Сергей Шведов - Поверженный Рим
– А я полагал, квестор, что ты участник заговора магистра Евтропия, – задумчиво проговорил Бастый, пристально глядя на смутившегося гостя. – Мои люди не раз видели тебя входящим в его дом.
– Я недостаточно безумен для того, чтобы бросать вызов императору и святой церкви, – скромно потупился Саллюстий.
– В таком случае, патрикии, я прошу вас передать епископу Нектарию, что принимаю его предложение, – сказал Бастый. – С Гайаной будет покончено в эту ночь.
– А Евтропий? – напомнил Стефаний.
– За Евтропия горой стоит комит доместиков Гелиодор, – нахмурился Бастый. – Я боюсь, что, если мы попытаемся захватить Евтропия в императорском дворце, это приведет к большому кровопролитию. Могут пострадать и сам божественный Аркадий, и близкие к нему люди. Этот евнух редкостный негодяй, и в средствах он стесняться не будет.
– Его надо выманить в город, – предложил Лупициан.
– Я очень надеюсь, что высокородный Саллюстий поможет нам, собрав в доме Гайаны всех главных участников заговора, – пристально глянул на квестора тесть императора.
– Но каким образом? – заерзал в кресле Саллюстий. – Я, право, не знаю…
– Зато знаю я, – холодно оборвал гостя хозяин. – Тебе, квестор, доверяют и Гайана, и Евтропий, и они обязательно откликнутся на твой зов. В дом Гайаны ты пойдешь не один. С тобой будут трое моих людей.
– А если я откажусь? – с вызовом спросил Саллюстий.
– Тебя убьют, – спокойно отозвался Бастый. – Мне с трудом удалось отсрочить исполнение приговора, квестор, вынесенное тебе русами Кия. Приговор ты заслужил, но теперь у тебя есть шанс заслужить прощение.
– Мне нужны гарантии, – произнес севшим от напряжения голосом Саллюстий.
– Твоей гарантией буду я, – твердо сказал варвар, сидевший за столом по правую руку от Бастого.
– А кто ты такой?
– Я Валия из рода Балтов, – надменно произнес молодой рекс, резко поднимаясь на ноги. – И еще никто не посмел обвинить меня в том, что я не держу слова.
Саллюстий взял со стола кубок с вином и залпом его осушил. Верховный рекс готов пристально следил за квестором, словно ждал от него подвоха. Однако у Саллюстия, в сущности, не было выбора, и он очень ясно, несмотря на дрожь в руках и коленях, это осознавал.
– Хорошо, – наконец произнес он после затянувшегося молчания. – Я сделаю все, как вы скажете.
Магистр Евтропий был страшно раздражен неуместными притязаниями квестора Саллюстия. Этот негодяй вдруг заюлил в самый ответственный момент и потребовал от своих соратников твердых гарантий соблюдения взятых на себя обязательств. В противном случае он грозился рассказать о готовящемся заговоре епископу Нектарию.
– А что нам тот епископ? – ухмыльнулся Гайана, разливая вино по кубкам. – По-моему, его давно следовало придушить.
– Кого? – удивился Евтропий. – Нектария?
– Саллюстия, – поправил его магистр пехоты.
– С квестором придется подождать, – покачал головой Евтропий. – Рекс Валия Балт в городе.
– Кто тебе сказал? – насторожился Гайана.
– Саллюстий видел его в доме Бастого, – зло просипел евнух. – Квестор полагает, что рекс приехал за твоей головой. И представь себе, нашел поддержку не только у тестя императора, но и у епископа Нектария. Я тебе говорил, магистр, что с Бастым следует поторопиться.
– А деньги?! – взъярился Гайана. – Или ты думаешь, что легионеры бесплатно полезут на мечи франков.
– Деньги будут, – поморщился Евтропий. – Завтра утром ты получишь все до последнего медяка.
– В таком случае тебе не о чем волноваться, магистр, – усмехнулся Гайана. – Мы завалим франка в его логове. Надеюсь, комит доместиков нам поможет?
– Спросишь у него сам. Я пригласил его на встречу с Саллюстием.
– Воля твоя, Евтропий, но квестора я удавлю. – Гайана хрустнул пальцами и плотоядно улыбнулся. – Не люблю предателей.
– Ты его удавишь не раньше, чем мы узнаем у него место, где прячется Валия Балт. Нельзя оставлять рекса в живых.
– А сколько Саллюстий потребовал от тебя за его голову?
– Сто тысяч денариев.
– Вот гаденыш! – покачал головой Гайана. – Зачем ему деньги? Он ведь постник из постников.
– Гелиодор, – с облегчением выдохнул Евтропий. – Ну наконец-то.
Комит доместиков был ярым приверженцем епископа Демосфила, а потому Евтропий полагался на него как на самого себя. Другое дело, что далеко не все трибуны гвардейской схолы разделяли взгляды своего командира. Иные из них душой и телом были преданы божественному Аркадию, что создавало заговорщикам определенные трудности. Император, чего доброго, мог возмутиться произволом, чинимым в отношении его любимой супруги и тестя, что привело бы к новым жертвам. Конечно, Аркадия можно было устранить, но в этом случае Евтропию пришлось бы иметь дело с префектом Запада Стилихоном, который неизбежно бы вмешался в дела Константинополя от имени божественного Гонория.
Рослый, тучный комит доместиков не вошел даже, а вбежал в атриум, где его поджидали Гайана и Евтропий. На его побуревшем лице гнев был написан самыми яркими красками. Гелиодор обладал бычьей силой и буйным нравом, но умел себя сдерживать, когда этого требовали обстоятельства.
– Саллюстий не солгал, – выдохнул комит доместиков и припал к кувшину с вином, как теленок к вымени матери.
– Но зачем рексу Валии понадобилось приезжать в Константинополь?
– Гунны наконец-то избрали нового кагана и двинулись к Дунаю, – пояснил Гелиодор. – Я только что получил письмо от епископа Демосфила. Валии Балту необходимо заручиться поддержкой как Аркадия, так и Гонория, дабы сохранить за готами уже обжитые в Мезии земли.
– Вот оно что, – задумчиво протянул Евтропий. – И в благодарность за поддержку рекс Валия согласился помочь епископу Нектарию удержать Константинополь за никеями?
– Балт – язычник, – ощерился Гайана. – Ему все равно, что никеи, что ариане.
– По моим сведениям, его люди уже встречались с твоими готами, магистр пехоты, и заручились поддержкой значительной части из них, – сказал Гелиодор.
– Скверно, если это действительно так, – поморщился Евтропий. – Выходит, зря мы подозревали Саллюстия в коварстве. Впрочем, квестор корыстолюбив, а в нынешней ситуации это хуже, чем предательство.
– Я приготовил для него сюрприз, – сказал Гайана. – Пусть только переступит порог моего дома.
Квестор Саллюстий явился в гости к магистру пехоты в сопровождении трех охранников, чем позабавил высокородного Гайану. Охранники у квестора были ребята ражие, но ведь дворец Гайаны буквально ломился от вооруженных до зубов готов. Впрочем, трусоватый Саллюстий, скорее всего, просто боялся разъезжать по улицам Константинополя в ночную пору. И для подобных опасений, надо признать, у него были серьезные основания. В городе пошаливали не только готы, но и самые обычные бандиты, готовые обчистить любого, кто попадется им навстречу. Городские стражники префекта Стефания вели с ними беспощадную войну, но хозяевами улиц в ночную пору почему-то все равно оставались воры и убийцы.
