Филип Гриффин - Королева легионов Афины
Тут Рустику, которого молча рассматривали все присутствовавшие в зале, пришла новая мысль. Улыбка вернулась на его лицо, и в глазах зажегся прежний озорной огонек. Он поднял голову от бокала и выпрямился.
— Ваши Высочества, примите мои глубочайшие извинения. Я только что осознал, насколько был недобросовестен. Посвятив всего себя одной своей миссии, я совершено забыл о другой! Принц Йовин Кельнский просил меня передать царственным гостям, принцессам Урсуле, Юлии и Фаустине, свои приветствия и личное приглашение посетить его, когда он будет и лагере, разбитом на берегу Рейна. В это время года охота просто великолепна, и принц горит желанием вернуть свой долг гостеприимства в ответ на теплый прием, который был оказан ему несколько лет назад, когда он с отцом гостил в землях Британии.
Урсула посмотрела на Юлию и Фаустину. На лицах обеих девушек появилось выражение приятного удивления. Рустик говорил так убедительно, что на какое-то мгновение они забыли о том, что являются командующими настоящей армии. Три принцессы просто разомлели от полученного приглашения.
Урсула быстро вернула их в реальность.
— Мы благодарим принца Йовина за приглашение и просим передать ему, что в обычных обстоятельствах мы были бы более чем счастливы его принять. Однако, к сожалению…
— Прошу прощения, — перебила ее Пинноса. — Могу ли я переговорить с вами с глазу на глаз? И с вами, Ваши Высочества? — обратилась она к Юлии и Фаустине.
Четыре девушки вышли в передние покои, где Пинноса отошла в угол и громко зашептала.
— По-моему, нам было бы очень полезно принять это приглашение.
— Что? — с недоверием воскликнули Урсула и Юлия. Пинноса призвала их к тишине, потому что их по-прежнему можно было услышать от стола.
— Ты же знаешь, что сказал Константин о Кельне в своем приказе, — прошипела Фаустина.
— Да. Но ты сама подумай, — Пинноса наклонилась к ним, чтобы их наверняка никто не подслушал. — Перед отъездом мы не изучали карт обороны вдоль Рейна и с собой тоже никаких карт не взяли. Нам предоставляется идеальная возможность осмотреть это место и изучить обстановку. И тогда вы сможете сами принять решение относительно отправления своих сил в поддержку другим.
Урсула и Юлия медленно кивнули.
— Но мы же можем положиться на те сведения, которые нам предоставляют батавы и другие дружественные народы, — возразила Фаустина.
— А я не согласна, — ответила Пинноса. — По-моему, мы никому не должны полностью доверять. И наш «друг» лишь подтвердил сейчас мои опасения, выказав свою «верность» Константину. Ему довериться — все равно что оставить ребенка на попечение пикта. Мы получим от Рустика только ту информацию, которую он сам сочтет для нас важной. И то только в том случае, если это будет для него полезным.
Она замолчала, потом посмотрела каждой из них в глаза.
— Мы только что узнали, что значит потеряться и не иметь представления о земле, на которой находишься. — Юлия вздрогнула. — Не знаю, как вам, но мне лично будет гораздо легче, если мы в сложившейся ситуации сможем сами добыть достоверную информацию о таких вещах, как укрепления вдоль Рейна выше по течению и места возможной переправы. Или, кстати, о Кельне: оборона и прилегающие земли. Вы можете принять это приглашение на охоту и сами посмотреть, как выглядит земля на другом берегу. Тогда мы сможем прикинуть, как быстро германское племя сможет по ним пройти. — Она помолчала, чтобы дать подругам возможность обдумать свое предложение. — Чем больше я об этом думаю, тем отчетливее понимаю, какой ценной может оказаться для нас эта поездка. Жаль только, что я не могу поехать с вами, но кто-то из нас должен оставаться здесь. Да, и еще мне кажется, что вы должны ехать именно так, как предполагается в приглашении: только как принцессы, безо всякого военного эскорта. Оставьте свою форму и оружие здесь. С собой берите только охотничьи принадлежности.
— А если за время нашего отсутствия придет новый приказ от Константина? — спросила Урсула. По ее голосу было понятно, что решение уже принято и она лишь продумывала детали.
— Ты прекрасно знаешь, как и я, что от Константина мы ничего не получим до следующего месяца. Но даже если приказ и придет, то Кельн ведь находится недалеко. Я уверена в том, что ты успеешь вернуться сюда до того, как мы окончим приготовления к длительному походу.
Пару мгновений спустя четыре девушки вернулись в залу. Урсула даже не стала ждать, пока они рассядутся по своим местам.
— Рустик! Юлия, Фаустина и я решили принять столь любезное приглашение принца Йовина. Мы выезжаем с вами завтра утром и направляемся в Кельн.
XVI
— Pro iucundissima omnium in orbe urbium! За самый веселый город в мире! Пусть драгоценнейший из камней Альп еще долго венчает корону Рима! — Урсула подняла бокал с очередным тостом. — Мы провели здесь прекрасные три дня.
Сев на свое место, Урсула подумала, что эта поездка чудесным образом сняла с ее плеч груз двух предыдущих лет. Когда-то она была просто принцессой, а не легатом.
С первого же взгляда Кельн произвел на Урсулу волшебное впечатление. Он был огромен, что особенно поражало ее и Фаустину, которая до этого путешествия тоже никогда не покидала пределов Британии. Сам город был примерно одного размера с Лондинием, но из-за своего стратегического расположения на границах Римской империи он обладал мощнейшими укреплениями, с которыми могли сравниться только те, что она видела в Эбураке. «Лондиний и Эбурак, объединенные в одно целое», — так охарактеризовала Кельн Фаустина.
Урсулу поразил контраст между военными и гражданскими зонами города. Когда царственный кортеж, состоявший из принцесс, Рустика и епископа Клематия, проезжал через окраины, Рустик специально провел гостей мимо опустевших казарм, огромного жилого комплекса, располагавшегося по обе стороны реки. Брошенные здания, стоявшие ряд за рядом, заставили девушек почувствовать, насколько беззащитным оказался теперь Кельн.
Обескураживающая пустота военных укреплений составляла резкий контраст с лихорадочной суетой огромного города. Это бросилось в глаза, стоило въехать в главные ворота. Кельн был заполнен людьми, товаром и животными со всех концов огромной империи. Неискушенному глазу провинциала было бы простительно, сочти он, что видит сам Рим. Урсула слышала речь на стольких языках, что запуталась и не могла решить, какой же из них является настоящим германским диалектом.
Они медленно ехали по людным улочкам, и Урсула не переставала удивляться тому, что видела. Самым впечатляющим зрелищем была труппа заморских дрессированных зверей, о которых она много слышала, но ни разу не видела. Звери назывались обезьянами. Они были наряжены в шуточные костюмы и выполняли разные смешные трюки. Хозяин животных, темнокожий человек родом из далекой провинции под названием Африка, тоже был одет в экзотические одежды таких цветов, о существовании которых Урсула и не подозревала. Мужчина пел странные песни, под которые обезьяны и показывали представление.
