Эрнест Капандю - Рыцарь курятника
– Которая повыше.
– А другая?
– Невеста моего сына.
– Отведите их в «гостиную цветов», там я сниму маску и приму их.
– О, государь! Моя дочь будет счастлива иметь случай высказать вам свою признательность.
Король пошел к «гостиной цветов». Как только он сел на большой мягкий диван, Доже вошел с Сабиной и Нисеттой. Ролан, брат Сабины, остался возле дверей. Молодые девушки тотчас сняли маски. Сабина была бледна и бела как лилия; силы еще не совсем вернулись к ней, а волнение было слишком велико.
– Подойдите, – сказал король, также снимая маску.
Позади него стояли в масках Ришелье, Таванн и д'Айян.
Дверь, отделявшая «гостиную цветов» от большой залы, была открыта настежь; портьера из восточной материи была наполовину приподнята. Тесная толпа танцующих составляла барьер перед узкой щелью, так что нескромные взгляды не могли проникнуть из танцевальной залы в «гостиную цветов».
– Вы выздоровели, мадемуазель Сабина, – продолжал король с любезной улыбкой. – Я очень рад этому. Я поручил Доже выразить вам свое участие и теперь хочу, чтобы вы сохранили память об этом.
С этими словами король снял с пальца перстень с превосходным изумрудом.
– Вы, кажется, выходите замуж? – спросил он Сабину.
– Да, государь, – отвечала девушка, все более и более волнуясь.
– Вот вам подарок на свадьбу.
Король подал ей перстень. Сабина упала на колени перед королем.
– О, государь! – прошептала она со слезами в голосе. – Какими словами могу я выразить все, что я чувствую?
– Не благодарите меня, – сказал Людовик XV. – Вы дочь одного из моих верных слуг, и я только возвращаю свой долг.
– Бедняжка, – прошептал Таванн, – страшно подумать, что только месяц назад я считал ее мертвой.
Король услышал его слова.
– Это правда, – спросил он, – что вы, Таванн, оказали ей первую помощь?
– Да, государь. Я был с Ликсеном и Креки и первым заметил ее, лежащую в крови и без движения на холодном снегу. Я ее поднял и отнес в отель Камарго. Ах! Кене не надеялся ее спасти.
Сабина подняла на Таванна признательный взгляд.
– А эта молодая девушка, которая с вами, – продолжал король. – Кто она?
– Нисетта, мой лучший друг и скоро будет моей сестрой; ее заботы спасли мне жизнь.
– А! – сказал король тем же очаровательно любезным тоном. – Так я и ей должен сделать подарок к свадьбе.
Он снял с пальца другой перстень и подал его Нисетте. От неожиданности лицо Нисетты зарделось ярким вишневым румянцем. Сабина медленно приподнялась с колен, и обе молодые девушки низко поклонились королю.
– Месье Ролан, – обратился король к сыну Доже, – потанцуйте теперь с этими девушками, а я заплачу музыкантам на вашей свадьбе.
Это означало, что король брал на себя все свадебные издержки. Эта новая щедрость привела всех в радостное волнение. Сабина и Нисетта в сопровождении Ролана и Доже, надев маски, вышли из «гостиной цветов». Когда они проходили под портьерой, юбки их коснулись костюма чародея высокого роста.
Одежда этого чародея была желтой с черным, усыпанная странными арабскими письменами, серебряными звездами, золотыми солнцами, кометами; широкие рукава были украшены змеями, а на голове у него была шляпа, как две капли воды похожая на печную трубу. Эта шляпа, из черной шелковой материи, была украшена вышивкой золотом, представлявшей обезьян, человеческие скелеты, китайские цифры и арабские буквы; черная атласная маска с бородой, спадающей на грудь, закрывала лицо чародея. Он держал в руке длинную трубу со стеклом на обоих концах. Этот чародей, как будто превратившийся в статую, стоял неподвижно, полузакрытый складками портьеры.
В ту минуту, когда Сабина и Нисетта возвратились в большую залу, Мориа переступил порог «гостиной цветов» и также коснулся одежды чародея. Он обернулся и с удивлением вскричал:
– Опять ты?!
Король надел маску.
– Что с вами, Мориа? – спросил Людовик XV своего министра.
– Я обращаюсь к этой маске, государь, – отвечал Мориа, указывая на чародея, – я был в пяти залах и в каждой встречался с этим чародеем.
– Что он вам предсказывает?
– Ничего.
– Разве он немой?
– О нет! Он говорит и, кажется, даже на всех языках, кроме французского; с ним говорили по-итальянски, поиспански, по-немецки и по-английски, и он каждый раз отвечал как уроженец Италии, Испании, Германии или Англии; но когда я заговорил с ним по-французски, он мне не ответил.
– Но кто это такой?
– Не знаю; но вот Пизани идет сюда, он расспросит чародея на итальянском языке, и, может быть, мы узнаем…
Вошел маркиз Пизани. Он не знал или делал вид, что не знает, что находится в присутствии короля, так что не обратил никакого внимания на замаскированного Людовика XV.
– Маркиз, – сказал Мориа, – представьте же нас этому великому чародею, который, кажется, является вашим другом.
– Друг? – отвечал Пизани. – Конечно. Я спрошу его, хочет ли он отказаться от инкогнито, на которое он имеет право.
Пизани сказал несколько слов по-итальянски чародею, продолжавшему неподвижно стоять. Тот отвечал на том же языке. Пизани повернулся к Мориа, державшему в руке свою маску.
– Граф Белламаре, долго живший в Венеции, – представил чародея Пизани.
Мориа и граф поклонились друг другу.
– А вот, – продолжал Пизани, увидев входящего посланника одного небольшого немецкого двора, – барон Стош; я представлю ему гостя. Любезный барон, граф Белламаре, венецианец.
Барон Стош взглянул на чародея, потом вдруг расхохотался. Подойдя к маске, он заговорил с нею по-немецки; чародей отвечал так же свободно, как и по-итальянски. Стош обернулся к маркизу Пизани.
– Так как вы представили мне этого господина, – сказал он, – теперь я вам представлю его в свою очередь. Он согласен. – И, поклонившись, прибавил с улыбкой: – Барон Шенинг, долго живший в Мюнхене.
– Маскарадная шутка, – сказал Пизани.
– Здравствуйте, дон Луис, – обратился Мориа, кланяясь португальскому посланнику, проскользнувшему сквозь тесную маскарадную толпу в «гостиную цветов».
Этот посланник, герцог Сантарес, был щеголеватым лиссабонским вельможей, пользовавшимся большим успехом при версальском дворе.
– Здравствуйте, господа, – сказал он, снимая маску одной рукой, а другую протягивая Пизани, Мориа и Ришелье, который также снял маску.
Приветствуя всех, португальский посланник очутился лицом к лицу с чародеем, стоявшим так же неподвижно. Дон Луис радостно вскрикнул по-португальски:
– Добрый вечер, Монферра!
– Добрый вечер, герцог, – отвечал чародей на том же языке.
– Вам здесь весело?
– Очень!
Услышав эти слова, Пизани и Стош удивленно переглянулись, потом, повернувшись к посланнику, оба спросили в один голос:
