Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)
— Не тебя? — спрашиваю я.
Он горько смеется.
— Мой брат считает, что безопаснее держать меня под рукой. Он не отпустит меня ни во Фландрию, ни в Шотландию. Шотландская принцесса предназначается для Энтони Вудвилла.
Теперь я поражена до глубины души. Брат королевы, сын средней руки помещика мечтает жениться на принцессе? Неужели нет вершины, на которую эти Риверсы не рассчитывают вскарабкаться? Осталось ли в этом мире хоть что-то, что Риверсы еще не прибрали к рукам?
Джордж улыбается моему изумленному лицу.
— Дочь помещика из Графтона на троне Англии, а ее брат на шотландском престоле, — сухо говорит он. — Риверсы лезут все выше и выше. Элизабет Вудвилл намеревается поднять свой штандарт на вершине мира. Что дальше? Может быть, ее брат станет архиепископом? Или папой? Где она остановится? Может быть, она подарит нам нового императора Священной Римской империи?
— Как она этого добьется?
Его темные глаза напоминают мне, как именно королева добивается своих целей. Я качаю головой.
— Король слушает ее, потому что очень любит, — говорю я. — Сейчас он сделает для нее что угодно.
— И мы знаем, каким образом эта женщина завладела сердцем короля, который мог выбрать любую из принцесс.
Замок Байнард, Лондон, январь 1477
Рождественские праздники закончились, но многие остаются в Лондоне в плену непогоды. Дороги на север непроходимы, Миддлхэм все еще закрыт снежными завалами. Наш дом неприступен под охраной бури, скрытый метелями, окруженный рвами глубоких северных рек; а мой сын в тепле и безопасности за толстыми стенами нашего дома, около ревущего в очаге огня, окруженный подарками, которые я отправила ему на Рождество.
В середине января кто-то тихо стучит в дверь моей гостиной, так тихо, что этот звук можно принять за топот крысиных лапок. Я поворачиваюсь к моим дамам.
— Я собираюсь в часовню, — говорю я. — Я пойду одна.
Они опускаются в реверансе и стоят так, пока я не выхожу из комнаты. Я беру молитвенник и четки и иду по галерее. Я чувствую, что Джордж следует в шаге от меня, и мы тихо проскальзываем в темноту часовни. В дальнем углу церкви священник слушает, как пара оруженосцев что-то бормочут о своих грехах. Мы с Джорджем отступаем в темную нишу и наконец я поворачиваюсь к нему. Он бледен, как утопленник, его глаза кажутся черными провалами на белом лице. Его жизнерадостная красота вылиняла, словно старая тряпка. Наверное, так выглядит человек на краю пропасти.
— Что такое? — шепчу я.
— Мой сын, — судорожно выдыхает он. — Мой сын.
Моя первая мысль обращена к моему собственному сыну, моему Эдуарду. Я каждый день молюсь Богу, чтобы он был в безопасности в замке Миддлхэм, катался на санках по снегу, как все дети, и пил свой рождественский эль. Молюсь, чтобы он был здоров и счастлив, храним Господом от яда и чумы.
— Твой сын? Эдуард?
— Мой маленький Ричард. Мой сын, мой любимый Ричард.
Я прижимаю руку ко рту и чувствую, как губы дрожат под похолодевшими пальцами.
— Ричард?
После смерти матери о ребенке Изабель заботятся его кормилицы, женщины, выкормившие Маргарет и Эдуарда, которые любят герцогского ребенка, как своего родного. Нет причин, по которым третий ребенок не может хорошо себя чувствовать под их заботой.
— Ричард? — повторяю я. — Что с ним?
— Он умер, — говорит Джордж. Его шепот почти не слышен. — Мертв. — слова застревают у него в горле. — Я только что получил письмо из замка Уорик. Он умер. Мой мальчик, мальчик Изабель. Он ушел на небеса к своей матери, благослови, Боже, его маленькую душу.
— Аминь, — шепчу я.
Я чувствую ком в горле, глаза нестерпимо жжет. Мне так хочется упасть на кровать и плакать, не переставая, целую неделю о моей сестре и маленьком племяннике, оплакивая жестокость этого мира, забирающего у меня одного за другим всех, кого я люблю.
Джордж находит мою руку и сжимает ее.
— Они написали мне, что он умер внезапно, неожиданно, — продолжает он.
Несмотря на мое горе, я отшатываюсь назад, пытаясь вырвать руку из его хватки. Я не хочу слышать того, что он собирается сказать.
— Неожиданно?
Он кивает.
— С ним все было в порядке. Он хорошо ел, набирал вес, спал почти всю ночь. Его кормилица Бесси Ходжес, я никогда не оставил бы его с ней, если бы не верил, что она будет заботиться о нем, как родная мать. Все было хорошо, Энн. Я никогда не уехал бы от своего сына, будь у меня хоть малейшие сомнения.
— Дети иногда умирают внезапно, — слабо возражаю я. — Ты сам знаешь.
— Они пишут, что он был здоров еще вечером, а умер до рассвета.
Я всхлипываю.
— Дети могут умереть во сне, — повторяю я. — Бог щадит их.
— Это правда, — отвечает он. — Но я должен знать, случайна ли его смерть. Я еду в Уорик сейчас. Я добьюсь истины, и если кто-то вылил яд в рот спящего ребенка, я заберу жизнь убийцы, даже если она сидит на самом высоком из престолов, и кем бы ни был ее муж. Клянусь, Энн. Я должен отомстить за смерть моей жены и сына.
Он поворачивается к двери, но я цепляюсь за его плечо.
— Напиши мне сразу, — шепчу я. — Пришли мне что-нибудь вместе с запиской, фрукты, например. Напиши так, чтобы поняла одна я и никто другой. Убедись, что Маргарет и Эдуард в безопасности.
— Хорошо, — обещает он. — И, если будет нужно, я пошлю тебе предупреждение.
— Предупреждение? — я не хочу понимать смысла его слов.
— Ты сама в опасности, и твой сын тоже. Я не сомневаюсь, что это больше, чем заговор против меня и моей семьи. Всем сердцем я надеюсь, что ее месть направлена против меня, но это заговор против дочерей «Делателя королей» и его внуков.
Его слова звучат так зловеще, что я холодею. Теперь я бледна так же, как он, и мы шепчемся в темноте часовни, словно два привидения.
— Против дочерей «Делателя королей»? — повторяю я. — Зачем кому-то убивать его дочерей? — спрашиваю я беспомощно, хотя уже знаю ответ. — Он умер шесть лет назад. Все его враги уже забыли о нем.
— Есть враг, который ничего не забывает. Она хранит в шкатулке два имени, написанные кровью, — говорит Джордж. Ему не нужно называть имени «ее». — Ты это знаешь? — чувствуя себя совершенно несчастной, я киваю. — Ты знаешь, чьи это имена? — он ждет, когда я покачаю головой. — Кровью написано: «Анна и Изабель». Изабель уже умерла, я не сомневаюсь, что она собирается отправить тебя к сестре.
Я дрожу с головы до ног.
— Из мести? — шепчу я.
— Она хочет отомстить за смерть своего отца и брата, — отвечает он. — Она поклялась им в этом. Это ее самое сильное желание. Твой отец забрал у нее отца и брата, она взяла Изабель и нашего сына. Я не сомневаюсь, что она убьет тебя и твоего Эдуарда.
