Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)
Джордж бросается к двери.
— Король не коснется ни одного волоса на голове этого невинного человека, — кричит он. — Это ее рук дело. Она хочет отплатить мне за смерть Анкаретт. Она собирается забрать у меня моего честного слугу в обмен за смерть шпионки и отравительницы. Но она увидит, что на меня нельзя покушаться. Я герцог королевской крови — она думает, что моих слуг можно бросить в тюрьму?
* * *Джордж скачет, чтобы спасти Бардетта, но ничего не может сделать. При обыске у Бардетта и его коллег — Джордж нанял двух или более советников — находят бумаги с заклинаниями и предсказаниями, исполненными угроз и ужасных обещаний. Многие мудрые люди не верят ни одному слову обвинения, но Томас Бардетт, доктор Джон Стейси и Томас Блейк, капеллан Джорджа, признаны виновными в государственной измене и приговорены к казни через отсечение головы. Томас Блейк спасен от эшафота после личного обращения к королю, но двое других отправлены на смерть, хотя они до последней минуты настаивают на своей невиновности. Они отказываются от традиционного признания своей вины, чем преступники обычно покупают себе более легкую смерть и обеспечивают семье сохранение наследства. Вместо этого они идут на эшафот, как невинные жертвы, крича, что не занимались ничем дурным, кроме науки, что они не виновны в каких-либо нарушениях закона, что королева боится их знаний и хочет убить их, чтобы обеспечить их молчание.
Джордж плачет перед Советом короля в Вестминстере, заявляя о собственной невиновности и невиновности убитых, а его секретарь зачитывает последнее слово обоих казненных под виселицей — мужественные слова людей, готовых встретиться с создателем и заявляющих о своей невиновности перед лицом любых обвинений.
* * *— Это объявление войны, — говорит Ричард.
Мы едем вместе с ним по дорогам Лондона, чтобы ужинать при дворе. Королева снова собирается удалиться от мира, чтобы подготовиться к рождению еще одного ребенка, это прощальный ужин в ее честь. Ей приходится удалиться, когда весь двор гудит от слухов о колдунах, магии и отравителях. Должно быть, она чувствует, как разваливается на части весь красивый и элегантный мир, который она так долго создавала. Может быть, она даже чувствует, как ее истинная суть рыбы в теле женщины бьется чешуйчатым телом под тонкой белой кожей.
Стоит жаркий майский день, и я одета в богатые красные шелка, а моя лошадь идет под седлом из красной кожи с красной уздечкой. Ричард облачен в новый дублет из черного бархата и белую вышитую сорочку. Мы едем на ужин, но я уже сыта. Теперь я ни принимаю пищу с кухни королевы, и когда она оглядывается на меня, она может видеть, как я держу вилку, ломаю хлеб или зачерпываю ложку соуса, а затем отодвигаю свою тарелку в сторону. Я притворяюсь, что ем, а она делает вид, что не замечает нетронутую еду на тарелке. Мы обе знаем, что я опасаюсь смерти от ее руки. И мы обе знаем, что я не похожа ни на Джорджа, ни на мою сестру; у меня не хватит смелости бросить ей вызов публично. Мой муж ведет себя как ее друг. Я стала легкой добычей для ее ненависти.
— Объявление войны? — повторяю я. — Почему?
— Джордж открыто говорит, что Эдуард не является сыном и наследником нашего отца. Он заявляет, что брак Эдуарда заключен под действием колдовства, и его дети бастарды. Он на каждом углу кричит, что Эдуард помешал ему жениться на Марии Бургундской, потому что считал, что с ее армией Джордж сможет захватить трон Англии. Он уверен, что многие люди поддержат его, потому что его любят больше, чем самого короля. Теперь он громко повторяет все то, что шептал раньше. Это так же опасно, как объявление войны. Эдуарду придется заставить его замолчать.
Мы въезжаем во двор Вестминстерского дворца, герольд объявляет наши титулы и трубы взрываются приветственным ревом. Знаменосцы поднимают флаги, оповещающие о прибытии герцога и герцогини. Моя лошадь останавливается, двое слуг в ливреях помогают мне сойти с седла, и я присоединяюсь к Ричарду, уже стоящему в дверном проеме.
— Как король сможет заставить замолчать своего брата? — настойчиво спрашиваю я. — Половина Лондона говорит то же самое. Как Эдуард заставит замолчать их всех?
Ричард кладет мою руку на свой локоть и улыбается людям, толпящимся на галерее над конным двором. Он ведет меня внутрь.
— Эдуард сможет заставить Джорджа замолчать. Я думаю, что он наконец начал действовать. Он собирается предупредить его в последний раз, а потом обвинит в государственной измене.
Измена карается смертным приговором. Король Эдуард собирается убить своего родного брата? Пораженная, я останавливаюсь, чувствуя, как кружится моя голова. Ричард берет меня под руку. Несколько мгновений мы стоим, как дети, прижавшись друг к другу в этом новом страшном мире. Мы не замечаем слуг и проходящих мимо придворных. Ричард смотрит мне в глаза, и я понимаю, что мы опять должны отстаивать свое право на собственную судьбу в этом враждебном к нам мире.
— Королева сказала Эдуарду, что не будет чувствовать себя в безопасности, пока Джордж на свободе. Она потребовала его ареста для защиты ее собственной жизни. Эдуарду придется удовлетворить ее. Она поставила жизнь своего ребенка против жизни его брата.
— Это тирания! — я словно выдыхаю это слово, и на этот раз Ричард не защищает своего брата.
Его молодое лицо темнеет от тревоги.
— Бог знает, к чему мы придем. Бог знает, на что толкает нас королева. Мы сыновья Йорка, Эдуард видел в небе три наших солнца. Как нас может разделить одна женщина?
Мы идем через большой зал Вестминстерского дворца, и Ричард поднимает руку, отвечая на приветствия и улыбки придворных, собравшихся в зале и на галерее, чтобы наблюдать торжественный выход королевской семьи.
— Ты ешь ее пищу? — тихо спрашивает он.
Я качаю головой.
— Я давно не ем за столом королевы, — шепотом отвечаю я. — Я не доверяю ей с тех пор, как Джордж предупредил меня.
— Я тоже не верю ей, — говорит он со вздохом. — Больше не верю.
Глава 13
Замок Миддлхэм, Йоркшир, лето 1477
Мы уехали из Лондона, не дождавшись решения судьбы Джорджа. Я бы даже сказала, что мы бежали из Лондона. Мы с Ричардом уехали на Север из города, оскверненного слухами и подозрениями, чтобы вернуться домой к чистому воздуху и людям, высказывающим свою точку зрения не ради выгоды, к высокому северному небу над зелеными холмами, где мы будем в безопасности вдали от двора, от семьи Вудвиллов и сторонников Риверсов, подальше от смертельных тайн английской королевы.
