Серж Брюссоло - Лабиринт фараона
— Теперь, — послышалось из импровизированного саркофага, — приступай к погребению… Слышишь, Мозе?
— Это великая честь для нас, о сын Гора, — отозвался старый служака. — Пусть наши соколы летят к солнцу. Мы и мечтать не смели о таком славном конце.
Он тихо плакал, по его изрытому морщинами лицу струились крупные слезы. Стоило ему поднять руку, как два солдата с тяжелыми булавами поспешили в трюм и принялись пробивать корпус и днище судна. Удары сотрясали фелуку. За ними последовал треск, а затем ужасающий шум хлынувшей внутрь воды. Трюм начал заполняться. Море врывалось в проломы.
Солдаты затянули гимн военной доблести. Они стояли прямо, напряженные, не глядя на кипение водоворотов у них под ногами. Фелука, и так сидевшая низко, должна была плавно пойти ко дну. Охваченный паникой, Ути наклонился над саркофагом. Ему удалось-таки вытолкнуть изо рта кляп, и он зубами силился перегрызть кожаный ремешок, соединявший его с номархом. Разум его помутился от страха, и он уже не соображал, что грызет руку Анахотепа и что рот его полон кожи, мяса и крови старика.
Ануна босыми ногами почувствовала, как просачивается вода между досками палубы. Сначала — тоненькими ручейками, потом — фонтанчиками, быстро превращающимися в сплошную лужу. Все произойдет быстро, раз судно хорошо нагружено. К тому же люди Мозе пробивали борта симметрично, поэтому вода не скапливалась в задней или передней части и судно, не кренясь, тонуло в почти горизонтальном положении. Вода залила саркофаг Анахотепа; всплыли все оставленные на палубе предметы. Ануна приблизилась к Мозе. У нее был шанс выжить, если она сумеет завладеть его мечом, когда вода накроет его. Но она сомневалась в успехе.
Солдаты все пели, повернув глаза к солнцу. Ануна заметила, что некоторые из них привязали лодыжки к какой-либо части судна, чтобы не оторваться от него, когда оно начнет погружаться. Сам же Мозе привязал свою левую руку к рулю. Большие пузыри воздуха вырывались на поверхность изо всех отверстий корабля. Спущенные паруса надулись и начали плавать. Когда волны перекатились через бортовые релинги и обрушились на палубу, Ануна бросилась к Мозе, будто намереваясь обхватить его за шею. Он оттолкнул ее свободной правой рукой.
Она воспользовалась этим, выхватила у него из-за пояса меч и отскочила назад. Он выругался, попробовал было ее схватить, но привязанная к рулю левая рука ограничивала его движения. Волны теперь уже бурлили вокруг жалких человеческих тел. Мозе, бывший ростом ниже Ануны, начал захлебываться. Девушка набрала в легкие воздуха, опустилась под воду и стала резать веревку, соединявшую ее с каменным грузилом. Казалось, ей это вряд ли удастся: ноги ее уже не касались палубы. Наконец перерезав веревку, она сильно заработала ногами, чтобы вынырнуть на поверхность и набрать воздуха. От фелуки остался только нос с большим белым глазом да мачта, торчавшая из воды. С мечом в руке Ануна опять нырнула. Останки судна медленно опускались в голубоватой дымке, в которой человеческие тела казались бледнее обычного.
Девушка поплыла к мачте, туда, где был привязан Нетуб. Главарь бандитов надул щеки, но видно было, что он уже задыхается. Ануна попыталась разрезать лезвием меча веревку, которой он был привязан. Но пловчихой она была никудышной, и ей трудно было удерживать дыхание под водой. Она нечаянно порезала кожу Нетуба, и поднимавшееся облако розовой крови скрыло от нее лицо молодого человека. Судно продолжало опускаться, вода становилась холоднее и темнее. Неожиданно, когда она еще раз попыталась разрезать веревку, пальцы Нетуба с силой сжали ее запястье… Сначала она подумала, что это был умоляющий жест, но тут же поняла, что он просто хотел увлечь ее в бездну вместе с собой. Он опять хотел ее смерти! Ему невыносима была мысль о том, что она может его пережить. Она рванулась, но он держал крепко; пальцы словно образовали железное кольцо. В панике, задыхаясь, Ануна вонзила меч в его предплечье. Лишь боль заставила Нетуба отпустить свою жертву. Девушка забила ногами, чтобы вынырнуть на поверхность; увы, под тонущим кораблем образовался водоворот, всасывающий ее в себя, и ей подумалось, что она никогда не вырвется из его жидких объятий.
Когда ей все же удалось вынырнуть на поверхность, сил у нее почти не осталось. Она уцепилась за какой-то деревянный шест, плавающий перед ней, и отдалась на волю волн, молясь, чтобы акула не откусила ей ноги.
26
Ее подобрали ловец губок и его сыновья, возвращавшиеся с промысла. Они удивились, узнав, что кораблекрушение произошло в такой хороший день, когда море было спокойным. Самый молодой из ныряльщиков уверял всех, что корабль угодил в морскую яму. Бездонную яму, служащую прибежищем для морских змей. По греческому поверью, такие ямы считались входом в ад.
Они принялись успокаивать ее, но Ануна едва их слушала. Это были доброжелательные, бесхитростные люди. Они дали ей хлеба, луковицу и пива, чтобы она восстановила силы. Когда же она начала плакать, они подумали, что это скорбь по утонувшему возлюбленному. У Ануны не хватило смелости их разубеждать. Они не поняли бы, как можно проливать слезы по преступнику, грабителю, разбойнику без стыда, чести и совести, каким был Нетуб Ашра, демон в образе человека.
Позже, оказавшись одна на песчаном берегу, она встала лицом к морю и тихо произнесла:
— Взываю к вам, о боги. К вам, боги Неба и Земли. В память об этих умерших примите от меня Облачение Чистоты. Наделите их отвагой и мощью. Чудодейственной силой Облачения Чистоты разрушьте зло, вошедшее в их души. Сделайте так, чтобы на последнем суде Вечности их признали чистыми и невинными. О боги, уничтожьте поселившееся в них зло.
Окончив молитву, она повернулась к морю спиной и пошла в Кефер-Арис. Ей было шестнадцать лет, и жить ей оставалось в лучшем случае еще лет пятнадцать. Ей не хотелось терять время.
Примечания
Note1
Египетский склеп.
Note2
Канопа — сосуд для хранения внутренностей в Др. Египте.
