Саймон Скэрроу - Орел в песках
Раздевшись догола, Катон подошел к кадке и обнаружил на дне щетку. Хорошенько умывшись и вытершись, он стал смотреть, какую одежду принес Мурад. Для каждого была припасена легкая льняная туника, свободная накидка из какой-то богатой ткани — Катон такой раньше не встречал — и по паре легких сандалий.
— Замечательно, — пробормотал Катон и начал одеваться.
Макрон в свою очередь помылся у кадки и с подозрением осмотрел одежду.
— Я бы лучше надел свою армейскую тунику.
— Она грязная, рваная и воняет лошадиным потом.
— Ну и что?
— Вряд ли это понравится царскому управляющему, о котором говорит Симеон. Кроме того, — Катон поднял руки, так что складки ткани заструились по его стройной фигуре, — это очень удобная одежда. Правда удобная. Вот увидишь.
— Ха! — Макрон фыркнул. — Ты похож на первоклассную шлюху.
— Серьезно? — Катон лукаво улыбнулся. — Погоди, пока я попробую это ароматное масло.
Когда солнце выглянуло из-за гор, окружавших город, стражники пришли за Макроном и Катоном. Чистая одежда, предоставленная Макрону, сидела на нем нелепо, накидка неуклюже свисала с широких плеч, складки торчали над армейским ремнем, свободно болтающимся на талии. Макрон отказался воспользоваться хоть каплей ароматного масла из богато украшенного флакона, который Мурад аккуратно положил рядом с одеждой.
— Я не собираюсь вонять, как двухсестерциевый мальчик! — кипятился Макрон.
Катон пытался спорить:
— Вот в Риме…
— Да в том-то и дело, чтоб тебя! Мы не в Риме. Там я бы и не подумал участвовать в этой ерунде с переодеванием.
— Макрон, от этого много зависит. Не говоря уж о том, чтобы нам выбраться из этой клетки. Здесь мы ничего не сможем предпринять. Нужно произвести хорошее впечатление на местные власти. Так что приведи в порядок одежду. И если не собираешься пользоваться маслом, то лучше держись от управляющего с подветренной стороны.
— Ха-ха, чтоб ему, — буркнул Макрон, но начал заправлять складки незнакомой одежды. Когда дело дошло до сандалий, Макрон поразился, обнаружив, как они удобны по сравнению с жесткими армейскими сапогами, к которым он так привык. Впрочем, Катону он признаваться в этом не стал.
— Хорошо. Я готов. Пошли.
Их повели к тоннелю. Проходя мимо парфян, все еще сидящих в соседней клетке, Макрон подмигнул.
— Наслаждайтесь гостеприимством, парни.
— И зачем это? — спросил Катон. — Они тебя не понимают.
— Я здесь, в чистой одежде, а они застряли в грязной темной клетке. Чего ж тут понимать? — улыбнулся Макрон.
Управляющий принял их в своих палатах — рядом с царскими. В огромном зале колонны взметнулись к потолку, украшенному золотыми геометрическими узорами. Невысокий помост с богато украшенным креслом и столиком находился в конце зала; свет проникал через высокие окна со ставнями. В углу птица в клетке без устали выводила прекрасную, но печальную песню. Стражник показал, что им нужно встать перед помостом, повернулся и ушел, закрыв за собой дверь.
— Интересно, и что теперь? — тихо сказал Катон.
Они немного постояли в молчании, ожидая появления царского управляющего со свитой, но никто не шел; неумолчная песня птицы эхом отдавалась от стен. Макрона охватило желание свернуть пичуге шею и насадить тушку на вертел. К счастью для птички, двери внезапно распахнулись, и в комнату вошел Симеон. При виде двух римлян он улыбнулся.
— Ну вот, теперь вы больше похожи на приличных людей. — Он быстро оглядел Макрона. — Или меньше похожи на варваров.
— Что тут происходит? — спросил Макрон. — Мы ждем уже целую вечность. Где этот проклятый управляющий?
— Он беседует со своими советниками. Появление Баннуса, а потом ваше вызвало затруднения для набатеев.
— С чего бы это?
Симеон огляделся и продолжил, понизив голос:
— Один из парфян, пришедших в город с Баннусом, утверждает, что он принц царского дома. Если набатеи продолжат держать его взаперти, они рискуют оскорбить Парфию. Ходят слухи, что парфянские войска собираются на сирийской границе Рима. Если разразится война между Римом и Парфией и парфяне победят, то Набатее ни к чему портить отношения с ними. С другой стороны, Баннус и его парфянский приятель виновны в разжигании бунта в Иудее. Если набатеи отпустят парфянского принца и его приятеля Баннуса, то рискуют оскорбить Рим. — Симеон помолчал, давая римлянам время осмыслить сказанное. — В этом суть затруднений. Сейчас они пытаются проверить, правду ли говорит парфянин.
— Это может затянуться на недели.
— Вряд ли. Парфия недавно прислала посла к царю Набатеи. Они сейчас в его дворце на Красном море. Управляющий послал сообщение царю и попросил вернуться вместе с послом в Петру.
— Сколько понадобится времени? — спросил Макрон.
— Несколько дней.
Префект с досадой сжал губы.
— Я не собираюсь столько времени торчать в этой гнусной клетке. Так и передай своему проклятому управляющему.
Послышался звук шагов, и Симеон оглянулся.
— Думаю, ты сам ему сможешь сказать.
Двери распахнулись, и в зал вошел высокий худой человек в богатом наряде. Свита царского управляющего — служители и советники — заняли места вокруг помоста. Управляющий не обращал внимания на Симеона и двух римлян, пока не уселся в кресло. Тогда он взглянул на них и улыбнулся фальшивой улыбкой политика.
— Извините за негостеприимную встречу.
По-гречески он говорил чисто и свободно. Лучше, чем многие греки, решил Катон.
— Симеон обратился ко мне с предложением отпустить вас на его попечение, пока вы будете в Петре, — сказал управляющий. — Я согласен, но на следующих условиях: во-первых, вы дадите клятву, что не попытаетесь покинуть город; во-вторых, вы ограничите ваши передвижения центром Петры и не будете пытаться разведать нашу оборону; в-третьих, вы не будете искать встречи с Баннусом и его парфянскими союзниками. Если увидите их на улице — не обращаете внимания. Любое нарушение перечисленных условий приведет к вашей немедленной реинкарцерации.
— Реинка… что? — спросил вполголоса Макрон у Катона.
— Бросят нас обратно в клетку.
— А!
Управляющий посмотрел на римлян:
— Вы готовы принять эти условия?
— Да, господин, — кивнул Макрон.
— Очень хорошо. Ты даешь клятву выполнять эти условия?
— Клянусь.
— А твой друг?
— Клянусь, — ответил Катон.
— Хорошо. Тогда решено. Баннус и парфянский принц дали ту же клятву, так что ни с вами, ни с ними хлопот не будет, пока вы под нашей юрисдикцией.
Смысл заявления был очевиден, и римские офицеры согласно кивнули.
