Поль Феваль - Юность Лагардера
Он еще не решил, что предпринять, однако понимал, что в любом случае должен как-то познакомиться с завсегдатаями этого подозрительного кабачка.
Внезапно он заметил какие-то странные передвижения.
Два высоченных малых, два гиганта со шпагами на боку, обходили столики, где присаживаясь, где просто наклонившись, и что-то тихонько говорили своим приятелям… И тут же взгляды всех этих выпивох и игроков загорались недобрым огнем, и они начинали чуть не в упор смотреть на одинокого посетителя за столом на четверых…
Но он увидел не только это.
Те, кого двум гигантам удалось склонить к затеянному ими предприятию, в свою очередь вставали и отправлялись на кухню, выходя оттуда… уже с рапирой на поясе!
На губах Анри, как всегда в минуту опасности, появилась гордая улыбка.
«Видимо, меня узнали, — сказал он себе, — иначе зачем бы стали раздавать шпаги тем, у кого их не было? Холодное оружие, конечно, гораздо удобнее огнестрельного… и заколоть проще, чем застрелить. Звук выстрела не скроешь, а у полиции хороший слух…»
Он залпом осушил стакан вина и принялся за цыпленка, ворча:
— Этот петух успел справить столетний юбилей!
Мимо как раз проходила рыжая Марион, и Анри окликнул ее:
— Эй, милая! Уж не этот ли петух кричал, когда святой Петр отрекался от Христа?
Туповатая служанка разинула рот, не зная, что ответить, но тут за ее спиной возникли Жоэль де Жюган и Эстафе, выражение лиц которых не обещало ничего хорошего.
— Мальчику не по душе наша птичка? — саркастически осведомился бретонец. — Вот и убирался бы в «Сосновую шишку», к своим друзьям, кавалерам Фонаря[56]!
— У нас здесь тихо, уютно, тепло, — поддержал товарища верзила со шрамом, — а кому не нравится, для тех есть вот это! Уразумел?
И он выхватил шпагу. Второй немедленно повторил этот жест, после чего началось настоящее столпотворение: около тридцати головорезов во главе с великаном Марселем де Ремайем, вскочив с мест, устремились к столику Лагардера под грохот опрокидываемых стульев и взвизгивания встревоженных женщин.
Известно, какая быстрая реакция была у названого брата Армель. Увидев сверкающие клинки, он мгновенно отпрыгнул за скамью, прислонился спиной к стене и, обнажая свое оружие, подумал: «Где я мог встречать раньше этих двух молодчиков? Их рожи мне знакомы!» Внезапно ему на помощь пришла его изумительная память, и он словно бы вновь пережил давнюю сцену спасения Армель: с одним из этих преступников он боролся в черных водах Сены, тогда как другой бросал с берега камни, стараясь угодить ему в голову!
Он с торжеством заключил: «Теперь уж они не уйдут от меня!»
И голос его загремел, заполняя собой все пространство зала:
— Пять лет назад, бандиты, в такую же ночь Лагардер вырвал из ваших лап белокурую девочку, которую вы швырнули в реку. Это была Армель де Сов! Но тогда Лагардер был мальчиком, и сил у него хватило только на то, чтобы спасти невинную жертву! Ныне перед вами мужчина, и вам придется…
Слова его были заглушены пронзительными воплями. По распоряжению госпожи Миртиль, молодого Лагардера следовало прикончить как можно быстрее и не поднимая шума. Бретеры не забыли напомнить об этом своим сообщникам:
«По-тихому, понятно?» Отчего же они раскричались? Почему разразились проклятиями?
Да потому, что произошло совершенно невероятное событие. Один из оборванцев, сидевших за столиком, вскочил и, протолкавшись к Жоэлю де Жюгану и Эстафе, сбросил с плеч потертый вонючий плащ. Перед юным смельчаком предстал молодой стройный кавалер в высоких сапогах и со шпагой в руке.
Он звучно провозгласил:
— Кто бы ты ни был, Лагардер, я на твоей стороне! Смелее! Мы перебьем этих мерзавцев!
Великолепным прыжком он перемахнул через стол и встал рядом с Анри, который был этим несколько удивлен.
Маленький Парижанин ответил так, что его слова повергли всех в изумление:
— Благодарю вас, сударь, но мне совестно принимать вашу помощь… Теперь мы слишком сильны!
Говоря это, он схватил сначала одну скамью, затем другую, и обрушил их на головы нападавших. Два негодяя со стоном повалились на пол.
— Все на них! — заорал Жоэль де Жюган. Вместо ответа Анри проворно вскочил на стол, и его сразу же окружило около двадцати клинков, тогда как нежданно обретенный друг парировал удары дюжины разъяренных рубак.
— Милостивый государь! — закричал он. — Нам не подобает марать шпаги об эту сволочь! Эти рожи внушают мне омерзение! Пофехтуйте слегка с этими мясниками, я проучу еще двоих-троих, и мы сможем двинуться к выходу, поспешая не торопясь.
Узнав Эстафе, Анри приложил все усилия, чтобы добраться до негодяя, не обращая внимания на остальных. Выбив рапиры у троих, он прыгнул, сложился вдвое, затем распрямился, будто живая пружина, и с торжествующим криком сделал выпад.
Шпага пробила сонную артерию на шее Эстафе; кровь брызнула фонтаном на Жоэля, который в ужасе отступил назад. Лицо его стало белым как полотно.
А ведь он был превосходным фехтовальщиком, одним из лучших учеников Кокардаса и Паспуаля!
Марсель де Ремай заслонил его, бросившись вперед.
Но с первых же мгновений он понял, что уступает Лагардеру в мастерстве и что поединок с ним может оказаться роковым. Попятившись, он оказался чуть позади сообщников, продолжавших бешено нападать на Анри.
А тот, быстрый как молния, повернулся и, схватив тяжелый оловянный кувшин, стоявший на столе, швырнул его в искаженные от ненависти лица врагов. Раздался хруст костей одновременно с предсмертным криком: один из негодяев, обливаясь кровью, повалился набок. У него был проломлен череп.
— И это еще не самая худшая смерть для подобного висельника, — произнес сквозь зубы юноша, в котором начинала вскипать древняя кровь предков, — получай, мерзавец! Вот вам еще! И еще! И еще! Будете знать, с кем имеете дело!
Он обрушил град ударов на наемных убийц, оттесняя их к кухне.
Незнакомец, пришедший ему на помощь, сражался не менее доблестно. Опрокинув стол, он молотил куда ни попадя, действуя и шпагой, и кулаками, и ногами. Его охватила ярость, почти такая же страшная, как гнев Анри.
— Канальи! — вопил он во весь голос. — Подонки! Попомните вы Турмантена, флибустьера с Тортуги! Увидите, как дерутся члены братства…
Внезапно он умолк, ибо раздался пронзительный свист, разом изменивший поведение нападавших.
Одни опустили шпаги, другие даже вложили их в ножны. Отступив к кухне, они полностью освободили проход, так что два друга могли вполне беспрепятственно покинуть кабачок.
Анри расхохотался:
— Словно в сказке! — И, повернувшись к своему товарищу, добавил: — Сударь, какой нежданный подарок судьбы! Мы собирались покончить с этими молодчиками, и вдруг все они как один раздумали умирать!
