Инге Отт - Тайна рыцарей тамплиеров
— Недавно в мастерской у моего отца стал работать подмастерье из Шартра, иначе отец не отпустил бы меня постранствовать. Отцу о тебе стало известно от твоего отца. Тот услышал о тебе от какого-то другого подмастерья, а тот — от тамплиера по имени Мигель. Теперь ты доволен?
— Знают ли мои родители, что у меня покалечено плечо?
— Знают. Я, однако, вижу, твоя рука вновь обретает подобающую силу.
— Как идут дела у моих родителей?
— Они живут хорошо. Много думают о тебе.
— В ближайшие дни я еду в Испанию. Я дал обет. Кроме того, мне нужно где-нибудь по дороге пристроить этих чертовых мулов. За мной, я надеюсь, скоро заедет Мигель.
— Тогда часть пути я проеду с вами, — сказал Жоффруа, — или, может быть, вы хотите слегка нагрузить этих мулов?
— Нет, не хотим. Но я, сказать по совести, не могу рекомендовать их тебе для верховой езды, или, может быть, ты так хорошо держишься в седле, что совсем ничего не боишься?
— Уж я научу их хорошим манерам, — сказал Жоффруа, показав мулам кулак.
Братья расхохотались.
— У тебя дома все в порядке?
— О, да. К счастью, там ни в чем нет недостатка. Только Жерек не раскрывает уст. При этом растет крепким, как дуб, и обещает стать умелым мастеровым. Он не собирается сидеть сложа руки.
— Я пробуду в Испании несколько лет, — сказал Деодат, — исполню свой обет и вернусь в Шартр.
Через день появился Мигель. Ранним утром он зашел на конюшню Эльнского монастыря. За плечами у него висел плетеный дорожный мешок.
— Можно ехать? — спросил он, посмотрев на Деодата испытующим взглядом.
— Мигель, — воскликнул Деодат, — кто сказал тебе, что я в состоянии ехать?
— Мне говорят это сейчас мои глаза, — ответил Мигель, смеясь, — но сердце мое говорило об этом всегда. Какого мула ты хочешь взять с собой в поездку?
— Вон того черного с отвислым ухом. Светлого я отдам двоюродному брату, который сейчас здесь и хочет проехать вместе с нами часть пути. Светлый не такой упрямый, как остальные.
Еще не наступил полдень, когда они оставили Эльну далеко позади, а темно-синяя полоса моря стала совсем узкой. Жоффруа попросил разрешения ехать последним. Он сказал, что так будет меньше злиться на мулов и постарается не отстать. Он должен только крепко держаться, а впрочем, может и дремать.
У подножия скальной крепости Пюилоран они переночевали в одном из многочисленных домов тамплиеров, стоявших вдоль этого важного торгового пути, соединявшего моря между собой. Там они впервые увидели, как путешественники платили за ночлег и обед тамплиерскими чеками.
— Весь Запад, — сказал Мигель, заметив любопытные взгляды товарищей, — можно объездить при помощи таких чеков.
— Представьте себе купца, который, подобно нам, собирается ехать из Коллиура в Испанию. Если бы у него не было чеков, изобретенных нашим главным счетоводом, он должен был взять с собой сундук, полный серебра в разных валютах. Он не мог бы кормить ни себя, ни слуг, ни вьючных животных. Могло бы случиться и так, что у вето украли сундук, или сундук упал бы в пропасть с горной тропы в Пиренеях. Тогда ему пришлось бы просить милостыню вместе со своим слугой. Это уже достаточно часто случалось. А вот чеки, на которые он обменяет деньги в доме тамплиеров в своем родном городе, он может спокойно хранить у себя на груди. Но может и без опасения сунуть в сумку, висящую на седле: ведь никто, кроме него, ничего не сможет с ними сделать, так как они снабжены отпечатками пальцев владельца.
— Можно ли эти чеки превратить обратно в деньги, если в чеках больше нет необходимости?
— У торговцев они считаются приравненными к наличным деньгам. Но их можно и обменять в любом доме тамплиеров. Орден берет себе небольшой налог за обмен.
— А что делают в управлениях ордена с чеками, — поинтересовался Жоффруа, — за которые они должны предоставлять путникам ночлег, пищу и корм для лошадей?
— Чеки собирают и дважды в год посылают в ту область, где они выпущены, то есть в главную комтурию своего округа. Там подсчитывают их стоимость и отсылают в главный тамплиерский дом страны, который, как правило, расположен в городе, где находится королевская резиденция. При этом главные тамплиерские дома каждого королевства должны также вести подсчеты и посылать результаты в главный дом, где работают главные счетоводы как Запада, так и Востока. Таким главным домом является дом тамплиеров в Париже, Там находится сокровищница ордена.
— Ах, вот почему дом тамплиеров в Париже так основательно построен и так хорошо защищен! Правда, сам я его еще не видел, но мне рассказывали, — воскликнул Жоффруа.
— А если у путешественника недостаточно чеков, что бы расплатиться, что тогда? — поинтересовался Деодат.
— Тогда он обменивает последний остающийся у него чек на более крупную сумму в доме тамплиеров.
— Почему последний?
— Потому что у него должен быть на руках чек с отпечатком его пальца. О новой стоимости, которая вносится на чек, сообщается из комтурии в область ордена тамплиеров, а затем — в дом тамплиеров родного города владельца чека. Там родственники подсчитывают его долги.
— Родственники?
— Многие в таких поездках умирают. Тогда рассчитаться с ними не может никто — только Всевышний, — и Мигель указал на небо.
Прекрасная девушка
Торговый путь, по которому Деодат, Жоффруа и Мигель ехали все дальше на запад, был достаточно оживленным. Купцы вели свои караваны мулов; ремесленники, которые странствовали подобно Жоффруа, помахивая посохами, проходили мимо них. Встречались им и солдаты французского короля, стремившиеся подчинить себе эти южные территории. Иногда верхам на конях нахально и стремительно проносились студенты. Вероятно, они направлялись в университет города Монпелье, где преподавали еврейские и арабские ученые. Однажды троим путникам встретился мельник, непрерывно колотивший своего слишком тяжело нагруженного осла. Некоторое время они ехали рядом с молчаливым трубадуром, на плече у которого сидела прирученная сорока, символ его профессии.
В окрестностях Лавлане они увидели какое-то скопление людей, перегородивших дорогу. По тону и обрывкам слов нового церковного песнопения Деодат понял, что речь шла о верующих, собравшихся наказать еретиков, столь многочисленных здесь, на юге.
Деодат вопросительно посмотрел на Мигеля. Но Мигель молчал. Лицо его побледнело; он крепко сжал губы. Мигель не одобрял того, что здесь происходило. Разве Сам Иисус не говорил, что в доме Отца Его жилищ много! То, что устраивали здесь церковники, когда-нибудь нанесет вред Церкви. Он сделал знак Жоффруа, чтобы тот догонял, и устремил своего мула мимо толпы.
