Александр Майборода - Последняя амазонка
— Великий князь, позволь узнать, что ты ищешь в хазарской земле?
— Мне хазарская земля не нужна, — сказал Гостомысл, — я всего лишь хочу оборонить свои земли.
— Но мы находимся на Хазарской земле, — сказал Абадия.
Гостомысл взглянул на князя Святозара.
— Это чья земля?
— Это граница между хазарскими землями и тмутараканскими, — сказал князь Святозар.
— Тмутаракань входит в хазарский каганат, — сказал Абадия.
— Это издревле славянская земля, — сказал Гостомысл.
Теперь Абадия убедился в своих предчувствиях, и в его голове мелькнула мысль, что проблему можно было бы решить одним ударом меча. Но при взгляде на стоявшего за спиной славянского князя богатыря мысль мгновенно испарилась из головы коварного бека: такой богатырь стоил сотни воинов.
— У нас есть права на эту землю, подтвержденные документами, — сказал Абадия.
Гостомысл спокойно ответил:
— Мое право на эту землю подтверждается веским аргументом.
— И каким же? — с иронией спросил Абадия.
— Силой, — улыбнувшись, сказал Гостомысл. — В сотне шагов отсюда стоит войско, которое уже разгромило хазар под Белой Вежей. Теперь оно идет на хазарскую столицу.
Абадия кивнул головой:
— Сила — довод веский. Но хорошие соседи, несмотря на возникающие иногда между ними ссоры, всегда могут договориться. Разве ты ищешь других соседей?
Гостомысл поднял руку и коротко сказал:
— Карту.
Медвежья лапа вложил ему в руку свиток с картой. Гостомысл развернул карту и положил ее на стол перед Абадией.
Абадия взглянул на карту, на ней была нанесена территория между Доном и Волгой, отмечены хазарские города, причем довольно точно. По карте красными чернилами была проведена извилистая линия.
Гостомысл ткнул пальцем в линию.
— Мы можем договориться миром, что эта линия будет границей между славянами и хазарами.
По карте славянам отходила Тмутаракань и большая часть степи, но хуже всего было то, что Гостомысл хотел взять себе не только Белую Вежу, но и часть Волги.
— Мы не можем отдать Итиль славянам, — сказал Абадия.
— Мы уже взяли все, что нам нужно, — заявил Гостомысл.
— Мне надо подумать и посоветоваться с каганом, — сказал Абадия.
Князь Святозар голосом, полным сарказма, как бы случайно, проронил:
— Но лучше было бы тебе посоветоваться с Барсбеком.
По этим словам Абадия понял, что славяне уже знают о гражданской войне в Хазарии. А раз знают, то торговаться дальше не имело смысла, потому что приход к стенам Атиля славян означал бы полное поражение Абадии: сейчас он должен был отдать небольшую часть, а если не отдаст, то завтра мог потерять все, даже свою жизнь.
— Хорошо, — сказал Абадия, — добрые соседи должны уметь договариваться.
Гостомысл поднял руку, и Медвежья лапа вложил ему в руку новый свиток. Гостомысл положил свиток перед Абадией.
— Что это? — спросил Абадия.
— Это договор, — сказал Гостомысл.
— Зачем тратить чернила? Я поклянусь на Торе перед Богом, — сказал Абадия.
Князь Святозар улыбнулся.
— В вашей Торе написано, что клятва, данная неверному, не имеет силы.
— Это так? — нахмурился Гостомысл.
Абадия не ответил. Он засопел и развернул свиток.
В свитке оказалось два листа, и Абадия внимательно прочитал их оба. Оба листа были написаны на славянском языке.
Абадия отметил это, но не удивился, потому что хазарские торговцы давно использовали славянскую письменность, которая была проста и понятна другим. Хазарские руны для деловой переписки были слишком сложны. А иудейская не годилась для общения с населением, неприязненно относившимся к иудеям.
Текст договора ничем не ущемлял интересов иудейских торговцев: они могли спокойно ходить по торговым путям, как и прежде; свободно торговать. Более того, договор открывал им путь в славянские земли, куда раньше въезд чужим торговцам был запрещен.
Огорчал только размер отторгнутой земли, но Абадия посчитал это несущественной потерей, поэтому он поставил подпись и государственную печать и передал подписанные листы Гостомыслу.
— Вот и договорились добрые соседи, — сказал Гостомысл, подписал договор и передал один экземпляр Абадии.
— У меня будет только одна просьба, — проговорил Абадия, пряча свиток в сумку на боку.
— Какая? — спросил Гостомысл. Он отдал свиток Медвежьей лапе.
Абадия хотел попросить помощи в войне с Барсбеком, но, взглянув еще раз на Гостомысла, сообразил, что, сделав это, он даст ему повод вмешиваться во внутренние дела хазар и дальше.
Гостомысл молод, многого уже добился, и кто знает, какие планы родятся в этой голове дальше?
«Не дергай спящего тигра за усы!» — подумал Абадия и сказал: — Великий князь, мы только что сделали дело, которое принесет нашим народам мир и спокойствие. Подписав наш договор, мы вписали наши имена в вечность. Даже славный Искандер Великий не смог сделать то, что сделал ты. Великий князь, отныне считай меня своим другом.
Эпилог
В тот же год Абадия был убит в сражении с войском Барсбека, и правителем Хазарии стал Манассия. Но и он вскоре был убит. Была ужасная резня. И только Ханукка разгромил повстанцев с помощью иудейской гвардии.
Потерпев поражение, Барсбек увел тюркские племена к мадьярам.
Таким образом, Хазария развалилась на две враждующие части. Ослаблением Хазарии тут же воспользовались ее соседи. Вскоре одна часть разделенного государства угасла, словно робкое пламя свечи — тихо и незаметно. Другая была уничтожена дальним потомком Гостомысла — князем Святославом.
Теперь о хазарах напоминают многочисленные городища да археологические находки — украшения, посуда.
А от царства амазонок и этого не осталось — больше о них никто ничего не слышал. Только долго еще ходили смутные легенды.
Князь Гостомысл проживет долго. Он узнает много радости и горя. Он будет любить, но не сможет жениться на той, которую любил. У него будут сыновья, но они погибнут. Он будет править огромной страной, но кто он такой, какие подвиги совершил — все будет забыто.
О нем помнят только потому, что его внук от любимой дочери — Рюрик — стал считаться основателем династии, создавшей великую русскую цивилизацию.
Странно вышло, но такова жизнь — в историю вписывают не заслугами, а чернилами.
