Бернард Корнуэлл - Арлекин
Несколько войсковых повозок были брошены в Пуасси, и их груз взвалили на сотни лошадей, захваченных к югу от Сены.
Когда последние отставшие солдаты перешли мост, лучники стали валить доски в реку, ломая ту хрупкую связь, что позволила англичанам вырваться. Король Эдуард надеялся, что теперь, на широкой равнине между Сеной и Соммой, найдет новые земли для разорения, и три колонны, растянувшись вширь на двадцатимильную полосу, двинулись на север. На ночь они разбили лагерь на расстоянии короткого перехода от реки.
Томас искал полк принца Уэльского, а Элеонора старалась не обращать внимания на грязных, оборванных, опаленных солнцем стрелков, больше смахивавших на беглых преступников. Им нужно было устраивать себе ночлег, но они предпочитали глазеть на женщин и отпускать непристойные шуточки.
— Что они говорят? — спросила Элеонора Томаса.
— Что ты самое прекрасное существо во Франции, — ответил он.
— Ты врешь, — сказала она и вздрогнула, когда какой-то солдат что-то закричал ей. — Они что, никогда раньше не видели женщину?
— Такую, как ты, — нет. Наверное, тебя принимают за принцессу.
Она посмеялась над этим, но не без удовольствия. Элеонора повсюду видела женщин, которые собирали хворост, пока их мужчины устраивали ночлег, и большинство, как она заметила, говорили по-французски.
— На следующий год родится много детишек, — улыбнулась девушка.
— Это точно.
— И солдаты вернутся в Англию?
— Некоторые, может быть, вернутся, — ответил Томас, хотя совсем не был уверен в этом. — Или отправятся в свои гарнизоны в Гаскони.
— А если я выйду за тебя замуж, то стану англичанкой?
— Да.
День клонился к концу, и на сжатых полях дымили костры, хотя готовить было почти нечего. На каждой лужайке паслось по паре десятков коней, и Томас понял, что им с Элеонорой надо дать отдых своим лошадям, накормить и напоить их. Он многих спрашивал, как найти солдат принца Уэльского, но одни указывали на запад, другие на восток, и в сумерках, не зная, куда еще пойти, Томас просто повернул усталых лошадей к ближайшей деревне. Деревня была забита солдатами, но Томас с Элеонорой нашли более-менее тихое местечко в углу поля. Там Томас развел огонь, а Элеонора напоила в ручье коней. Из-за плеча у нее торчал черный лук как знак принадлежности к войску. Они приготовили скудную пищу, а потом сели под забором и стали смотреть на звезды, сияющие над темным лесом. Из деревни доносились голоса, женщины пели там французскую песню, и Элеонора стала тихо подпевать.
— Помню, мне пела ее мама, — сказала она, выдергивая стебли травы, из которых плела себе браслетик. — Я не единственный его незаконный ребенок, — печально проговорила девушка. — Я слышала о двух других. Одна девочка умерла совсем маленькой, а мальчик стал солдатом.
— Это твой брат.
— Сводный. — Она пожала плечами. — Я его не знаю. Он пропал куда-то. — Она надела браслетик на тонкое запястье. — А зачем ты носишь собачью лапу?
— По дурости. И дразню Бога.
«Это правда», — с грустью подумал он. С силой дернув высохшую лапу, он разорвал веревку и зашвырнул свой талисман в поле. На самом деле Томас не верил в святого Гинфорта, а просто кривлялся. Собака не поможет ему найти копье. Он поморщился, потому что епитимья тяготила его совесть и душу.
— Ты и правда дразнишь Бога? — обеспокоенно спросила Элеонора.
— Нет. Но мы шутим над тем, чего боимся.
— А ты боишься Бога?
— Конечно, — сказал Томас и замер.
В кустах за спиной раздался шорох, и к его шее кто-то приставил холодный клинок. Металл казался очень острым.
