Леонид Глыбин - Дангу
Он протянул свою руку.
— Дангу!
Рука француза и рука русского соединились в дружеском пожатии.
— Месье! — Жамбрэ поклонился Дангу. — Позвольте я помогу этому человеку, — он показал на афганца. — Он хоть и негодяй и чудовище, но все же заслуживает сострадания и помощи. Кажется, он уже теряет сознание и может умереть от кровотечения.
Дангу сверкнул глазами.
— Милый! Пощади его. Он мне не причинил никакого вреда.
Дарья снова прижалась к нему.
— Хорошо! — вздохнул юноша, снимая ногу с груди Бадмаша и убирая джемдер в ножны. — Ты грязная собака, я не добиваю раненых. Смотри не попадайся больше мне на дороге!
— Собака, собака! Истинно говоришь, Никитка, — подхватил подошедший Григорий. — Ну а мы зла не держим! — Он перекрестился. — Так-то вот!
— Свое получил, — добавил он, глядя, как над ним возятся Жамбрэ и Надир. — Никитка, сынок! Вроде нету уже более никого. Кого поубивал, кто схоронился в страхе.
— Григо! Надо бы оружие все собрать.
— А вон, Нанди и Барк Андаз уже собирают и лошадей разбежавшихся ловят, — ответил Григорий, оглядывая поляну. — Постой-ка, постой-ка, — продолжил он, — вон, смотри! Там, кажется, мать твоя стоит, — показал он на подлесок из дубняка, туда, где дорога ныряла под высокие деревья.
Дангу посмотрел туда, и радостный возглас вырвался у него из груди:
— Лхоба!
Он сделал несколько шагов к ней вместе с Дарьей, придерживая ее за талию.
— Ама! — Волна нежности захлестнула его. Она ждала его, и она помогла ему!
А Лхоба решительно двинулась к ним навстречу, радостно урча и вскрикивая:
— Данг-чи-канг! Данг-чи-канг! Уми Дарья! Бод-рха!
Они встретились и обнялись.
— Григо! Иди к нам! — позвал его Дангу.
— Месье Жамбрэ! Ой, — она улыбнулась и поправилась: — Жамбрэ-хан, — махнула она ему рукой, — сюда, к нам!
Они взялись за руки, подняли их вверх, и радостные крики разнеслись над поляной. Это была победа, это была свобода! Властью могущественной и неотвратимой кармы добро победило зло.
Моросящий дождь прекратился, тяжелый серый туман пополз вниз в ущелья, открывая зеленое бескрайнее одеяло леса, сине-бирюзовые пирамиды гор. Жаркое солнце ударило в голубые окна-просветы между облаками, словно сама природа салютовала победителям!
ЭПИЛОГ
Могольские войска, восставшие в Дели в результате дворцового переворота и устранения от власти падишаха Фарруха Сийяра, вторглись лишь на небольшую часть территории Пенджаба и, не дойдя до Лахора, повернули обратно.
Похоронив убитых разбойников и оказав помощь раненым, Дангу и его друзья выбросили все их оружие в реку, и, оставив на поляне раненого Бадмаша на попечении Али и обеспечив их лошадьми, отправились небольшим конным отрядом по падишахской дороге на Великие Равнины в крепость Дал Чхатти, где их ждал караван Парвеза.
Дангу и Дарья были все время вместе и никак не могли наговориться и наглядеться друг на друга. Дангу вернул ей серебряный крестик, так обрадовавший его в трудную минуту в караван-сарае в Бхимбаре. Дарья часто вспоминала добрую старуху Айшу и не раз молилась за упокой ее души.
Лхоба осталась в лесах около перевала Пир-Панджал ждать своего дорогого Данг-чи-канга. Она очень полюбила Дарью, которая отвечала ей взаимностью.
Григорию не терпелось начать свою купеческую деятельность, неожиданно прерванную на перевале Зоджи-Ла. Он мечтал накопить денег и вернуться в Россию. Он сразу подружился с Жамбрэ, и они могли часами обсуждать разные медицинские проблемы, используя невообразимую смесь урду, французского и жестов.
Жамбрэ был несказанно счастлив избавиться наконец от Бадмаша и очень радовался за Дарью, которой помогал чем мог. Ему не терпелось добраться до крепости, чтобы помочь бедняжке Девике Ганготри, о которой ему рассказали его новые русские друзья. Говоря по секрету, на него особенное впечатление произвело описание красоты девушки, старательно сделанное Григорием.
Надир преданно прислуживал Жамбрэ, а он прилежно занимался с ним языком урду.
Нанди еще больше стал боготворить Дангу и учился у него владеть дротиками.
Через десять дней караван Парвеза в полном составе добрался до Лахора и расположился в Кашмирском караван-сарае, а сам Парвез занялся продажей своей партии кашмирских сапфиров.
Несколькими днями раньше Джон Гибсон и Николас Кондрелл были представлены субедару Лахора Кадыр-хану, который назначил их командирами двух артиллерийских расчетов. Приятелям это не слишком понравилось, но пришлось на время забыть о торговых делах.
Здесь прерывается санскритская рукопись «Дангу чарита прабандха», рассказывающая о рождении и удивительной жизни юного Дангу, сына русского князя Василия Боголюбова, которого на самом деле звали Никита.
Ом!
Я поклоняюсь богине красоты и счастья
Лакшми!
Я поклоняюсь повелителю
Махавире!
О дальнейших приключениях Дангу мы узнаем из уже разрозненных, к сожалению, отрывков рукописи, а также из «Записок об Индии» французского врача Поля Жамбрэ, которые и надеемся опубликовать.
ПРИМЕЧАНИЯ
Нечто вроде предисловия
Ом (санскр.) — священное мистическое слово-слог. Его произносили при богослужении перед началом молитвы или доброго дела. Оно обозначает священную триаду: Вишну, Шиву и Брахму. Ставилось в начале и конце многих рукописей.
Лакшми — супруга Вишну.
Махавира — основатель и проповедник джайнизма, одного из индийских вероучений, живший в V в. до н. э.
Часть первая. Детство
Начало пути
Яхтан (тюрк.) — дословно: собранный, увязанный.
Хузур (урду) — Ваше Величество, Ваше Высочество или Ваша светлость. Этим словом обозначается личность монарха или вообще высокопоставленного лица.
Хай-май (урду) — выражение скорби или удивления — ах! о! ой! увы!
Джи хан (урду) — да! В данном случае частица «джи» перед словом хан («да») усиливает его значение.
Тхик (урду) — правильно! верно!
Кангми
Сатбхаи (урду) — «семь братьев». Название одного вида дроздов. Птицы эти названы так потому, что держатся стайками. Чрезвычайно распространены в Индии и Пакистане.
Часть вторая. Ми — люди
Опять события на перевале
Вах-вах (урду) — выражение одобрения, восхищения — браво! отлично! замечательно!
Аллах велик! Хвала Аллаху! (араб. ) — застывшие формулы величания Аллаха, взятые из Корана. Далее в тексте используются и другие формулы.
Даку (урду) — разбойник, грабитель, бандит.
Перевал опустел. — Перевал Зоджи-Ла кроме торгового имел еще и военно-стратегическое значение. Владея перевалом, можно было беспрепятственно с севера вторгаться в Кашмирскую долину. В XVI — XVII веках алчные кашгарские правители неоднократно ее захватывали, уничтожая защитников перевала.
