Жеральд Мессадье - Роза и лилия
Когда вся эта армада покрытых боевыми шрамами воинов в количестве трех тысяч человек высадилась у Бордо, жители города и крестьяне из окрестных деревень встали на сторону тех, кого заранее сочли победителями, и, выступив против французов, выгнали гарнизоны Карла VII. Немыслимый парадокс истории — они считали себя англичанами! Вдобавок ко всему молва в те дни распространялась медленно и таяла в пути, так что местные были все еще уверены, что Карл VII был незаконным сыном и слабоумным, а Жанна д'Арк колдуньей и сумасшедшей. Разве не за это ее с одобрения Церкви сожгли в Руане?
С виду нерасторопный, Карл послал войско осадить Кастильон, одну из крепостей, ведавших снабжением Гиени. Летом 1453 года французы преспокойно развернули свои силы у крепости: вырыли рвы, установили заграждения и пушки.
Тэлбот сделал попытку прорвать кольцо осады, бросив в бой своих знаменитых лучников с огромными луками. Стрелы попадали во французские рвы как переваренные стебли спаржи. Тогда он решил ввести в дело главные силы, но французы остановили противника плотным огнем артиллерии. Самого графа после одного из разрывов отшвырнуло в ров. Англичане лишились предводителя. Французы ринулись вперед, и 17 июля 1453 года с английским владычеством в Аквитании было покончено.
Бордосцы были в ярости и решили держаться, ожидая помощи из Англии. Каждое утро они с надеждой вглядывались в морскую даль, но помощь не приходила. Генрих Английский вовсе не желал посылать на гибель новые силы. Он вряд ли даже думал об этом, ибо как раз тогда его поразил первый приступ безумия, наследственной болезни, доставшейся ему — вот парадокс! — от его французского деда, Карла VI, того самого, что едва не сгорел на Балу Пылающих. Его министры тоже махнули рукой на проигрыш в Гиени: на горизонте маячила война Двух Роз. 19 октября потерявшие надежду бордосцы сложили оружие.
Карл VII проиграл битву Пет-о-Дьябль, но смог успешно завершить Столетнюю войну.
Гиеньского вина уже давным-давно не пивали в Париже, но вести оттуда поступали регулярно. Прибывающие в город путники, заходившие в один из двух «Пирожков» Жанны, говорили, что Бордо отныне в руках французов. Об этом и так узнали все парижане, ибо Карл пожелал отметить победу народным гулянием и пирами. Фонтаны, из которых струилось вино, установили на трех главных площадях города рядом с кострами, где жарились огромные куски говядины. Всем бесплатно раздавали хлеб, а колокола победно гудели. Теперь все узнали новость, ели, пили и веселились.
В этот день Жанна велела закрыть обе лавки, ибо на посетителей рассчитывать не приходилось, и, заперев дома кормилицу с сыном, отправилась на праздник в компании Гийоме. На Гревской площади она с некоторым ужасом смотрела на то, как вертела крутились на том самом месте, где два года назад в кипящий котел столкнули фальшивомонетчиков. Но вскоре и она не осталась в стороне от общего веселья.
Франсуа де Монкорбье, известный еще как Вийон, был опечален победой и пышными празднествами. Он сказал Жанне, что презирает короля. На самом-то деле, подумала Жанна, он ненавидит любых королей и всех власть имущих. Поэты относятся снисходительно лишь к коронам на собственных головах. Корона на голове Франсуа венчала беспутство. Сам он полагал, что во Франции живут одни законченные лицемеры. Позже он напишет:
Я знаю, кто по-щегольски одет,
Я знаю, весел кто и кто не в духе,
Я знаю тьму кромешную и свет,
Я знаю — у монаха крест на брюхе,
Я знаю, как трезвонят завирухи,
Я знаю, врут они, в трубу трубя,
Я знаю, свахи кто, кто повитухи,
Я знаю все, но только не себя.[29]
Он похож на безумца, сказала себе Жанна, обличающего все и вся. Но как, имея чувствительное сердце, не печалиться и не восставать против того, что Красота и Идеал не находят себе места в обыденной жизни?
Жанна была крестьянкой и всегда мечтала о порядке, он был дитя города и ненавидел его. Она жила своим ремеслом пирожницы, он презирал торговцев. Она экономила, он тратил. Он всеми пятью чувствами жаждал наслаждений, она же терпеливо дожидалась плодов. Она честно торговала, он без зазрения совести воровал.
Это действительно было так. Однажды Франсуа признался, что подаренный Жанне список стихов Кристины Пизанской был украден в библиотеке Сорбонны. Он мечтал заполучить ястреба, которого можно научить таскать кур.
Воровство, насилие — между этими словами была очень тонкая грань.
Высаженная в тучную землю, любовь Жанны к Франсуа росла и со временем превратилась в дерево. Но крона его не давала убежища.
Так прошли два года, перемежавшиеся таинственными отлучками Франсуа. Жанна знала, да Франсуа и не скрывал этого, что время от времени он увлекался какими-нибудь девушками или юношами, которым обильные возлияния сообщали черты неземной красоты. Самое долгое из его увлечений длилось три дня, которые он провел с партнером по игре в мяч с улицы Гренье-Сен-Ладр. Жанна старалась не показывать недовольства.
Бродячий кот возвращался домой, устав от прогулок по крышам. Это и есть Франсуа, говорила себе Жанна.
И вдруг грянул гром. Случилось весьма таинственное происшествие.
Пятого июня 1455 года к вечеру закончились процессии по поводу освящения Святых Даров, и клирики разошлись по своим монастырям. Последние звуки колокола растаяли в теплом вечернем воздухе. О празднике напоминали только лепестки роз, устилавшие путь шествия, словно красный и розовый снег на темной земле.
Жанна достала бутылку вина из колодца, куда опустила ее охладиться. Она ждала Франсуа к ужину, но он все не приходил. Обычно Франсуа предупреждал об отлучках, и она не привыкла к такой невежливости. Встревоженная Жанна поужинала в одиночестве. Франсуа так и не дал о себе знать. Жанна решила лечь спать. Что делать, появится завтра.
Но и назавтра он не появился.
Хлопоча по хозяйству, Жанна услышала обрывок разговора школяров из Корнуэльского коллежа: речь шла о какой-то кровавой стычке, случившейся накануне у Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Жанна насторожилась, ведь это было в двух шагах от дома Франсуа. Некий отец Шармуа, если только Жанна хорошо расслышала, был тяжело ранен каким-то Франсуа де Монкорбье в присутствии мэтра Жана Ле Марди. Монкорбье отвели к цирюльнику Фуке, чтобы обработать рану.[30]
У Жанны заколотилось сердце.
Она хотела было броситься домой к Франсуа, но побоялась встретить там стражников. В дела такого рода лучше не вмешиваться, если не имеешь к ним непосредственного отношения, да еще женщине. Стражи закона везде и всюду видели амурные дела и схватки соперников. Жанна решила просто ждать, когда Франсуа вернется.
