Алексей Шкваров - Слуги Государевы. Курьер из Стамбула
Будучи всегда доволен трудами Миниха, Государь говаривал, что никто так хорошо не понимает и не исполняет его мыслей, как Миних. Получив указание привести в порядок запущенные по устройству Ладожского канала работы, Миних так искусно повел дело, что Государь при осмотре в 1724 г. канала, сказал: „Миних вылечил меня — он способен на великие дела…"
Продолжая после смерти Петра Великого работы по прорытию Ладожского канала, Миних был награжден орденом Св. Александра Невского, а после падения Меньшикова возведен Императором Петром II в графское Российской Империи достоинство, пожалован чином генерал-аншефа и назначен генерал-губернатором С.-Петербургским, Ингерманландским, Корельским и Финляндским.
По воцарении Анны Иоанновны, которой Миних советовал не соглашаться на ограничения ее самодержавных прав, он получил орден Св. Андрея Первозванного; в феврале 1731 г. — звание генерал-фельдцейхмейстера и назначен президентом Военной Коллегии. Миних был высокого роста, статен и красив, глаза его и все черты лица обнаруживали природное остроумие, неустрашимость и твердую волю, а голос и осанка являли в нем героя.
Это описание взято автором из „Истории 37-го драгунского Военного Ордена генерал-фельдмаршала графа Миниха полка“, составленной ротмистром того же полка А.Григоровичем и опубликованной в Петербурге в 1907 г.
Фридрих II называет его „принцем Евгением Российских войск“ (сравнение с Савойским — выдающимся австрийским полководцем). По отзыву великого короля, он имел добродетели и пороки великих полководцев, был искусен, предприимчив, счастлив, но горд, высокомерен, властолюбив, а иногда жесток. Он жертвовал жизнью солдат для своей славы.
А вот мнение его старшего адъютанта и наиболее приближенного к нему человека подполковника Манштейна:
„Граф Миних представлял собой совершенную противоположность хороших и дурных качеств: то он был вежлив и человеколюбив, то груб и жесток; ничего не было ему легче, как завладеть сердцем людей, которые имели с ним дело, но минуту спустя, он оскорблял их… В иных случаях он был щедр, в других скуп до невероятия. Это был самый гордый человек в мире, однако, он делал иногда низости; гордость была главным его пороком, честолюбие не имело пределов, и чтобы удовлетворить его, он жертвовал всем. Он ставил выше всего свои собственные выгоды…“
По моему мнению, характеристики исчерпывающие. Если уж сам Фридрих II так высказался, а он был далеко не сентиментальным королем, и в этом его поддержал собственный адъютант Миниха…, то нам добавить нечего.
Но вернемся к нашему повествованию.
* * *Вот и напоминал Алеша матушке о том приглашении в Петербург.
— Господи, — крестилась испуганно Евдокия Петровна, — подумай сам-то, кто теперь Миних? Фельдмаршал. Он с самой Императрицей общается. А мы кто? Ты думаешь, глупенький, что помнит он нашу деревню забытую?
— Помнит, матушка, — убеждал ее Алеша, — помнит! Он же сказал: «Слово Миниха!» А раз он фельдмаршал, так значит и обещания просто так не раздает.
Мать прижимала к груди головку чада своего неразумного и тихонько плакала.
Алеша не успокаивался и каждый вечер заводил по-новой. Между тем и до деревни Хийтола докатилась весть, что Миних добился у Императрицы учреждения Шляхетского кадетского корпуса, где будут недорослей дворянских учить наукам разным, да офицеров и чиновников из них готовить.
— Матушка — взмолился опять Алеша — вот видите, Его Сиятельство учредил шляхетский корпус, чтобы такие, как я учиться могли.
— Алешенька, знаешь сколько знатных, да богатых фамилий дворянских на Руси. Не чета нам, захудалым. Кто ж возьмет тебя туда?
— Матушка, но ведь Миних обещал! — глаза Алеши наливались слезами. — Он возьмет! Вот увидишь. Я же и читать умею, и считать, и книжки иноземные понимаю.
— Ох, горе мое луковое. Вот выучил тебя отец Василий, царство ему небесное, на мою голову. Что ж мне с тобой делать?
На счастье Алешино, а может и нет, в начале лета 32-го года опять заглянул в их деревню отряд драгун Выборгского полка с майором Павловым. Миних собирал весь этот полк, разбросанный ротами по всей губернии приграничной в столицу. Замыслил фельдмаршал конницу новую создать — кирасирскую, по образцам европейским, в рыцарских латах, на конях могучих. И приглянулся ему именно Выборгский полк, коей знал Миних еще по инспекциям прошлым.
Встал Павлов на постой к Веселовским, как обычно это бывало, и обратилась к нему с нижайшей просьбой Евдокия Петровна.
— Господин майор, возьмите нас с сыном Алешей в Петербург. Далось ему это обещание его сиятельства графа Миниха взять в обучение, — взмолилась вдова.
— А что, правильно отрок думает. Раз фельдмаршал обещал, раз слово дал — сдержит, — подмигнул Алеше добродушно майор. — Драгуном станешь, а может и кирасиром. Вон фельдмаршал полк новый собирает. Все в латах будут, как рыцари древние. Ни пуля не возьмет, ни сабля вражеская.
— Я бы на корабле хотел плавать, по морям-окиянам, — тихо промолвил Алеша, выдавая мечту свою сокровенную. О дальних плаваньях, о странах неизведанных еще больше рыбаков ладожских рассказывал ему отец Василий, покойный. Подогревал любовь отрока к морю, бегавшего на берег смотреть, как шумят ладожские волны.
— Это ты брось, — притворно нахмурился Павлов. — Флот ныне дрянь. В гаванях кронштадтских стоит, гниет только бестолку. А в плавания ни в дальние, ни в ближние не ходит. Вот как отправили экспедицию командора Беринга, так от них ни слуху, ни духу. Верно, сгинули. А ведь та экспедиция волей Петра Лексеевича, царство ему Небесное, была собрана. То-то. А кавалерия — это краса нашей армии. Это атаки лихие. Это доблесть воинская. Это чины, награды. Так-то, отрок. Выкинь из головы своей мысли пустые. Море сейчас для бездельников.
Немного подумав, майор добавил:
— С моей ротой обоз завтра пойдет. С ним и поедете. И веселее, и безопасно.
— Господи, благослови вас за доброту вашу, — Евдокия Петровна аж в ноги опустилась драгунскому офицеру.
— Ну что вы, что вы, матушка, — засуетился майор, поднимая ее, — пустое это. Не нужно меня благодарить. За что? За то, что сына вашего в армию забираю? Еще неизвестно, благодарить будете иль проклинать меня. Я свой долг офицерский всего лишь исполняю. Рекрута беру. Так что не стоит меня благодарить.
С драгунской ротой Павлова Веселовские и попали в Петербург. Сутки майор дал своим солдатам почистить мундиры, оружие, привести в порядок прически и амуницию, а за это время и обоз подтянулся. Так Веселовские прямо с драгунами и появились у дома Миниха. Сам фельдмаршал лично встречал солдат, принимал рапорт командира, обходил весь строй, осматривал каждого, а вышагивавший рядом адъютант делал пометки на бумаге. Миних самолично отбирал всех в свой новый полк. Закончив обход, граф заметил и мать с ребенком, стоявших в стороне.
