Энтони Ричес - Раны чести
— Вам, парни, лучше сходить за дежурным центурионом, и поживее. Мне назначена встреча в крепости, и не стоит заставлять ждать Калидия Солемна.
Дежурный офицер появился, посмотрел на ветерана и указал ему на ворота, иронически взглянув на своего заместителя. У входа в здание штаб-квартиры Руфий столкнулся с высоким блондином в забрызганных грязью доспехах, прошедшим мимо часовых; его шлем с плюмажем болтался на подбородочном ремне. Руфий вежливо склонил голову и отступил назад.
— Трибун Перенн, приветствую. Похоже, ты провел целый день в дороге.
Мужчина подбоченился.
— Тиберий Руфий. Всякий раз, когда дела становятся интересными, ты оказываешься поблизости. Несомненно, это просто очередное совпадение. Однако даже самому внимательному наблюдателю не удается засечь тебя среди полей.
Руфий вежливо улыбнулся, его лицо ничего не выражало.
— Ты прав, трибун, я предпочитаю передвигаться с должной осторожностью. В эти трудные времена никогда не знаешь, кто ждет, чтобы выпрыгнуть на тебя. Только сегодня мне довелось услышать, как человек с удивительно германским акцентом посылал толпу пьяных бриттов за моей печенкой.
Офицер тихо рассмеялся, фальшивая улыбка не коснулась глаз.
— Германец? Очень интересно. Ладно, старший центурион, не стоит бояться. Мои астурийцы позаботятся о тебе на дорогах. Наши пути вскоре пересекутся, в этом я не сомневаюсь. Доброй ночи.
Руфий жестко взглянул ему вслед и прошептал чуть слышно, чтобы не насторожить чуткие уши часовых:
— Не думаю, если мне удастся заметить тебя первым, самоуверенный юный мерзавец.
Нескончаемый ночной кошмар Марка — сплошные холмы и дороги — успешно прервала вода, выплеснутая из чаши в лицо. Грубые руки вытащили его, со вчерашнего вечера одетого в тунику и штаны, из кровати, поставили на ноги и поддержали, пока у него кружилась голова. Оцепенение юноши прорезал неприятный голос:
— Да он пьян! Плесни еще воды!
Внезапный холод мигом привел Марка в чувство. Двое легионеров удерживали его за руки в вертикальном положении, а из дверей нетерпеливо смотрел центурион; на стене колыхались тени от масляной лампы в его руке. Марка едва не вытошнило, но он быстро справился с позывом.
— Просыпайся, ты, кусок дерьма! Ладно, у тебя есть две минуты на сборы. Все, что не успеешь собрать, останется здесь. Ты, возьми его меч и позаботься, чтобы у парня не было шанса его ухватить. Насколько я слышал, с клинком в руке он опасен.
Каменное лицо не оставляло возможности возражать. Марк запихнул в седельную сумку дорожную одежду, сброшенную вчера на стул в ожидании стирки, и убедился, что его кошель все еще висит на поясе.
— Готов? Хорошо…
Марк с трудом промолвил хриплым от вина голосом:
— Подождите… куда вы меня тащите?
Центурион пересек крошечную комнатку и подошел к Марку так близко, что юноша почуял кислое дыхание и заметил седину в черной бороде. Мужчина протянул руку и стиснул подбородок юноши холодными крепкими пальцами.
— На короткий и болезненный разговор с легатом, засранец. А потом я с удовольствием проведу с тобой пару раундов в закрытой комнате, гребаный изменник!
— Что?!
— Заткнись! Берите его!
Мрачный хозяин ждал снаружи. Центурион кивнул ему:
— Заплати по счету.
Марк тупо уронил монеты в протянутую ладонь.
— Петроний Энний… мой друг Руфий?..
Энний сурово посмотрел на него, непреклонно сжав губы.
— Ушел сразу после ужина. И, судя по всему, от тебя подальше.
Солдаты вытащили юношу из гостиницы и торопливо повели по темным городским улицам. Они миновали мост и вошли в крепость через калитку в рост человека у главных ворот; часовые на плацу маялись в ожидании смены с восходом солнца. Здание проступало из темноты в свете факелов, дверь охраняла еще одна пара легионеров. Внутри было тепло и светло, мозаичный пол и раскрашенные стены; достаточно комфортно, чтобы Марк согрелся за те несколько минут, проведенных по-прежнему под охраной, в передней. В ожидании возвращения офицера юноша изучал стену, на которой богиня Диана охотилась с двумя псами. Но глядя на работу художника, Марк лихорадочно думал, в надежде объяснить себе неожиданный поворот событий: его привели под вооруженным конвоем туда, где должны были приветствовать как равного. Он оказался совершенно не готов ни к чему подобному и не сомневался, что его беспокойство хорошо заметно под маской уверенности. Марк решил хранить молчание о своей миссии, хотя желание покончить с загадкой довлело над ним, и ждал возвращения офицера, сосредоточившись на картине и не обращая внимания на любопытные взгляды охранников. Наконец центурион вернулся и жестом приказал солдатам оставаться на местах.
— Держите его вещи здесь и не прикасайтесь к ним: там могут быть улики, свидетельствующие против него. Ты, иди со мной.
Марк последовал за центурионом и, миновав еще одного солдата, оказался в большом зале. Дверь позади захлопнулась. Центурион, вытащив меч из ножен, указал на пятно на полу комнаты.
— Стой здесь и не двигайся. Пошевелишься — и я воткну эту железку тебе в спину. И молчи, пока тебя не спросят!
За тяжелым деревянным столом сидел усталый мужчина, где-то между тридцатью и сорока; черные волосы чуть длиннее, чем принято среди военных. Белую тунику окаймляла широкая сенаторская полоса. Лицо мужчины почему-то показалось Марку странно знакомым, и юноша рассеяно задумался, не встречались ли они раньше. Другой мужчина, помоложе, на тунике которого красовалась более тонкая полоска всадника, привалился к дальней стене комнаты и оценивающе глядел на Марка. Светлые волосы и пронизывающие голубые глаза свидетельствовали о недалеких предках из северной Европы. Сидящий мужчина помолчал с секунду, а потом заговорил, легко и привычно произнося формальные слова:
— Марк Валерий Аквила, я Гай Калидий Солемн, легат Шестого имперского легиона. Это — Тит Тигидий Перенн, мой старший трибун, которого я просил присутствовать, чтобы засвидетельствовать мои решения. Я велел привести тебя в свою резиденцию, поскольку не желал беседовать в здании штаб-квартиры. Боюсь, там слишком много глаз и ушей. Прежде чем мы продолжим, я заявляю о своем интересе к твоему случаю — некогда я был близким другом твоего отца, хотя мы не разговаривали с ним уже пять или шесть лет. Ты очень похож на отца в твоем возрасте…
Он поднял руку, предотвращая любые вопросы.
— Нет. Ты здесь, чтобы слушать. Марк Валерий Аквила, известно ли тебе, почему я приказал привести тебя сюда?
Юноша так отчаянно нуждался хоть в какой-то поддержке, что не смог устоять против возможности.
