Богдан Сушинский - Остров обреченных
По настоянию Бастианны, кострище они перенесли. Теперь оно чернело в проходе между валунами, прикрытое его пологом из парусины. Конечно, значительная часть дыма шла в «форт», но вместе с ним шло и хоть кое-какое тепло. А главное, можно было без особых проблем приготовить еду.
Соленого мяса оставалось все меньше, на сухари Бастианна вообще скупилась, как старый ростовщик – на крупицы золота, поэтому и выдавала их не более чем по половинке. Да еще два-три мелко крошила в приготовленную «мясо-рыбную уху».
– А теперь-то вы представляете себе, что мы будем делать зимой? – молвила Неистовая Корсиканка после очередного полуголодного ужина. – Тем более, что у нас скоро появится четвертый островитянин.
Маргрет и Рой удивленно посмотрели на гувернантку, переглянулись и вновь уставились на нее.
– Что вы на меня так смотрите, голубки вы мои зацелованные? Это я на вас смотреть должна, причем еще с большим удивлением, – сердито парировала корсиканка. – По подсчетам моим получается, что родить, герцогиня, вы должны будете где-то в середине февраля, в самый разгар здешней зимы. И до весны вчетвером в холодном шалаше, дай бог продержаться.
– А почему ты решила, что я… должна буду рожать… в феврале?.. – растерянно пробормотала Маргрет.
– Да, почему? – столь же неуверенно поддержал ее Рой.
– Почему в феврале? – лукаво переспросила многоопытная корсиканка. – Ну, я могу и ошибиться. Но если это произойдет в конце января или в начале марта, изменится в нашей жизни немногое. Правда, лучше бы в марте, все же ближе к теплу. А там ведь каждый день будет на счету.
– Постой, постой! При чем тут «в январе», «в марте»? Почему ты вообще решила, что я должна?.. – еще больше смутилась Маргрет, удивленная тем, что Бастианна заговорила об этом в присутствии Роя, а не наедине. – Еще ведь ничего… Мы с тобой раньше об этом ни слова… И как ты можешь знать?..
– Что ж тут знать? – изумилась Бастианна. – Теперь оно с каждым днем все виднее.
Опешив от неожиданности, Маргрет ошалело уставилась на свой живот, затем на Роя и вновь на живот.
– Были бы мы во Франции или хотя бы в Канаде, – оно бы ничего… – виновато, извиняющимся тоном произнесла Бастианна, как бы оправдываясь за то, что решилась заговорить на столь деликатную тему. – Но тут, на этом ледяном, диком острове…
– Так ты что, уже?.. – осипшим от простуды голосом спросил Рой. Ужение под ливнем бесследно не прошло: он основательно простудился: голос осел, появился кашель, и Бастианна даже несколько раз трогала его лоб, опасаясь, что все это кончится постельным жаром.
– Вам бы лучше знать, мой досточтимый медикус, – хотя и с ехидцей, но все же довольно робко, чувствуя свою вину за то, что ставит его, себя и Бастианну в сложное положение, ответила герцогиня. – Я пока что ничего такого не ощущаю. Но если это действительно так, то даже представить себе не могу, что будет… Если, конечно, к тому времени какой-либо корабль не снимет нас с этих скал.
Почти на полчаса в «форте» воцарилось гнетущее молчание. Каждый из островитян с тревогой думал о том, насколько осложнится их и без того несладкая жизнь, когда придется принимать роды и выхаживать малыша. Но вслух никто ничего не говорил.
Не выдержав этого тягостного молчания, Рой сунул в ножны меч, вооружился ножом и арбалетом.
– Куда ты собрался? – встревоженно спросила Маргрет.
– На Гусиное озеро. В такую погоду гуси, должно быть, сидят на берегу; попытаюсь хотя бы парочку подстрелить.
– Тогда пойдем вместе.
– Готовьте обед. Хватит нам и одного простуженного.
– Но ты простудишься еще сильнее.
– Я буду идти быстрым шагом и постараюсь согреться. Вы же приготовьте обед. На ужин обещаю дичь.
Маргрет вопросительно взглянула на Бастианну, но та лишь пожала плечами.
– Ливень может длиться неделю. Все равно кто-то должен оставаться добытчиком. Я, конечно, буду учиться охотиться вместе с вами, но что из этого получится? В сундучке у меня есть немного травы, – обратилась она к Рою. – Когда вернешься, заварим. Помогает от простуды.
По склону Рой поднимался медленно, тяжело, время от времени поскальзываясь и оступаясь. И пока он не скрылся за гребнем жертвенника, Маргрет упорно, с тревогой смотрела ему вслед, понимая, что он и в самом деле болен. Она ждала, что д’Альби вот-вот оглянется, и тогда она помахала бы ему рукой. Но он по-прежнему шел, не оглядываясь: высокий, грузный, похожий на немолодого, уставшего крестьянина.
– Что же мне теперь делать, Бастианна? – жалобно спросила Маргрет, вернувшись в «форт» и усаживаясь поближе к костру. За то время, что она провожала Роя, она успела промокнуть и продрогнуть.
– Что же теперь делать? Делать надо было раньше. Ты ведь никак не предохранялась, когда спала с ним.
– Нет. А как нужно было?
– Об этом ты должна была расспросить еще полгода назад.
– Может, еще все обойдется.
– В эти дни у тебя должны быть крови. Но ведь их не было.
– Откуда ты знаешь?
– До-га-дываюсь, – по слогам произнесла Бастианна. – И если это так…
– Это так…
– Тогда молись и надейся. В каком-то смысле тебе даже повезло, что Рой какой-никакой медик; а я хоть сама роды никогда и не принимала, но присутствовала и помогала… Вдвоем мы кое-как справимся. Организм у тебя крепкий, – постучим пальцем по дереву, и постучала по своему лбу. – Сколько помню тебя, ни разу серьезно не болела. Редкий организм, почти мужской.
13Вернулся Рой именно тогда, когда ливень на каких-то полчаса прекратился. Он был доволен: арбалет за спиной, в руках два тяжелых гуся, головы которых тащились по раскисшему склону.
– Я нашел там кусок ветки, который превратил в дубину, – ответил он на молчаливый вопрос Маргрет, почему на одном из гусей, нет следа от стрелы. – Швырнул ее, оглушил птицу, а затем уже… Дубину оставил на краю озера. Завтра поработаю над ней с топором, и у нас получится прекрасное орудие охоты, позволяющее экономить стрелы.
– Ну вот, Бастианна, твои мечты сбылись. Перед нами – истинный охотник, – не без гордости представила герцогиня своего шевалье.
– Теперь-то я и сама вижу, – и на сей раз ограничила себя в исторжении радости Неистовая Корсиканка. Она считала, что добывать пищу – обязанность Роя, и не собиралась хвалить его за то, что он старательно исполняет свой долг. – Сейчас я их выпотрошу, и мы сварим лапы, их не так трудно очистить от перьев. А ты, Рой, отдохнешь и сходишь на ту сторону фиорда. Я приметила, что в одном месте там проступает глина. Мы будем обмазывать птиц глиной и печь на огне, тогда все перья отойдут вместе с комками глины. Потом еще немного поджарить, и «гусь по-охотничьи» готов.
