Жюльетта Бенцони - Талисман Карла Смелого
Стол для ужина тоже был накрыт безупречно: высокие серебряные подсвечники вокруг большой вазы с анемонами и нарциссами, старинные фаянсовые тарелки той же раскраски, что и цветы, и не менее старинные массивные стаканы из хрусталя. Антиквар попросил бы за них целое состояние. Стол, на столе старинная посуда, на стенах гобелены, у стен серванты и обтянутые кожей стулья времен Людовика XIII – все выглядело единым ансамблем, все гармонировало друг с другом. Оригинальностью отличался лишь камин, хотя принадлежал той же эпохе, – он был очень велик и сделан из мрамора, в нем потрескивал огонь, а напротив него висел портрет кардинала Ришелье в муаровом алом шелке. Кардинал казался живым.
Любопытный Адальбер не удержался и спросил:
– Простите за нескромность, но я осмелюсь спросить, что делает портрет его грозного высокопреосвященства у вас в доме? Насколько я знаю, отношения Франш-Конте и кардинала не отличались теплотой.
– Скажем, что кардинал здесь находится в наказание, обреченный наблюдать, как мы пользуемся разными преимуществами, которых он хотел нас лишить, подчинив наше графство французскому королю. Мы были одним из его фиаско. То же можно сказать и в отношении принца де Конде. Его бюст вы увидите в галерее на первом этаже, она соединяет библиотеку с основным зданием. Скажем, что принц показал нам небо в алмазах, но присоединил нас к себе только Людовик XIV благодаря тем шести договорам, которые были заключены в Нимвегене в 1678 году после войны со шведами.
– Почему же вы так долго противились присоединению? Ведь вы же французы!
– Из духа противоречия. Мы принадлежали Бургундии во времена герцогов. И после гибели Карла Смелого хотели оставаться именно в Бургундии. Молоденькая герцогиня Мари была такой мужественной, такой прелестной. Но она умерла в расцвете лет, упав под ноги собственной лошади. А замуж она вышла за Максимилиана Австрийского. Мы стали принадлежать империи. Радость невелика, но зато нас оставили в покое. А уж когда мы проснулись испанцами, не рады были ни богатые, ни бедные, но французы, вместо того чтобы уговорить нас, стали присоединять силой, вот мы и ответили. А вы знаете старинный рассказ о том, как возник наш девиз?
– Нет, – отозвалась госпожа де Соммьер.
– Кажется, де Конде обратился к нам: «Франш-Конте, сдавайся!» А мы в ответ: «Не надейся!».
– И все-таки де Конде был наместником Бургундии и стоял во главе местных Генеральных Штатов, разве нет? И, скажите, почему вы так сожалеете о временах герцогов?
– Де Конде – пример неудачный. Хочу вам напомнить, что герцог де Конде восемь лет служил королю Испании, как раз до того самого времени, когда Людовик XIV взял в жены инфанту. Разумеется, мы предпочитали быть французами, но на свой манер. В старые времена нашей столицей был Доле. Доле уступил место Безансону, и надо сказать, тогда нас побаловали: Вобан построил свою великолепную крепость, сделав из Жу неприступный бастион. К тому же тогда у нас был парламент… И по-прежнему отличался духом противоречия. Так что во время революции наша знать приняла сторону третьего сословия.
Адальбер рассмеялся.
– Слушая вас, хочется спросить, куда же мы все-таки приехали?
– В Франш-Конте! Этим все сказано! И мы славно воевали во время последней войны.
На этом разговор закончился. День был длинным, утомительным. Всем хотелось спать, и после последней чашечки кофе или рюмки ликера все разошлись по своим комнатам.
В постель не легла одна Мари-Анжелин. Во всяком случае, легла не сразу. Догадываясь, что творится у нее на душе, госпожа де Соммьер сразу сказала, что очень устала, и сократила донельзя привычную церемонию укладывания в постель, отказалась от чтения на ночь и освободила свою компаньонку, пожелав ей спокойной ночи. Вернувшись в свою комнату, Мари-Анжелин зажгла настольную лампу, взяла карту и внимательно ее изучила, потом накинула шаль, потому что весенняя ночь была очень и очень прохладной, и вышла на узкий балкончик, опоясывающий второй этаж.
От молоденького месяца толку было мало, зато завораживало обилие звезд, что сверкали этой ночью в Юрских горах. План-Крепен отличалась острым зрением. Теперь она знала, что озеро называется Сен-Пуэн и что в него втекает, а потом вытекает река Ду, а ее исток находится не так далеко на юге. Озеро вытянуто с юга на север и так же, как Ду, простирается вдоль границы со Швейцарией. Кое-где граница подходит к озеру совсем близко, и контрабандисты наверняка не пренебрегают возможностью воспользоваться укромными лесными тропками. И живут неплохо благодаря близости двух городов: Понтарлье с французской стороны и Ивердона со швейцарской. Ивердон, надо заметить, расположен совсем недалеко от Грансона.
Именно Понтарлье интересовал Мари-Анжелин. Память обычно ее не подводила, но пережитые потрясения не пошли ей на пользу. Стоя на балконе и глядя сверху на городок, она пыталась отыскать дом своего рыцаря-спасителя, что было совсем нелегко. Замок, его стены она различала без труда, но крыши теснившихся друг к другу домов были слишком похожи одна на другую. Наверное, среди них стоит и дом Хуго, но как его отыщешь, если она не выходила за порог комнаты с закрытыми ставнями?
Да, она поклялась никогда не называть его имени, никогда не пытаться его больше увидеть, чтобы, как он сказал, не оказаться замешанной в его полную опасностей жизнь. Но сама судьба привела ее снова в эти места, и она не жаловалась. Судьба преподнесла ей подарок, послав неожиданное приглашение в Понтарлье, и кто знает, может, она сумеет им воспользоваться?..
Улыбнувшись на прощание озеру, усеянному отражением многочисленных звезд, Мари-Анжелин быстренько прочитала молитву и с огорчением сообразила, что забыла одну очень важную вещь: не спросила у хозяйки дома, когда в деревенской церкви служат утреннюю мессу. А минута, чтобы забывать доброго Господа, который столько раз помогал ей и поддерживал, была ну совсем не подходящая!
Когда рано утром Мари-Анжелин сообщила о своем желании отправиться в церковь, даже мадемуазель Клотильда посмотрела на нее с изумлением.
– Неужели вы каждое утро ходите в церковь?
– В шесть часов утра я всегда в церкви Святого Августина, она от нас неподалеку. Для меня это очень важно. Я пропустила мессу один только раз, потому что опоздала. И на моих глазах в этот день убили госпожу де Гранльё, а меня похитили.
Мадемуазель Клотильда восторженно улыбнулась.
– Неужели? Как интересно! Я чувствую, нам будет о чем с вами поговорить. А относительно мессы вы просто договоритесь с аббатом Турпеном. Я собиралась сегодня пригласить вас вместе с госпожой де Соммьер на прогулку и показать окрестности. Мы поедем в коляске и заодно заглянем к аббату. С местным начальством вы познакомитесь на нашем празднике послезавтра. Если говорить откровенно, я с опаской думаю о том, что может случиться на этом празднестве! К нам приедут все сливки общества и… И все другие люди тоже.