— Что нам нужно, так это вздернуть ублюдка и забрать его женщину. Она хорошенькая, — сказал чей-то голос.
— Хорошенькая, — согласился другой. — А он нам не нужен.
— Мерзавцы! — воскликнул Томас, оборачиваясь.
Это были Джейк и Сэм. Он уставился на них, не веря своим глазам.
— Это вы! Что вы тут делаете?
Хлестнув тесаком по кустам, Джейк вышел и наградил Элеонору ободряющей, по его мнению, улыбкой, хотя своим обезображенным шрамами лицом и косыми глазами он напоминал существо из кошмарного сна.
— Карлу Блуаскому расквасили морду, — объяснил ситуацию Джейк, — и Уилл привел нас сюда, чтобы разбить нос французскому королю. Это твоя женщина?
— Это царица Савская, — ответил Томас.
— А графиня, ходят слухи, подцепила принца, — осклабился Джейк. — Уилл заметил тебя еще раньше, а ты нас не видел. Держи нос выше. Мы слышали, что ты помер.
— Да, был близок к этому.
— Уилл хочет тебя видеть.
Мысль об Уилле Ските, о Джейке и Сэме стала для Томаса огромным облегчением. Эти люди жили в простом мире, далеком от зловещих пророчеств, похищенных копий и темных владык. Он объяснил Элеоноре, что это его друзья, его лучшие друзья, и что на них можно положиться. Но ее встревожили иронические шуточки, которыми встретили Томаса, когда он зашел в деревенскую таверну. Стрелки хватали себя руками за горло и, гримасничая, изображали висельников, а Уилл Скит в притворном отчаянии только качал головой.
— Божье брюхо! — воскликнул он. — Да они даже повесить по-человечески не могут. — Он посмотрел на Элеонору. — Еще одна графиня?
— Дочь мессира Гийома д'Эвека, рыцаря моря и суши, — ответил Томас. — Ее зовут Элеонора.
— Твоя? — спросил Скит.
— Мы собираемся пожениться.
— Адский огонь! — вскричал Уилл. — Ты по-прежнему туп, как морковка. Не женись на ней, Том, женщины нужны не для этого. И все-таки она неплохо выглядит, а? — Он подвинулся и галантно освободил для Элеоноры место. — Здесь было не так уж много пива, и мы все его выпили.
Он оглядел таверну. Она была совершенно пуста, даже ни одного пучка травы не висело на стропилах.
— Гады все вычистили перед уходом, — мрачно проговорил Скит, — и добычи здесь не больше, чем волос на плеши лысого.
— А что случилось в Бретани? — спросил Томас. Уилл пожал плечами.
— Это было без нас. Герцог Карл привел своих людей на нашу территорию и загнал Томми Дагдейла на вершину холма. Три тысячи их и три сотни у Томми, и к концу дня герцог Карл улепетывал, как ошпаренный заяц. Стрелы, мальчик, стрелы.
Граф Нортгемптонский передал свои полномочия в Бретани Томасу Дагдейлу, и тот переходил из одной английской крепости в другую, когда его настигло войско герцога. Но английские стрелки и латники, укрывшись за густыми кустами на вершине холма, растерзали врага в клочья.
— Они бились весь день, — сказал Скит, — с утра до вечера, а эти ублюдки не усвоили урока и посылали на холм все новые войска. Они рассчитывали, что у Томми скоро кончатся стрелы. Но, видишь ли, он вез в крепости несколько телег с запасами, так что стрел ему хватило бы до Судного дня. Вот так герцог Карл положил своих лучших солдат, крепости остались в безопасности, пока он не наберет новых, а мы оказались здесь. За нами послал граф. «Возьми с собой только полсотни лучников», — сказал он мне, и я так и сделал. И отца Хобба, конечно. Мы приплыли в Кан и присоединились к войску на марше. Но что за чертовщина приключилась с тобой?
