Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей
— Як Кирпичу.
— Не знаю такого.
— Я его родственник, Ларионов. Лязгнул запор и дверь приоткрылась, потом распахнулась совсем, на пороге стоял сам Сапрыкин.
— Заходи, коль не сутись.
— Ну и родственники у тебя — кошмар, — сказал хриплый голос.
— Каких бог дал,
— Здорово, начальничек.
— Привет, — сказал Даниил, с трудом разглядывая здорового детину, одетого в грязное рванье.
— Батя! — откуда-то из темноты появилась Натка и повисла на шее отца.
— А мальчишки где?
— В "буру" дуются.
Дочь за руку отвела Ларионова в дальний угол подвала, отгороженный занавеской.
— Привет, батя, — как ни в чем не бывало, сказал Петька, шлепая засаленной картой об стол.
— Здрасте, дядь Дань! — Юрка сосредоточенно раздумывал над своими картами.
Даниил отвесил сыну подзатыльник, и тот растерял все карты. Юра быстро увернулся от занесенной руки.
— Ты чего, батя? — Петька почесал затылок.
— Вам, значит, в карты захотелось поиграть? А я уж грешным делом подумал…
— Да они пока на щелбаны, — проскрипел за спиной детина. — Хотя, как герои, могут себе позволить.
— Кто тут герой?!
— Ты сибко-то не воюй, — примирительно сказал Кирпич, — дело сделано, а сделанного не воло-тись.
Даниил устало опустился на скамейку и расстегнул пальто.
— Мы, батя, в самоволку ушли, чтобы шахты взорвать, — объяснил Петька.
— Что? — подскочил Ларионов, прицеливая новый подзатыльник.
— Ты не ругайся, — попросила Натка, схватив его руку.
— Мы это из-за отца, — сказал Юра. — Мы подумали, что если шахты взорвать, когда он под арестом, то алиби ему обеспечено. Поэтому взяли у Жоры динамит, пробрались на три ближайших шахты и рванули. Все по науке, как дядька Яков учил.
— Он вас учил шахты взрывать? — обалдел командир.
— Да нет, — пояснила Натка, — он про рельсы учил, но динамит-то всегда один!
— Мало мы вас пороли, — сделал свой вывод Даниил.
— Батя, все же хорошо прошло, Юрка нас провел мимо охраны. Зато теперь дядь Валеру отпустят.
— Значит, это из-за вас столько патрулей в городе?
— А не то! — гордо сказал Петр. — Вот мы на Костиной малине и сховались. Дороги вокруг шахт фашисты перекрывать стали, а мы с телегой не поспели, пришлось обратно в город драпать.
— Ну вы и чертенята! — Даня приобнял сына. — Вы хоть понимаете, как вам повезло, что целы остались?
— У нас все рассчитано было, — пробормотала Натка.
— Отца отпустят? — спросил Юра.
— Не знаю, — соврал Даниил. — Но вам объявляю благодарность от лица командования и три наряда вне очереди за самоволку!
— Опять наряды…
— Вот так, пасаны! — подмигнул Сапрыкин.
— Отойдем, Костя, поговорить надо, — позвал Ларионов.
— А мы? — набычился Петька. — Опять маленькие? У нас одних нарядов на трех взрослых хватит.
— Ладно, — Даниил вытащил папиросы и закурил, давая себе минуту на размышления. — После ареста Валеры на разведку в город пошла Оксана.
— Ой, — воскликнула Натка.
— Она не вернулась, а еще раньше обнаружилось, что вы пропали, потому я и пришел в Юзовку. Одна проблема отпала, вы нашлись, но с сестрой, думаю, что-то нехорошее случилось. На крайний случай она могла обратиться к лейтенанту Корфу, он должен был помочь узнать судьбу Валеры и его бригады. Испугавшись, что связался с партизанами, Корф мог выдать Ксанку гестапо. Хотя ему и самому, в таком случае, не поздоровится.
— Точно, я сам его застрелю, — пообещал Юра.
— Сначала нужно разобраться в ситуации, попусту палить не стоит, сказал Даниил. — Поэтому я хочу попросить Костю навести справки по своим каналам: что с Валерой и есть ли среди арестованных Оксана. Сможешь разузнать?
— А сего, смогу, — Сапрыкин швыркнул носом. — Блатва там тоже сидит!
— Воров много, — прохрипел хозяин малины. — А которых фашисты первых поймали, так без суда сразу повесили. Теперь сидим, кто остался, по норам, как крысы, носа высунуть боимся. Братве такая власть не нравится, при советской власти и то меньше сидело.
— Не жулись, помозем, — подтвердил Кирпич. — Связь с волей в том доме всегда делжали.
— Хорошо, но остается еще Корф, — напомнил Ларионов. — Сколько у вас людей есть?
— Да нисколько, — пожал плечами хрипатый, — мы не совслужащие, по приказу не работаем.
— Этого немца мы на себя возьмем, — солидно сказал Петька.
— На подростков и внимания меньше обращают, — заметил Юра.
— Мы всюду пролезем.
Даниил внимательно посмотрел на ребят.
— Ну хорошо, считай, уговорили. Видно, время такое, что по-другому нельзя. Только будьте осторожны, требуется наблюдать и докладывать об увиденном. Никакой самодеятельности.
— Обещаем, — не задумываясь, сказала Наташа, обрадованная сговорчивостью отца.
— А мне придется, пока патрулей много, здесь сидеть, как в штабе, посетовал Даниил.
— Превратили хазу черт знает во что, — проскрипел хозяин, сплевывая на пол. — Потом скажут, что воры на войне в штабах прятались…
14
С раннего утра у комендатуры появился паренек с тряпками и мылом. Он подскакивал ко всем подъезжающим машинам и предлагал помыть стекла или даже весь кузов. Поскольку шел снег, то протереть ветровое стекло требовалось всем. Шоферы платили по-разному: кто мелкой монетой, кто сигаретой, а кто и подзатыльником. Мальчишка ругался сквозь зубы, но продолжал предлагать услуги другим водителям.
Ганс, как обычно, подал машину к полдевятого, а без четверти девять "Опель" остановился у крыльца комендатуры. Паренек с тряпкой подошел к автомобилю.
— Пока свободен, Ганс, машина понадобится мне в 12.00, - сказал Корф, выходя.
— Так точно, господин лейтенант!
— Протереть стекло? — подросток отполировал в воздухе воображаемую поверхность, справедливо больше надеясь на жест, чем на слова.
— Давай! — разрешил Ганс тоже жестом. Затем он уплатил мелкую монету и укатил.
Сунув заработок в карман, Юра отошел на противоположную сторону улицы.
— Видал? — спросил он у Петьки, болтающегося перед витринами магазинов и офицерского кафе.
— Это он?
— Точно, я слышал. Шофер по имени Ганс назвал его лейтенантом, да и машина марки "Опель".
— Что еще узнал?
— Он приказал подать автомобиль к двенадцати, — припомнил Юрка. — Так что можешь отлучиться, а я еще покручусь минут двадцать, а то не хорошо бросать работу в самый разгар.
— Желаю успехов на новом поприще, — Петька покровительственно похлопал приятеля по пле чу. — Сам виноват, что немецкий язык в школе лучше всех знал… Ладно, пойду насчет транспорта узнаю, на своих двоих нам за "Онедем" но угнаться. Кирпич с Наткой собирались велосипед поискать.
