Михаэль Пайнкофер - Тень Тота
На это Квейл ничего не ответил. Судя по всему, он решил стоически держать удар.
— Характер убийств, — продолжил он подчеркнуто деловым тоном, — не оставляет сомнения в том, что в обоих случаях действовал один и тот же человек. Однако, к сожалению, несмотря на все усилия, нам пока не удалось его схватить.
— Ясно, — ответила Сара, — все это действительно печально. Непонятно только одно: при чем тут я? Как вам, несомненно, говорил доктор Лейдон, я археолог и совсем некомпетентна в криминалистике.
Квейл засопел и бросил на сэра Джеффри торжествующий взгляд, не произведший, однако, на того никакого впечатления.
— Покажите леди Кинкейд фотографию, инспектор, — попросил он.
Квейл неохотно выдвинул один из ящиков своего письменного стола, вытащил папку и вынул из нее фотографию.
— Этот снимок, — сказал он, вручая его Саре, — был сделан на месте первого убийства.
Сара взяла фотографию, на которой виднелся расплывчатый знак, довольно неумело начертанный на кирпичной стене. Напрягая воображение, можно было предложить, что это птица с выгнутой шеей. Вероятно, краску применили слишком жидкую, и рисунок в некоторых местах размазался. Но не оставалось никаких сомнений в том, что хотел изобразить автор.
— Египетский иероглиф, знак ибиса, — удивилась Сара. — Символ египетского бога Тота.
— Этот знак, — заметил сэр Джеффри, — оставил преступник. Теперь вы понимаете, для чего нам понадобилась ваша помощь, леди Кинкейд?
— Ну что ж, судя по всему, у вас в городе появился убийца, знакомый с египетской письменностью. Это по меньшей мере необычно, однако вовсе не требует непременного участия археолога. Кроме того, доктор Лейдон упоминал, что речь идет о несравненно большем, об угрозе Британской империи, если я, конечно, правильно его поняла…
Квейл отозвался сдавленным стоном, теперь уже и Халл не знал, как реагировать на такие опасные слова. Он с упреком взглянул на Лейдона, но сохранил самообладание.
— Доктор Лейдон не преувеличил.
— В каком смысле?
От Сары не укрылось, что Квейл, придя в какое-то судорожное состояние, бросал во все стороны умоляюще-предостерегающие взгляды. Однако королевский советник решился открыть тайну.
— Этот знак, — объяснил он, кивнув на фотографию, которую Сара все еще держала в руке, — обнаружили и на месте второго преступления, что лишь подтверждает один почерк. И не забывайте, что фотография не передает цвет. В действительности рисунок был грязно-красным. Преступник использовал кровь своих жертв.
— Кровь, — тихо повторила Сара, с ужасом посмотрев на снимок.
— Разумеется, такое необычное послание не могло долго оставаться незамеченным. Его видели множество прохожих, а после того как кто-то догадался, что это за знак, в Уайтчепеле и Спиталфилдсе все боятся убийцы, которого уже прозвали «египетским призраком». Некоторые простаки уверяют, что это орудует дух мумии из Британского музея. Другие, что намного опаснее, усматривают связь с организацией, именующей себя «Египетская лига».
— «Египетская лига»? — переспросила Сара. — Что это такое?
— Объединение весьма почтенных и имеющих заслуги перед империей джентльменов, поставивших своей задачей сохранение для потомков египетских культурных сокровищ и разгадку их тайн, — пояснил Мортимер Лейдон. — Лига не так известна, как «Египетский исследовательский фонд», но делает замечательную работу, и я с гордостью говорю о том, что являюсь ее членом.
— Понятно. И поэтому ты так интересуешься этим делом, дядя?
— Никоим образом, — вмешался сэр Джеффри, прежде чем доктор успел ответить. — Причина интереса нашего доброго доктора заключается в том, что простой народ подозревает связь жестоких убийств в Уайтчепеле и одного из членов королевской фамилии.
— Что? — ошеломленно спросила Сара. — Кого же?
— Как я уже говорил, высказываются предположения, что убийца — член «Египетской лиги», а ее председателем является не кто иной, как герцог Кларенс, внук ее величества королевы и возможный наследник английского трона. Сначала мы не обращали внимания на эти слухи, но в Уайтчепеле появились смутьяны, играющие людскими страхами и настраивающие народ против королевы, и теперь мы вынуждены отнестись к ним всерьез. Если нам не удастся в течение ближайшего времени разоблачить преступника, дело может дойти до настоящего восстания в Уайтчепеле, которое быстро перекинется на другие районы города. А мне не нужно вам объяснять, что это означает.
— Гражданскую войну и анархию, — без обиняков подытожила Сара, и джентльмены слегка вздрогнули. — За нищету, в которой живут многие лондонцы, тогда начнут жестоко мстить, не так ли?
— Именно так, — прямо ответил королевский советник. — Нам приходится думать и о вспыхивающих повсеместно беспорядках. В последние годы серьезной угрозой стало подпольное движение фениев в Ирландии; независимости требуют буры; в Индии ширится движение сопротивления. Ослабление империи изнутри стало бы роковым сигналом нашим врагам.
— Так что я вовсе не преувеличивал, дитя мое, — добавил доктор Лейдон. — В этом деле действительно на карту поставлено куда больше, чем может показаться на первый взгляд. И мы имеем все основания полагать, что твои знания египетской мифологии при расследовании могут оказаться весьма ценными.
— Ценными? Вы ловите убийцу, выводящего кровью жертв на стенах древнеегипетские иероглифы. Не понимаю, почему именно я. Не менее квалифицированную помощь, вероятно, в состоянии оказать любой из весьма почтенных, авторитетных джентльменов — членов «Египетской лиги».
— Несомненно, — с вызовом сказал Квейл. — Но мы не можем привлекать членов Лиги по одной важной причине. Пока лишь усилиями самых высоких инстанций удается обеспечивать молчание прессы. Но как только эти бумагомаратели почуют скандал, их не удержат никакие соображения государственной безопасности. Представьте себе, что случится, если «Таймс» намекнет на связь «Египетской лиги» с убийствами в Уайтчепеле. Народ завопит так, что эхо дойдет и до в Букингемского дворца, и, конечно, вскоре после этого прозвучит имя герцога Кларенса.
— Это действительно нежелательно.
— Ваша племянница, доктор, — зашипел Квейл Лейдону, — имеет ярко выраженную склонность к недооценке событий.
— Я знаю, — спокойно кивнул Лейдон. — Она унаследовала ее от своего отца.
— Леди Кинкейд, — в голосе сэра Джеффри прозвучали умоляющие нотки, — можете мне поверить, мы не пригласили бы вас в Лондон, если бы не были совершенно уверены, что ваши знания крайне важны. Ваше жертвенное служение в Александрии произвело сильное впечатление на королеву Викторию. Ее величество тревожится как о своем внуке, так и об империи. И она надеется… нет, она ждет вашей помощи.
