Саймон Скэрроу - Легион смертников
— Ты всегда найдешь во всем дурную сторону, — фыркнул Макрон.
Их прервал рев трубы, эхом заметавшийся по внутреннему двору. Оба офицера повернулись и подняли головы, прищуриваясь и вглядываясь в то, что происходит на двух главных пилонах у входа. Снова затрубили три буцины. Над пилоном развевался штандарт Двадцать второго легиона с вышитой золотом головой шакала, а сбоку от него четверо легионеров сооружали памятный знак из захваченного у врага оружия и доспехов. Рядом стоял Аврелий, горделиво взирая на поле недавнего боя.
— Ну, по крайней мере, хоть он рад, — сказал Макрон, почесывая покрытую щетиной щеку. — К боевой ране у него теперь есть еще и великая победа. Ничто его не остановит. Он, наверное, мнит себя Александром Македонским наших дней.
Катон мгновение молча глядел на легата.
— Тогда остается лишь надеяться, что это настроение пройдет побыстрее. Взять штурмом храм — одно дело. Разгромить принца Талмиса — совсем другое. Последнее, что нам нужно, — командир, недооценивающий противника.
Макрон кивнул.
Снова заревели буцины, и легат подошел к краю платформы, поднимая руки, чтобы привлечь внимание стоящих внизу легионеров. Повисла вполне ожидаемая пауза. Легату надо было приготовиться, чтобы говорить громко, на весь храм.
— Солдаты Двадцать второго легиона! Собратья-«шакалы»! Боевые товарищи! Сегодня мы выиграли первую битву против сил нубийского принца, посмевшего ступить на земли римской провинции Египет! Его солдаты мертвы, у наших ног, их оружие стало нашим трофеем.
Аврелий сделал выразительный жест в сторону горы оружия и доспехов.
— Это лишь малая часть того богатства и славы, которые мы обретем, сокрушив главные силы врага. Пока в Египте есть римские легионеры, солдат Двадцать второго легиона и имя их командира будут вспоминать с честью и гордостью. Помните об этом, наполните этим свои сердца, когда мы пойдем отсюда на битву с захватчиком!
Он вскинул кулак вверх, и повисла тишина. Затем один из трибунов обнажил меч и взмахнул им.
— Аврелий!.. Аврелий!.. Аврелий!.. — выкрикнул он.
К нему присоединились другие офицеры, крик подхватили легионеры внизу, во дворах храма.
Макрон повернулся к Катону:
— Не самый лучший оратор из тех, кого мне доводилось слышать, но у него бесценный талант не затягивать свои речи надолго.
Катон улыбнулся.
— Жаль, что то же самое нельзя сказать про большинство политиков, виденных мною в Риме. — Улыбка исчезла с его лица. — Нам надо позаботиться о том, чтобы он не привык ставить зрелищность выше здравого смысла.
— Это уж по вашей части, командир, — ответил Макрон. — Лучше, если подобные советы будут исходить от старшего трибуна, а не от старшего центуриона.
— Благодарю, — сказал Катон, бросив на Макрона кислый взгляд.
— Субординация, — пожав плечами, ответил Макрон. — Кроме того, у тебя язык лучше подвешен. Поставлю хорошие деньги на то, что ты уболтаешь шлюху с Авентина дать тебе задаром, а потом еще и приплатить за отлично проведенное время.
— Не уверен, что хотел бы настолько развить свои способности к риторике, — хмуро сказал Катон.
— Еще не вечер… Однако пора заняться делом, — ответил Макрон, поворачиваясь к легионерам своей когорты, которые только что закончили славить легата. — Вы, все! Бегом сюда!
Легионеры подбежали к нему, и Макрон подробно описал им внешность Аякса и послал искать тело. Пообещал кувшин вина тому, кто найдет тело гладиатора. Солдаты спешно пошли прочь, получив достаточный повод рыться среди тел, которые воняли всё сильнее. Тут к Катону подошел один из штабных ординарцев, салютуя.
— Легат передает вам привет, командир, и хочет встретиться с вами и центурионом Макроном в резиденции жрецов, в передней части храма.
Катон удивленно переглянулся с Макроном.
— Он не сказал, зачем? — спросил он.
— Нет, командир. Просто решил собрать всех старших офицеров. Как можно скорее, — уточнил ординарец, снова отсалютовал и побежал прочь.
— Что теперь? — спросил Макрон, опуская голову и откидывая ногой небольшой камешек.
Резиденция жрецов в храме когда-то была просто роскошной, но столетия небрежения оставили в целости лишь намек на былое величие. Нарисованные на потолке небеса остались такими же яркими, но домики жрецов, выстроенные вокруг внутреннего двора, источил песок. Неглубокий бассейн, устроенный в центре двора, когда-то отражал картины окружающего, но вода в нем давно иссякла, а слой высохшего ила закрыл красивые плитки на дне почти полностью. Когда Макрон и Катон присоединились к остальным офицерам, легат стоял у дальнего конца бассейна, рисуя на иле схему кончиком меча. Подчиненные молча ждали, пока он закончит. Аврелий выпрямился, убрал меч в ножны и оглядел офицеров, широко улыбаясь.
— Нет времени на банальности и красивые слова, господа офицеры, так что сразу к делу. Противник побежден. Сегодняшняя победа воодушевила легионеров, и она повергнет врага в смятение, когда он о ней узнает. Теперь время воспользоваться нашим преимуществом, так, как менее всего ожидает от нас противник. — Глянув на ближайшего центуриона, он щелкнул пальцами. — Дай мне твой жезл из лозы.
Офицер поспешно передал жезл командиру, и Аврелий показал концом на схему.
— Вот Нил, от Диосполиса до первого порога. План нубийцев очевиден. Они разделили силы, чтобы послать этот отряд и атаковать мою армию с тыла и фронта одновременно. Но мы разгромили их отряд и теперь можем отплатить им тем же.
Аврелий показал на Диосполис.
— Я поведу главный отряд вдоль Нила, против принца Талмиса. Поскольку его армия превосходит нашу по численности, я уверен, что он не побоится вступать в бой, особенно если мы приблизимся к нему раньше, чем он узнает о разгроме отряда, вверенного им беглому гладиатору. Враг решит, что мы попались в устроенную им ловушку.
Легат замолчал и хитро улыбнулся, рисуя на схеме перемещения войск.
— Однако ловушку устроим мы, а не он. Я поведу главные силы по восточному берегу, а трибун Катон возглавит части ауксилариев, быстро пройдет вдоль западного берега, пересечет Нил в тылу нубийцев и атакует их в спину. Зажатые между двух армий, они будут уничтожены. — Аврелий поднял взгляд. Его глаза светились энтузиазмом. — Этот план настолько же прост, насколько и изящен. Уверен, вы все это оцените.
Он замолчал, ожидая восторженных комментариев, возможно, даже готовый к тому, что кто-то из офицеров с ним не согласится, понял Катон. Он двинулся вперед, вздрогнув, когда задел ушибленной рукой Юния.
— Командир, разрешите высказаться.
