Розалинда Лейкер - Венецианская маска. Книга 1
Мариэтта бросила на маэстро возмущенный взгляд.
— Да он просто решил придержать меня на полке, как какой-то товар! Почему же вы ничего не сказали им, маэстро?
— Я говорил, Мариэтта, но это был глас вопиющего в пустыне. Я ведь всегда желал, чтобы и в других странах могли услышать твой дивный голос до того, как тебя поработит брак. К сожалению, Адрианна очень рано ушла из музыкального мира, и я никак не хотел, чтобы тебя постигла подобная участь.
Вне себя от бешенства, Мариэтта встала и нервно подбежала к окну, уставившись в опустевший сад. Из аудиторий доносились обрывки музыкальных пьес, голоса. Отсюда просматривалась и дверь в переулок и тот уголок галереи, где у них с Аликсом произошло так много встреч. Вот теперь и ее карьере певицы приходит конец. Оказалось, что всем ее мечтам о сцене суждено было разлететься в пух и прах, а она так мечтала об этом, вынашивала такие честолюбивые планы. И вот все в один прекрасный день разрушил Доменико и те, кто вместе с ним участвовал в этом заговоре против ее свободы.
Но как ей удастся привыкнуть к жизни без цели и без забот? Элена довольно быстро приспособилась к рутине бытия аристократки — пробуждение в полдень, беседы с друзьями, в то время как парикмахер колдует над твоими волосами, потом ридотто, превращающие ночь в день, театры, балы, приемы, короче, бесконечная череда удовольствий. Конечно, на какое-то время все это представляло интерес, вряд ли Мариэтта отрицала это, но она всегда смотрела на свое пение и будущую преподавательскую работу как ответ на то, что она получала от жизни. Просто брать от жизни что-то, ничего не давая взамен, всегда претило ее убеждениям.
— И все же я могла бы уехать, маэстро, — негромко сказала она, продолжая смотреть на сад. — Мне ничего не помещает выступать под другим именем.
— Ты что, всерьез полагаешь, что Торризи позволит тебе проскользнуть сквозь расставленные им сети? Или совет Оспедале? Ведь они пуще смерти боятся, что он вдруг затребует назад свою дотацию, а ведь они уже тратят деньги на расширение помещений с тем, чтобы иметь возможность разместить больше сирот. Ты что, хочешь, чтобы все это вдруг прекратилось?
Она покачала головой.
— Вы же хорошо знаете, что нет.
— В таком случае, у тебя нет иного выбора, кроме как принять то, что тебе предлагают.
Мариэтта поняла, что судьба готовит ей и еще один неприятный сюрприз. Она, в качестве супруги Доменико Торризи, более не сможет поддерживать отношения с Эленой, супругой Челано.
— Маэстро, — воскликнула она, повернувшись к своему учителю. — Разрешите мне повидаться с Эленой, когда все сегодняшние занятия будут завершены. Мне необходимо поговорить с ней!
Он понял, о чем шла речь.
— Я самолично отвезу тебя в палаццо Челано.
Маэстро принимали во дворце Челано не впервые, Филиппо с радостью предложил гостю вино, и между ними завязалась беседа, а Элена увлекла Мариэтту в свой будуар, где последняя объяснила, в чем дело.
— Вся беда в том, что меня очень злят соображения, которые предшествовали заключению этого контракта, но с другой стороны, меня как магнитом тянет к Доменико. И теперь я понимаю, что меня всегда влекло к этому человеку, с того вечера, как я увидела его в золоченой маске. Знаешь, я теперь поняла, что мне хочется стать его женой так же сильно, как и освободиться от него.
— Но ведь эта семья Торризи — такие жестокие люди! — в отчаянии воскликнула Элена. — Мне столько приходилось слышать о том, как много зла причинили они роду Челано на протяжении многих столетий.
Мариэтта скривила губы.
— Говоря по справедливости, если они убили с полдюжины Челано, то Челано в ответ убивали шестерых Торризи. Это вендетта, пойми. Именно Барнаботти из рода Челано потопили гондолу Торризи четыре года назад в день твоей свадьбы, что впоследствии привело к такой трагедии.
— Да, я помню, и это до сих пор не дает мне покоя. Почти все события того дня Прошли для меня как в тумане, но вот улыбку синьоры Торризи я запомнила, и как она помахала мне рукой. Почему она это сделала? Кто знает, может быть, надеялась на то, что именно мне и ей предстояло положить конец этой кровавой вражде.
— Теперь мы этим займемся, — выдавила Мариэтта. Элена видела, как она напряжена. — Это наверняка поможет мне уверовать в то, что, по крайней мере, у этого брака есть благородная цель, которую я могу воспринять всерьез, как бы я к нему ни относилась, — Мариэтта наклонила голову и закрыла лицо руками, пытаясь перебороть поток нахлынувших на нее чувств. — Коже, как же мне трудно сейчас. Я прямо не знаю, как поступить.
Элена тут же встала на колени подле ее кресла и успокаивающе положила руку ей на плечо.
— Не отчаивайся, Мариэтта! Господи, ну почему же на этом свете все не так, как должно быть!
Рука ее непроизвольно схватила Мариэтту за плечо, и теперь уже та обеспокоенно допытывалась.
— У тебя тоже что-то произошло? Что?
— Ты пришла поведать мне о своих трудностях, а не выслушивать о моих!
— Элена, что случилось? Ты должна рассказать мне!
— Я никогда не смогу иметь ребенка! — выпалила Элена. — Я уже начинаю в это верить.
— Слишком рано делать такие заключения. Вероятно, должно пройти несколько лет. Иногда так бывает.
— Я уже не раз говорила это Филиппо, но он и слышать об этом не желает. С тех пор как он решил покончить со старой враждой к матери, он стал относиться ко мне еще хуже. И теперь готов поверить во все, что бы она обо мне ни сочинила. — Элена судорожно вцепилась в руку Мариэтты. — Я так боюсь. Мне кажется, что если я не произведу ему наследника, она непременно попытается как-нибудь отделаться от меня.
— Ты не должна позволять себе поверить в это!
Но ужас на лице Элены не исчезал.
— Ты так говоришь потому, что просто не знаешь ее. Она женщина очень жестокая и никогда ничего не прощает.
— А ты еще кому-нибудь говорила о своих страхах? Лавинии, например?
— Не могу решиться на это. Она не поверит, что ее мать способна на такое. Иногда я даже жалею о том, что когда-то советовала Филиппо перестать враждовать с матерью, потому что теперь она снова получила право доступа во дворец, стала еще хитрее и даже старается утолщать ему по пустякам.
Но ведь тогда ей было так плохо, и я решила, что ему следовало пойти и помириться с ней. Теперь-то я понимаю — она просто прикидывалась, что болеет, умирает, и все именно для того, чтобы разжалобить его. Она женщина изворотливая. — Элена горестно покачала головой. — И я никогда еще не нуждалась в твоей дружбе, Мариэтта, так, как сейчас, а ты собираешься стать женой Торризи.
