Вальтер Скотт - Певерил Пик
Майор Бриджнорт чувствовал это и сам; и хотя слезы радости в глазах его свидетельствовали о том, как охотно он принял бы предложение леди Певерил, он всё же счёл своим долгом упомянуть о явных неудобствах её плана. Правда, его возражения были произнесены тоном человека, который с удовольствием услышал бы, как их опровергают.
— Сударыня, — сказал он, — ваша доброта делает меня счастливейшим и благодарнейшим из смертных, но совместима ли она с вашим собственным удобством? Мнения сэра Джефри во многом расходились и, вероятно, всё ещё расходятся с моими. Он человек знатного рода, тогда как я вышел всего лишь из среднего сословия. Он придерживается догматов Высокой церкви, я же признаю лишь учение служителей божьих, собравшихся в Уэстминстере…
— Надеюсь, ни одно из этих вероучений не утверждает, что я не могу заменить мать вашей сиротке, — возразила леди Певерил. — Я уверена, мистер Бриджнорт, что счастливое возвращение его величества, поистине содеянное рукою самого всевышнего, прекратит и успокоит все разделяющие нас гражданские и религиозные распри, и вместо того, чтобы доказывать превосходство нашей веры гонениями на инакомыслящих, мы постараемся доказать её истинно христианскую сущность, стремясь превзойти друг друга в добрых делах, каковые служат лучшим доказательством нашей любви к господу.
— Вы говорите по велению своего доброго сердца, сударыня, — отвечал Бриджнорт, чей образ мыслей не был свободен от ограниченности его времени, — однако я уверен, что если бы все, кто называет себя верными королю кавалерами, разделяли мнения, коих придерживаетесь вы… а также мой друг сэр Джефри, — последние слова он произнес после некоторой заминки и скорее из любезности, нежели искренне, — то мы, кто в прошедшие времена считали своим долгом поднять оружие за свободу совести и против произвола, могли бы теперь наслаждаться миром и довольством. Но как знать, что ещё может случиться? Среди вас есть беспокойные и горячие головы; не стану утверждать, что и мы всегда с умеренностью пользовались своей властью, а месть сладка сынам падшего Адама.
— Ах, майор Бриджнорт, — весело возразила леди Певерил, — эти предчувствия могут лишь накликать события, которые без них едва ли произойдут. Вспомните слова Шекспира:
…бежать от вепря — значит прямо
Его за нами гнаться заставлять
И зверя раздражать без всякой нужды.[4]]
Однако я должна просить у вас извинения — мы очень давно не встречались, и я забыла, что вы не жалуете пьес.
— При всём моем уважении к вам, миледи, — промолвил Бриджнорт, — я считал бы постыдным для себя, чтобы праздная болтовня бродячего актера из Уорикшира напоминала мне о долге и благочестии, коими я вам обязан: они велят мне повиноваться вам во всём, что позволяет мне совесть.
— Если вы приписываете мне такое влияние, — отвечала леди Певерил, — я постараюсь употребить его с умеренностью: пусть по крайней мере хоть моя власть внушит вам благоприятное мнение о новом порядке вещей. Итак, любезный сосед, если вы готовы на один день стать моим подданным, я намерена, согласно указаниям моего супруга и повелителя, в будущий четверг пригласить всех соседей на празднество в замок и прошу вас не только быть самому, но и убедить вашего почтенного пастора, а также ваших друзей и соседей высокого и низкого звания, которые разделяют ваши убеждения, встретиться с остальными окрестными жителями, дабы вместе отпраздновать счастливое восстановление монархии и доказать, что отныне мы все едины.
Сторонник парламента, Бриджнорт был немало смущен этим предложением. Он возвел очи горе, опустил их долу, огляделся вокруг, вперил свой взор сначала в резной дубовый потолок, затем снова уставился в пол, после чего, окинув взглядом комнату, остановил его на своей дочери, вид которой внушил ему иные, более приятные мысли, нежели те, какие могли вызвать упомянутые части помещения.
— Сударыня, — сказал он, — я с давних пор чуждаюсь празднеств — отчасти из врожденной меланхолии, отчасти вследствие печали, естественной для одинокого и убитого горем человека, в чьих ушах звуки радости искажаются, подобно весёлой мелодии, сыгранной на расстроенном инструменте. Но хотя моя натура и помыслы мои чужды бодрости и веселью, я обязан возблагодарить всевышнего за ту милость, которую он ниспослал мне через вас, миледи. Давид, муж, угодный господу, продолжал совершать омовения и вкушать хлеб свой, даже лишившись своего любимого детища; моё дитя возвращено мне, и разве не обязан я принести благодарение господу в счастии, коль скоро Давид явил смирение в скорби? Сударыня, я охотно принимаю ваше любезное приглашение, и те из моих друзей, на которых я имею влияние и чье присутствие может быть желанным для вас, миледи, будут сопровождать меня на торжество, дабы весь наш Израиль соединился в один народ.
Произнеся эти слова скорее с видом мученика, нежели гостя, приглашенного на весёлый праздник, облобызав и торжественно благословив свою дочь, майор Бриджнорт отбыл в Моултрэсси-Холл.
Глава III
Не занимать нам глоток и желудков —
Достало бы веселья да еды!
Даже в случаях самых заурядных и при полном достатке устройство большого пира в те дни не было таким лёгким делом, как ныне, когда хозяйке дома достаточно по своему усмотрению назначить прислуге день и час праздника. В те простодушные времена хозяйке полагалось входить во все подробности; и с небольшой галереи, сообщавшейся с её комнатами и расположенной прямо над кухней, то и дело раздавался её громкий голос, который, подобно голосу духа, предупреждающего моряков о приближении бури, заглушал звон горшков и кастрюль, скрипенье вертелов, стук костей и сечек, перебранку поваров и все прочие звуки, сопровождающие приготовления к парадному обеду.
Но все эти труды и хлопоты более чем удвоились при устройстве праздника в замке Мартиндейл, где верховный гений торжества был почти совершенно лишён средств, необходимых для достойного приема гостей. Деспотизм мужей в подобных случаях распространен повсеместно, и среди знакомых мне глав семейств едва ли найдется хоть один, который бы вдруг, в самое неподходящее время не объявил своей ни в чём не повинной спутнице жизни, что он пригласил какого-то пренеприятного
Майора Гранпетй
Зайти часам к пяти, —
к величайшему смятению этой дамы, а быть может, даже и к позору для её хозяйства. Певерил Пик поступил ещё более опрометчиво, ибо он велел своей жене созвать всех честных граждан округи в замок Мартиндейл на пир по случаю счастливого восстановления на престоле священной особы его величества, не объяснив как следует, откуда взять необходимые припасы. Олений заповедник был опустошен ещё во время осады; голубятня никак не могла снабдить подобное пиршество; пруды, правда, кишели рыбой (что обитавшие по соседству пресвитериане считали весьма подозрительным обстоятельством), а многочисленные холмы и долины графства Дерби изобиловали дичью, однако всё это могло служить лишь дополнением к парадному обеду, и управляющий с дворецким, единственные помощники и советчики леди Певерил, никак не могли придумать, где бы достать мяса на жаркое — наиболее существенную часть, так сказать основу всего пиршества. Дворецкий грозился принести в жертву упряжку добрых молодых волов, чему управляющий, ссылаясь на их важную роль в сельском хозяйстве, оказывал упорное сопротивление; и кроткая, покорная супружескому долгу леди Певерил не могла мысленно не посетовать на беспечность своего отсутствующего супруга, который весьма необдуманно поставил её в столь затруднительное положение.
