Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона
В то же время в своих покоях во дворце в Фивах Тутанхатон играл в шашки с личным управителем, юным писарем, который держался очень напряженно. Принц уже забыл о своей печали.
— Что станет со мной? — пробормотал он. — Он был моим единственным другом.
— Принц, если ты ищешь друга, лучше купи обезьянку или собачку. У принца не может быть друзей.
Тутанхатон поднял на писаря глаза, покрасневшие от слез.
— А ты? — спросил он. — Ты — кто?
— Твоя обезьянка, принц.
Тутанхатон покачал головой и улыбнулся. За всю неделю это была его первая улыбка, которую вызвало столь откровенное высказывание.
4
К ЧЕМУ ЭТОТ МАСКАРАД?
Бальзамировщики были довольны своей работой.
Тхуту заказал саркофаги и пышное погребальное убранство, достойное смерти его мечты. Он вызвал скульптора, ответственного за изготовление золотых масок и продиктовал ему инструкции:
— Создай образ, который будет символизировать погубленную юность и разбитые надежды. Нечто вроде Осириса, которого ты представишь в тот момент, когда он понял далеко от родной земли, что предан и убит своим родным братом Сетом.
Скульптор казался несколько удивленным; он еще никогда не получал таких указаний от высочайших особ.
— Должен ли я его приукрасить?
— Нет, он и так прекрасен. Ты бы его исказил. Придай ему такой вид, словно он предстал перед богами в тот день, о котором я тебе говорил.
Скульптор покачал головой.
— Не судьба ли людей, господин, воплощает несбывшуюся мечту?
— Нет, — ответил Тхуту. — Большинство стремится к удовлетворению своих слепых амбиций — до самой старости.
Одна навязчивая идея мучила скульптора, но он не осмелился обсуждать с Советником столь возвышенные вопросы, как смысл человеческого существования.
И все же про себя он недоумевал: неужели функция царей состояла в том, чтобы мечтать?
Ему доставили одну из редких статуй, изображавших Сменхкару, чтобы он мог ее изучить. Она находилась в одной из часовен храма Амона в Карнаке. Скульптор, рассматривая ее, узнал руку одного из своих наиболее уважаемых коллег. Изображение поражало своей правдивостью: это был молодой человек с горестным лицом, слабым торсом и мягким животом.
Во многом это соответствовало образу божественной красоты.
В это время Тхуту, казалось, был поглощен своими мыслями; он вспоминал долгий разговор с умершим царем, его обоснование законности политического убийства: раз он слишком слаб, то должен быть устранен. После этой беседы Сменхкара стал мрачным, впал в меланхолию.
Вне сомнения, его недолгое правление было предопределено судьбой, и преданность лекаря не защитила его от убийц.
Наконец Советник вышел из состояния мечтательности и проводил скульптора до двери, пообещав посмотреть его наброски.
Военачальник Нахтмин и гепард обменялись осторожными взглядами; Нахтмин предпочел бы видеть на его месте небольшую рыбку, но знал, что необходимо проявлять учтивость к животным, принадлежащим видным людям. Рычание зверя свидетельствовало о том, что посетитель ему не понравился. Наконец эта вероломная кошка улеглась у ног своего господина.
Двое мужчин сидели в тени деревьев в огромном огороженном саду, который принадлежал господину Аю. Две раскидистые смоковницы и баньяны образовали высокий свод над розарием. Цветущие кусты жасмина окружали беседки, подмешивая к благоуханию роз свой аромат.
Беседа была приватной, нубиец Шабака, доверенное лицо Ая, не был допущен.
— Вот, пожалуйста, хорошие новости, — сказал Ай военному, который был не кто иной, как один из его двоюродных братьев.
На самом деле Нахтмин постарался прийти как можно быстрее после разговора у Тхуту, чтобы отчитаться перед Аем.
— Эти люди, — продолжил Ай, — не могут не согласиться с очевидным. Чтобы управлять страной, нужен сильный человек, и пусть он придет к власти как можно скорее! — заявил он запальчиво.
— Этого мнения также придерживается Хоремхеб, — заметил Нахтмин. — Было ясно, что он стремился к регентству.
— Хоремхеб справился бы только с частью обязанностей регента, — сказал Ай. — Все, на что он способен, — это защитить и даже расширить наши границы, но он не смог бы установить порядок в стране.
Нахтмин выразил удовлетворение тем, что он добился окончательного провала двух его самых яростных соперников в царстве — вторым был военачальник Анумес, возглавляющий гарнизоны Востока. Двое мужчин отпили по глотку прохладного пальмового вина, которое слуга налил в их кубки.
— Тебе я обязан тем, что ты открыл глаза Тхуту и остальным, — сказал Ай.
— Я ценю твое влияние и опыт. С моими доводами не мог не согласиться Хоремхеб.
— Я благодарен тебе за это. Печально, что необходимо напоминать об очевидном людям, обладающим властью.
— Хочу надеяться, мой прославленный брат, что ты это учтешь, когда сам будешь властвовать.
На лице Ая появилась ироническая гримаса: товар еще не доставлен, а за него уже требуют заплатить!
— Как бы не так! — отрезал он. — У меня нет интереса к этому маскараду, который сводится к тому, чтобы посадить на трон двоих детей, — продолжил Ай. — Два или три раза я видел юного Тутанхатона, он не производит сильного впечатления. Прежде всего, он хилый, как ночная бабочка; затем, как мне показалось, У него нет характера, и я сомневаюсь, что и к двадцати годам он изменится к лучшему. Воспитанный в духе поклонения Атону, он не вызывает доверия у людей, с которыми считаются в этой стране, включая духовенство. И наконец, он никому не известен, даже во дворце. Откуда он будет черпать силы? От кормилицы? И хуже всего: найдена кормилица детей!
— Несомненно, было бы лучше, если бы Макетатон была еще жива, — заявил Нахтмин. — Ты бы на ней женился и занял трон.
При упоминании о Макетатон лицо Ая омрачилось.
— Как могли ее отравить? — спросил Нахтмин.
— Она приняла несколько отравленных шариков, которые предназначались ее матери.
— Но кто изготовил это лекарство?
— Пентью.
— Пентью? Он уже…
— Я знаю, — сухо оборвал его Ай.
— Ir berou nefer bin tchao! — кричал попугай.
Что означало: счастливого тебе дня, грязный пердун!
Когда смысл этих слов дошел до Нахтмина, он поднял брови, а затем начал хохотать. Ай едва заметно улыбнулся.
— Я мог бы жениться на Бакетатон, — заметил он, как будто размышлял вслух. — Но она, как мне кажется, очень несговорчива…
Всеми забытая сестра Эхнатона, царевна, внезапно вызвала интерес у Ая. Он даже нанес ей визит, но она его приняла как утка кошку: Бакетатон была потрясена смертями, которые обрушились на ее семью одна за другой.
