Питер Марвел - В погоне за призраком, или Испанское наследство
Продолжая ухмыляться, он отделился от пиратов и подошел к Веселому Дику, безмятежно прогуливающемуся по баку.
– Капитан, сходка постановила единогласно – мы идем добывать испанца! – проговорил он и подмигнул.
– Что ж, скоро зайдет солнце, – громко сказал Дик. – Но к его восходу мы можем стать богачами!
Пару часов спустя, когда безлунная тропическая ночь накрыла море, «Голова Медузы» с потушенными огнями и приспущенными парусами тихо догнала галеон и легла в дрейф на расстоянии двух кабельтовых. Шлюпки спустили на воду, и, набитые головорезами, они вплотную приблизились к галеону. Обмотанные тряпками весла бесшумно входили в воду, и вскоре пираты с обезьяньей ловкостью карабкались на его борт, зажав в зубах ножи и тщательно закрепив на себе сабли и пистолеты.
Потрошитель взял на себя вахтенного. Бесшумно ступая босыми ногами по палубе, он тенью подкрался к нему со спины, и, схватив за волосы, мгновенно запрокинул тому голову и перерезал горло. Матрос не успел даже пикнуть, только густая струя крови ударила из раны, заливая доски. Потрошитель тихо опустил его на палубу и двинулся дальше. Тем временем другие пираты кончили с рулевым и ночующим на баке, прямо на груде канатов, впередсмотрящим. Царила мертвая тишина, нарушаемая только плеском волн и едва уловимыми шагами босых ног.
Веселый Дик, который, поставив на карту все, решил сам возглавить нападение, осторожно подкрался к иллюминатору офицерской каюты и заглянул внутрь. Капитан и трое офицеров сидели за большим, накрытым скатертью овальным столом и при свете трех свечей играли в карты.
– Ну, теперь моя сдача[52], – прошептал Дик и кивнул замершим в трех шагах от него пиратам. – Слушай, Джек, возьми дюжину ребят и давай быстро вниз, в кубрик. Режьте этих собак, пока они дрыхнут, а тех, кто вздумает сопротивляться, проснувшись, – убивайте. Это придаст остальным сообразительности: захотят жить – сдадутся!
Джек кивнул и растворился в темноте. Следом за ним исчезли и выбранные им пираты.
– Со мной пойдут Том, Боб, Амбулен и Харт!
Услышав свое имя, Уильям невольно вздрогнул. Сбывались самые худшие его опасения, и хотя ему всей душой полагалось ненавидеть испанцев и жаждать победы, где-то в глубине души он считал подобный исход не вполне справедливым. У него не было никаких личных причин ненавидеть совершенно незнакомых ему людей, которые к тому же честно исполняли свой долг. Обещанные команде барыши с этой бойни отчего-то не столь сильно грели его сердце. Но он сделал свой выбор, и теперь наступило время за это платить.
– Остальные – занять все орудийные палубы и обыскать каждую щель! – продолжал отдавать приказания Веселый Дик.
– Эй, Джон, – из толпы разбойников сейчас же выступил молодой мужчина, лицо которого от подбородка до левого уха пересекал страшный сабельный рубец, – если выстрелит хоть одна пушка, ответишь головой. Врочем, – капитан тихо усмехнулся, – это и так ясно!
Джон махнул остальным пиратам рукой, и они растворились во мраке.
Уильям зажал в руках шпагу и оглянулся на остальных. Каждому пирату полагалось только то оружие, которое он сумел захватить в бою. Поэтому у капитана, Боба и Тома были взведенные пистолеты, а у Роберта и Харта только шпаги, по сути бесполезные в этот момент.
Одноглазый словно прочел его мысли и прошептал:
– Что ж, ребята! У вас есть прекрасный шанс вооружиться получше – у испанцев весь арсенал хранится в офицерской каюте! – и он растянул губы в беззвучной усмешке.
Уильям вздохнул и, собравшись с духом, мысленно вознес какую-то мрачную, но пламенную молитву.
– Что ж, на абордаж! – шепотом воскликнул Дик и осторожно ощупал ручку дверей: Убедившись, что она не заперта, он с размаху ударил в нее, и пираты ворвались внутрь, нацелив пистолеты и шпаги на испанцев.
От изумления и испуга офицеры замерли в своих креслах, и только с уст самого старшего, по-видимому капитана, сорвался не то возглас, не то молитва.
– О Санта Мария! – прошептал он, и рука его потянулась к бедру.
– Сдавайтесь, или я убью вас! – вскричал Дик, а Амбулен подошел вплотную к пожилому испанцу и приставил к его горлу клинок.
Вдруг откуда-то снизу прогрохотало несколько одиночных пистолетных выстрелов. Это в кубрике и на олтер-деке завязалась драка.
– Внизу-то горячо! – воскликнул Том и оскалился.
В ту же секундну двое испанцев, опомнившись, вскочили и, схватив лежащее перед ними оружие, бросились на пиратов.
Амбулен еще крепче прижал острие шпаги к пошевелившемуся было капитану и произнес по-испански:
– Не двигайтесь, ваша милость, или я проткну вас.
Капитан побагровел от бешенства, но послушался.
В следующее мгновение испанцы замертво упали под выстрелами Дика и его товарищей.
Главное сражение разворачивалось на нижних палубах, где ночевал экипаж.
Сняв с верхней палубы переносную вертлюжную кулеврину[53], пираты на руках подтащили ее к грот-люку, где установили прямо над кубриком.
– Эй, сдавайтесь, – проорал Джон и поднес к полке огонь, – или, дьявол меня возьми, я стреляю! Раздался оглушительный грохот, и ядро, ломая переборки, влетело в кубрик. Через секнуду раздался оглушительный взрыв, и десятки человек страшно закричали от боли и ужаса.
– Пороховой погреб наш! – страшно проорал кто-то снизу.
– Эй, – раздался голос Веселого Дика. – Слышите! – он с трудом подбирал испанские слова. – Если вы прекратите сопротивление – я подарю вам жизнь и корабль! Если нет – взорву все к дьяволу! Выбирайте!
Услышав крик пирата и поняв, что шансов на благополучный исход у них нет, многие испанцы побросали оружие и нехотя подняли руки вверх.
Пираты ответили на это торжествующим ревом и посыпались вниз по трапу.
Вскоре из трюма донеслись ликующие вопли.
Квартирмейстер взбежал на верхнюю палубу и ринулся к юту[54].
– Эй, капитан! – красная, в пороховой саже рожа Потрошителя сияла, он уже успел напялить на себя сорванный с кого-то новый кафтан. – Капитан, вы были правы! – От волнения голос головореза срывался, он то и дело вытирал руки в засохшей крови прямо о рубаху. – В трюме – пять полных ящиков золота и драгоценные камни. Теперь мы богаты, капитан!
– Я рад за вас, Джек, – меланхолично ответил Веселый Дик, с видом знатока рассматривая снятый с капитана драгоценный трапезундский пистолет с кремневым замком, вся поверхность которого была покрыта тонкой басмой[55] золоченого серебра, инкрустированной кораллами. Рядом с ним на столе лежали выполненные в том же стиле кожаный пояс с патронташем на шесть патронов, пороховницы – натруска[56] и лядунка[57], и коробочка для оружейных принадлежностей.
