Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона
— Послушайте, но это легко объясняется! — сердито заявил Нахтмин. — Господин Ай часто посещает Фивы по своим делам. Мне также известно, что он приезжал в Фивы в то утро, когда мы узнали о смерти царя Сменхкары. Всем известно о его связях с царской семьей. Кто-то из дворцовой прислуги известил о глубоком трауре того, кто постучал в дверь. Что может быть более естественным? Господин Ай машинально послал лодку с гонцом, чтобы предупредить внучку Макетатон о том, что она скоро будет освобождена. Одного дня достаточно, чтобы по реке добраться от Фив до Ахетатона. Во время последнего ужина Макетатон получила предупреждение. Во всем этом я не вижу ничего преступного или невероятного. Скорее я нахожу преступным подозревать такую личность как Ай, это просто козни врагов!
Будто поперхнувшись, Нефертеп опустошил свой кубок с соком. Хумос сощурился и удобно устроился на своем месте.
— И разве он не представился Макетатон как будущий повелитель царства? — возмущенно спросил Хоремхеб. — Что в таком случае хотела продемонстрировать царица Меритатон своим исчезновением, или в этом все же был какой-то смысл?
— Уважаемый военачальник, — въедливо заметил Нахтмин, — мы говорим здесь о делах царства. Ты предлагаешь нам поверить словам рабыни и позволить им повлиять на мнение, которое складывалось у нас на протяжении многих лето таком человеке, как господин Ай? И все только потому, что эта нахалка вообразила, что господин Ай, вне всякого сомнения, мог бы стать повелителем страны?
Он возмущенно пожал плечами.
Хоремхеб казался одновременно и задумчивым, и раздосадованным. Все знали, что он желал стать регентом. Но у него не было ни известности, ни влияния его тестя.
Ни Тхуту, ни Майя, ни Маху не вмешивались в эту перебранку, и для этого были серьезные основания: прежде всего, они были совершенно уверены, что разговор будет дословно передан Аю преданным ему человеком, Нахтмином, и если Ай станет регентом, то лучше не испытывать на себе его крутой нрав. К тому же их роль заключалась лишь в том, чтобы узнать мнение присутствующих мужей и принять соответствующее решение. Наконец, в назначении Ая, увы, многие были заинтересованы.
Тем не менее ситуация была скандальной.
В частности, Тхуту считал, что Ай к смерти Сменхкары и его лекаря имел непосредственное отношение. Советник помнил, какие использовал господин Ахмина методы для того, чтобы положить конец правлению Эхнатона, и он прекрасно знал человека, чья рука способствовала их претворению в жизнь, — Пентью.
Более того, он сам был замешан в отравлении Эхнатона и Нефертити, и он признался в этом Сменхкаре.
Но Нахтмин был прав: Ай был тем человеком, который больше других имел шансы на регентство. Во время короткого правления своей дочери Нефертити он надеялся фактически выполнять функции регента, как это было в последние годы правления Эхнатона. Теперь, преступные или нет, но его действия привели к желаемому результату: он мог официально стать регентом при юном Тутанхатоне.
Пока не высказался только военачальник Анумес. Это был степенный человек, его лицо было темным от палящего солнца пустыни, жесты размеренными.
— Как человек военный, я в течение многих лет сокрушался по поводу упадка нашей армии и думал о том, что если такая ситуация сохранится, то мы рискуем, как сказал Советник Тхуту, снова подвергнуться оккупации. И все это из-за ошибочного понимания, что такое доверие и царская забота. Если Ай и есть тот сильный человек, который нам необходим, ну тогда его надо назначать. Но пусть будет покончено с этими бесконечными интригами, которые мы наблюдаем на протяжении последних нескольких лет. Необходимо действовать быстро.
Со своего места поднялся писарь и направился к двери, чтобы потребовать принести другую чернильницу.
Тхуту снова взял слово.
— Я хочу сейчас передать вам рекомендации, которые этим же утром мне были предоставлены делегацией из Верхней Земли. Я не сообщил вам о них раньше, дабы не оказывать на вас давление. Шесть именитых граждан приходили, чтобы просить меня назначить регентом сильного человека, уважаемого во всей стране, и свой выбор они остановили на Ае.
Хоремхеб шумно вздохнул. Ай, шансы которого, казалось, пошатнулись после выступления Маху, уже через два часа представлялся реальным кандидатом на регентство.
Оба верховных жреца казались задумчивыми.
— Последнее замечание, — сказал Нефертеп. — Предположим, то, что мы спланировали, свершится. Тутанхатон и Анкесенпаатон поженятся, и юный принц будет назначен преемником своего брата Сменхкары. Ай возьмет на себя регентство. И вот внезапно явится Меритатон с законным наследником — своим сыном. Что тогда будем делать?
Майя рассмеялся.
— Это действительно проблема, — заметил Тхуту. — Но я не думаю, что мы с ней столкнемся.
— Почему? — спросил Хумос.
— Потому что, как мне кажется, царица отказалась от власти.
— Не понимаю… — пробормотал Хоремхеб. — Как можно отказаться от власти?
Это замечание заставило улыбнуться даже Нефертепа.
— Думаю, членам этой семьи свойственна мечтательность, — пояснил Тхуту. — Меритатон унаследовала это качество от своего отца. Короче говоря, власть не интересовала Эхнатона. Его единственной страстью было написание гимнов Атону. Не думаю, что царица Меритатон вернется, чтобы отстаивать свое право на власть.
Казалось, что это замечание привело в замешательство всех присутствующих.
— Я уверен, что мы решили этот вопрос, ведь досточтимый Нефертеп рассудил мудро, — продолжил Тхуту. — Мы организуем через какое-то время похороны царицы Меритатон.
— Похороны? — вскрикнул Майя.
Тхуту покачал головой.
— Не добавляет трону славы то, что царица оставила его. Через три месяца мы приступим к процедуре погребения царицы. Мы объявим, что она скончалась от печали, а ребенок умер от болезни.
От такого решения все присутствующие оцепенели.
— Но саркофаг будет пустым? — уточнил Хоремхеб.
— Достойно ли для царицы исчезнуть? — бросил Тхуту, чуть заметно улыбнувшись.
— А Макетатон?
— Мы приступим к процедуре ее захоронения через полгода.
«Даже смерть — меланхолично размышлял Маху, — принадлежит государству».
Существует множество видов смерти, и Начальник охраны решил не придавать значения тому, как умер Сменхкара, он понял, что пора расстаться с иллюзиями. Маху восхищался взлетом этого юного царя и надеялся преуспеть в тени его величия. Он также знал, что отныне — при Ае — он будет лишь второстепенным персонажем.
