как главный адъютант Молтри, выехал за первую линию укреплений с белым флагом, который держал один из сопровождавших его кавалеристов, и тронулся в направлении британского лагеря.
Вдали, на юго-западе, наблюдалось скопление алых мундиров и блестело оружие армии неприятеля, уже начавшего погрузку на паром и плоты.
Лэтимер вернулся только к одиннадцати и, узнав, что генерал уехал домой дожидаться ответа британцев, сразу поскакал к нему. Каким-то образом среди защитников города уже успели распространиться слухи о миссии Лэтимера, и, когда майор со своим маленьким отрядом прибыл на Брод-стрит, он застал там настоящее столпотворение. Недалеко от дома люди окружили отряд плотным кольцом и забросали Лэтимера тревожными вопросами, на которые он не имел права отвечать, даже если бы был посвящен в содержание привезенного письма.
С трудом ему удалось пробиться сквозь толпу, которую составляли, в основном, солдаты и офицеры, смененные с позиций. Вместо того, чтобы воспользоваться передышкой для отдыха, они осадили забор вокруг штаб-квартиры командующего. Добравшись до тихой гавани за садовыми воротами и спешившись, Лэтимер поспешил на поиски Молтри, но тот, разбуженный шумом с улицы, уже встречал его в холле. Они вместе проследовали в библиотеку, и генерал распечатал письмо, написанное, как оказалось не генералом Превостом, а его братом – полковником, командующим авангардом. Молтри пробежал послание глазами. В нем заключалось следующее:
«Сэр, Льщу себя надеждой, что наше мягкое обращение с жителями как Джорджии, так и Вашей провинции, побудит Вас принять настоящее предложение мира и покровительства, которое я делаю по приказу генерала Превоста. Осада и штурм города, если они начнутся, неизбежно закончатся его покорением, а бедствия и разрушения, на которые он тогда будет обречен, настолько очевидны и ужасны, что Вам, сэр, из гуманных побуждений следует сделать все, что в вашей власти, для предотвращения такого развития событий. Мы гарантируем, что с нашей стороны будет проявлено полное понимание и приняты все необходимые меры к недопущению беспорядков. Те же из горожан, кто не согласится принять это великодушное предложение мира и покровительства, будут считаться военнопленными, и судьбу их будут решать остальные жители колоний.
Для ответа Вам предоставляется четыре часа, по истечении которых Ваше молчание будет расценено как несомненный отказ.
Имею честь, сэр, быть всегда к Вашим услугам, полковник Дж.М.Превост, командующий передовым отрядом.
Писано близ переправы Эшли-Ферри».
– Неслыханная наглость! – прорычал Молтри, закончив чтение. – Черт бы побрал губернатора – дал ему возможность над нами поиздеваться! Безоговорочная капитуляция – вот чего они требуют, если выражаться яснее. Все, что мы выгадали, это четырехчасовое перемирие.
