Александр Золотько - 1941: Время кровавых псов
– Вот именно. – Комиссар взял указку и подошел к карте, приколотой кнопками прямо к стене. – Место базирования отряда прошу запомнить, но нигде не отмечать.
Парни внимательно посмотрели на карту.
«Пять километров, – повторил про себя Севка. – Что это значит? Это значит, что личному составу группы правду не говорят и что ребят не возьмут с собой к воронке. Их оставят прямо на том островке, возле взорванных «катюш». Хотя, конечно, можно было разрешить им довести основных участников мероприятия до воронки, а уж там и порешить».
Севка прислушался к своим эмоциям и с легким удивлением понял, что ничего, кроме раздражения, не испытывает. Зачем комиссар и все остальные играют перед ребятами спектакль? Зачем все эти рассказы о путях отхода и графике радиосвязи? Нет, понятно, что иначе группа смертников почувствует неладное, будет оглядываться, задумываться, прежде чем выполнить приказ.
Как там говорил Евграф Павлович? Человеку нужно максимально облегчить дорогу к смерти. Хочешь ли ты его убить или только отправляешь на верную смерть – неважно, в любом случае ты должен обеспечить максимально удобный путь. Удобный и привычный. Нужно избежать желания как-то скрасить будущим покойникам последние часы жизни, не начинать лирических бесед, не устраивать обильных угощений и не организовывать интимных встреч с красавицами.
Будущего покойника нельзя вырывать из привычного течения жизни, только в этом случае он пойдет и умрет просто, без надрыва и страданий. Это если вы не собираетесь предупреждать покойника о будущей смерти. Если же вы хотите, чтобы он шел на смерть сознательно, тогда – да, тогда окружите его ореолом будущей славы или, наоборот – прижмите, чтобы смерть показалась ему самым простым и легким выходом…
Ребятам никто ничего говорить не собирался. Для полноты впечатления им даже представили Севку как опытного командира диверсионно-разведывательного отряда. Пришлось пожать каждому руку и сказать, что все будет нормально, что они сработаются и что у них еще множество операций впереди.
Комиссар был от речи Севки не в восторге. «Ну и пусть, – подумал Севка. – И черт с ним. Жить ребятам осталось всего ничего, не успеют ни понять, ни обидеться. Если что».
Через два часа они начинают. Это ребятам из группы интересно разглядывать квартиру, в которой происходил последний инструктаж, а Севка провел здесь уже почти сутки, успел и книги на полках бегло просмотреть и даже ужин готовил на громадной кухне.
Квартира была большой. И пустой. В двадцать первом веке такая должна стоить совершенно безумных денег. Но сейчас не стоила и копейки.
Хозяева – Севка так и не выяснил, кто жил в этой квартире на втором этаже в районе Старого Арбата, – уехали поспешно. На полу валялись какие-то бумаги, обрывки газет, осколки нескольких тарелок и хрустальная крошка от чего-то большого. Видимо, упаковывали посуду и уронили. Может, вазу.
– А ведь никто и не поверил бы еще полгода назад, – заявил Орлов, пройдясь по комнатам, – что в Москве может быть столько пустых квартир. Да еще таких…
– Это место тебя устраивает? – спросил комиссар.
– Вполне. Воронка откроется во-он там. – Орлов подошел к окну, отдернул гардину и поднял край прибитого к раме одеяла. – Возле клена.
– И как это происходит?
– Увидишь, – ответил Орлов. – Все увидишь. В принципе, ничего особо зрелищного. И случайно в воронку попасть нельзя. Так что потерпи. Тут остался всего один день.
– Сколько тебе нужно людей? – Комиссар подошел к окну, отодвинул Орлова и посмотрел на то место, где должна была появиться воронка.
– Не знаю… – пожал плечами Орлов. – Давай вместе подумаем. Ты уже наверняка прикинул варианты. Там все просто. Мы выйдем метрах в пятидесяти от острова. Что совсем хорошо – с тылу. То есть мы плюхнемся в болото как раз за спиной установок. Что нам и нужно. За семь минут до залпа Сличенко распределит людей по машинам. Так что нас никто не увидит.
– Ну да, – буркнул комиссар, зябко потирая плечи. – Не увидит. Нам просто нужно будет пройти за пять минут до острова по болоту неизвестной глубины…
– Да нормальное болото, мы с Севой его форсировали без труда… Правда, Всеволод?
– Правда. По пояс. Грязи под ногами немного. Бойцы несли раненого без проблем. А мы там, кстати, не напоремся на самих себя?
– Совсем дурак? – удивился Орлов. – Мы прошли там раньше и гораздо южнее. В полутора километрах.
– Все это прекрасно, только еще раз повторяю вопрос – сколько нужно людей?
– Вы меня просто унижаете, товарищ комиссар! – Орлов ногой выдвинул стул из-под стола и сел. – Вы наверняка уже и кандидатов в покойнички присмотрели! Что ты из себя изображаешь девочку, Женя? Прекрасно все понятно, что оставлять свидетелей нельзя. Что придется всех убивать.
– Ты мог бы забрать их с собой…
– И даже не смеши, Женя. Кого это я стану забирать с собой? Чтобы они потом меня там, на базе, повязали, скрутили и заставили все рассказать? А потом передали тебе всю систему? Прости, Женя, ищи дураков в другом месте.
«Не повелся», – оценил Севка. В принципе, и сам Евгений Афанасьевич не особо верил в перспективу этого плана, но, как сказал генерал, метод Казановы никто еще не отменял. Что нам мешает попробовать? Попробовали – не получилось.
– Что переглядываетесь? – Орлов посмотрел по очереди на комиссара и Севку. – Неужели серьезно думали, что я клюну на эту дешевку? Чья была идея?
– Моя, – сказал Севка. – А что?
– Вот по этой причине Евграф Павлович и не советовал играть в серьезные игры с аматорами. Можно проморгать удар, который специалист не станет применять по причине банальности. Но это уж слишком глупо получилось, Сева. Хотя да, то, что старики прислушались к твоему мнению, – уже хороший знак. Ладно. Вернемся к нашим установкам. Люди будут сидеть в кабинах. Всего там двенадцать человек – два командира и десять бойцов. В принципе, если подойти к машинам и открыть огонь через дверцы, то есть шанс… Хреновый, правда, шанс. Система залпа там простая до смешного – крутануть ручку. Один оборот – одна ракета. И мы знаем, что хватит именно одной ракеты. Значит, стрелять нужно с двух сторон. Получается, на четыре установки – восемь минимум стрелков. Что мы имеем? Мы имеем двух твоих лейтенантов и меня. Трое.
– Четверо, – сказал Севка и чуть не засмеялся.
А скажут, всплыло в голове, скажут, что нас было четверо.
– Хорошо, д’Артаньян, – Орлов поднял правую руку и показал четыре растопыренных пальца. – А нужно – восемь.
– Ты говорил, что у тебя есть помощник… – напомнил комиссар.
– Не считается. Он уже убыл домой, извини. Оба будут ждать меня там. Полагаю, Всеволод уже все вам объяснил. Правда, Сева?
