Станислав Пономарев - Гроза над Русью
— Которые могли бы помочь нам в беде, но не сделали этого! — злобно добавил Куря.
— Да, это так, — подтвердил Илдей. — Однако под бунчуками наших братьев Тарсука и Радмана четыре тумена батыров. Если мы внезапно нападем на урусов, когда они будут биться с хазарами, то легко одержим победу. А потом полоним ослабленную хазарскую орду.
— А если каган Святосляб сговорится с хазарами? — прищурившись спросил Радман.
— Этого никогда не случится! — прохрипел Куря. — Урусы не отпускают своих врагов. Все хазары скоро или не скоро, но будут порублены и сожжены в жертву богу урусов Пруну!
— Но каган Святосляб когда-то отпустил меня, — так же загадочно щурясь, сказал Радман: он был самым молодым из вождей племен и, пожалуй, самым влиятельным среди них. Печенегов, над которыми властвовал Радман, называли батыр-кангары, то есть доблестные в боях. А это много значило в Причерноморских степях.
— Да, он отпустил меня, — повторил Радман, — и вместе со мной множество воинов, хотя мы и сотворили зло его народу.
— Он пощадил пленных, — возразил Илдей. — а каган Урак еще не опустил меча. Урусы говорят: «Меч не сечет склоненную голову!» Они редко убивают безоружных, но всегда безжалостны к тем, кто не бросил меча!
— Я дал клятву никогда не воевать земли Урусии! — твердо заявил Радман. — Гнев Тенгри-хана падет на мою голову, если я нарушу собственное слово!
— Что есть клятва перед врагом, если на нашу землю вот-вот ступит его нога! — воскликнул Куря.
— И если кто-то воспрепятствует этому, то боги возблагодарят доблесть мудрого — закончил его мысль Илдей.
— Ты что-о?! — Куря бешено глянул на Радмана. — Или хочешь стать врагом Великой степи?!
— А не думаешь ли ты, бек-хан, что за эти слова я могу наказать тебя? — ответил угрозой предводитель батыр-кангаров.
— Ка-ак?! — прохрипел рассвирепевший Куря и зеленые глаза его загорелись как у взбесившейся кошки.
— А так. Ты находишься в моем боевом стане, и стоит мне только двинуть бровью, как ты будешь раскачиваться на дышле повозки. У меня под бунчуком более двух туменов, и бек-хан Тарсук меня поддержит. Если вся эта сила промчится по вашим кочевьям, братья что будет тогда?
Зная крутой нрав и решительность Радмана, бек-ханы притихли. После тягостного молчания Илдей сказал с благодушной улыбкой на лице:
— Мне думается, что бек-ханы четырех других колен Великой Печенегии не дадут нас в обиду.
Тарсук молчал, отвернувшись, словно весь этот спор совершенно его не касался. Куря же злорадно осклабился, но тотчас сник, когда Радман заявил решительно:
— Тогда я позову на помощь кагана Святосляба!
Бек-ханы понимали — Радман далек от шуток, он может воспользоваться их плачевным положением и одним ударом расширить свои кочевья. За чей счет это будет сделано, все понимали без слов... Как выйти из неловкого положения, никто из них не знал. И снова молчание нарушил бек-хан Илдей.
— Стоит ли, братья, спорить, — не меняя выражения лица, заговорил он. — Всем нашим родам в равной мере грозит беда. Зачем же раздором прокладывать путь врагу в наши кочевья? Сила — в единстве! Я думаю, брат Куря погорячился и испросит прощения у славного бек-хана батыр-кангаров Радмана.
Сгорая от унижения и злобы, Куря опустился на колени.
— Встань, доблестный брат! — сказал удовлетворенный его видом Радман. — Все ваши речи, — продолжал он спокойно, — я принимаю сердцем... Но! — голос бек-хана стал жестким. — Вокруг нас враги! Пока вы старались ограбить Куяву, я сгонял с ваших кочевий народ угру-мадьяр. Тумены их не ушли совсем, а бродят около...
— Дай мне тумен, брат! — вскочил Куря. — Я изрублю их всех до единого!
— Я верю в это. — Глаза Радмана излучали насмешку. — Однако меня настораживает другое: угру которые боятся нас, как заяц беркута, не убежали в свои норы, а приняли бой с моими туменами. Значит они надеются на кого-то. И надежда их — каган Святосляб!
— Ему не до нас, — заметил Илдей.
— В прошлом году вы так же говорили, но это не помешало Святослябу потрепать тумены нашего брата Кури...
В это время, откинув полу, в повозку просунулся сотник из охраны Тарсука.
— Доблестный! — прохрипел он. — Какой-то урусский отряд бежит в нашу сторону. Может быть, это дозор главной урусской орды?
Тарсук резко повернулся к бек-ханам, но Илдей успокоил его:
— Это отряд тех хазар, что продались урусам. Они четвертый день преследуют нас. Пленник, которого мы захватили утром, сказал, что позади них нет никакой урусской силы. А беком в этом отряде вислоухий пастух Араз. Прикажи захватить их всех, брат Тарсук, и изрубить на куски.
— Все услышали уши твои? — спросил Тарсук сотника.
— Да, о Доблестный!
— Выполняй с поспешанием!
Когда сотник исчез, Радман рассмеялся:
— Как бы этому батыру самому не попасть в лапы урусов.
Бек-ханы удивленно посмотрели на него.
— Мне известно, — уже серьезно продолжал Радман, — по Юзугу плывут многие урусские ладьи с воинами. А берегом скачут два тумена хазар с бек-ханом Фарузом во главе! Поэтому я и брат Тарсук здесь со своими батырами, а не гоним трусливых угру через горы к их становищам.
Куря разинул рот от удивления. Илдей побледнел. Тарсук сидел с непроницаемым лицом, хотя это сообщение тоже ошеломило его — он только сейчас понял, почему Радман просил его срочно придти с туменами к границе Руси.
— Так вот, братья! — Радман обвел всех насмешливым взглядом. — Я хочу спросить вас: меч или мир предложим мы кагану Святослябу?
— Мир! — Как один воскликнули Илдей и Тарсук.
— Мир-р! — прохрипел срывающимся от ярости голосом Куря: лицо его при этом стало багровым, а рука побелела на рукояти кинжала.
— Я тоже так думаю, — усмехнулся Радман. — У нас нет другого выхода... Поэтому, брат Тарсук, я просил тебя весь полон, взятый в урусских крепостях, держать здесь. Мне кажется, он нам понадобится уже сегодня.
Глава седьмая
Мирный договор
Сообщение дозорного не удивило Свенельда. От гонцов угорского хана Термицу он знал, что основные силы печенегов подались к границе Руси. И во главе этих сил стоят Тарсук и Радман. С того памятного дня, когда Святослав отпустил Радмана, тот ни разу не нарушил своего слова и, как было известно Свенельду, сдерживал от набегов на Русь и других бек-ханов Печенегии. Но в этот раз удержать Илдея и Курю не удалось, тем более что Куря, свирепейший из всех печенежских властителей, обладал необузданным нравом. А случай был на его стороне.
Сегодня Свенельд ждал скорее мира от печенегов, чем битвы. Понятно, что этот мир они могли дать только перед угрозой вторжения русских дружин в их земли. Воевода был уверен в победе: сил у него достаточно. Да и хан Термицу не замедлит ударить по давнему своему врагу, если руссы и хазары устремятся в пределы Печенегии.
