Алла Бегунова - Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды)
Пока юная мельничиха, слуга мельника и кирасиры занимались приготовлением шашлыка из молодого барашка, Эзра увел Анастасию в рабочий кабинет. Им служила полутемная каморка в каменном фундаменте высокой мельницы, собранной из бревен. Там хранились амбарные книги с хозяйственными записями, всевозможные инструменты, счеты с деревянными костяшками, весы, кипы пустых мешков из рогожи. Тайник Мичри устроил в стене под окошком. Дубовая доска подоконника выдвигалась вперед и открывала нишу, вырубленную в камне. Оттуда караим извлек металлическую трубку, которая вполне могла служить рукоятью для какого-нибудь поворотного механизма.
Это был один из способов пересылки конфиденциальной корреспонденции, часто применяемый секретной канцелярией Ее Величества. Предметы подобного рода, находившиеся в суме бродячего торговца слесарными или скобяными изделиями, а то и точильщика или лудильщика посуды, не вызывали подозрений. Появление же на мельнице мастерового, предлагающего услуги по ремонту, вообще дело совершенно обыденное.
С помощью узкого ножика Аржанова достала послание, написанное на тонкой бумаге и свернутое в трубочку. Писал Флоре чрезвычайный посланник и полномочный министр Веселитский. Он сообщал важные, но — самое главное — радостные новости.
В письме, датированном 23 октября 1782 года, говорилось, во-первых, о секретной встрече Шахин-Гирея и светлейшего князя Потемкина в крепости Петровской в конце сентября; во-вторых, об успешном переходе хана, Веселитского и войск, их сопровождавших, от Петровской к Кизи-Керману и воссоединении там с армейским корпусом генерал-майора графа де Бальмена; в-третьих, о штурме Перекопа 18 октября, при коем толпы татар, руководимые Арслан-Гиреем, младшим братом хана и бунтовщиком, были легко разогнаны русскими. В настоящее время корпус де Бальмена по крымским дорогам следует к реке Карасу, от города Кафа в шестидесяти верстах протекающей. Притом отовсюду съезжаются к корпусу подданные светлейшего хана, как имамы, муллы, беи и мурзы, так и простые люди. Они припадают к стопам законного своего правителя, умоляют не казнить их за предательство и клянутся впредь служить ему верой и правдой, а подлого смутьяна и самозванца Бахадыр-Гирея больше не слушать[38].
«Вам ли не знать, что в исламском мире хитрость и вероломство возведены в ранг высшей добродетели? — нервно писал действительный статский советник вдове подполковника. — Потому все татарские клятвы и гроша ломаного не стоят. Покоя не будет в этой стране, покуда мы не переловим зачинщиков мятежа. Их имена известны. Однако Бахадыр-Гирей и деятельный его помощник Халим-Гирей-Султан ныне скрываются где-то в степях. Арслан-Гирей, бросив своих людей после боя на Перекопе, бежал в Ак-Мечеть. Старший сын Бахадыра Шагам доселе находится в Гёзлёве и грозит сдать город турецкому десанту. За первыми тремя посланы наши армейские отряды и о награде за их поимку также объявлено здешнему населению.
Поторопитесь в Гёзлёве. Корпусу графа де Бальмена сейчас туда не добраться. В первую очередь нужно восстановить закон и порядок в центральной и особенно — в восточной части Тавриды, откуда зараза сия и начала свое распространение. На Шагама даю вам “карт-бланш”: взять ли в плен, убить ли в перестрелке. Право, значения уже не имеет…»
Эзра Мичри деликатно оставил русскую путешественницу одну в каморке. Она тщательно расправила на подоконнике лист бумаги с карандашными строчками, снова перечитала письмо и задумалась. По словам капитана бригадирского ранга, до Гёзлёве при попутном ветре отсюда не более суток ходу. Войти в город будет нетрудно. Пушки «Хотина» проложат им дорогу. Доблестный лейтенант артиллерии Панов уверял Аржанову, что запас ядер израсходован лишь на две трети, картечей и гранат хранится в крюйт-камере и того больше.
Ответить Веселитскому следовало немедля. Во вторник марш-агент, доставивший его послание, явится на мельницу вновь. Мастеровой, приставив лестницу к бревенчатой стене, взберется к валу, на котором укреплены шесть крыльев, для отвода глаз постучит там молотком по струганым брусьям и спустится вниз. Мичри пригласит его в дом якобы для расчета. Металлическая трубка опять окажется в суме ремесленника, среди разнообразных его инструментов.
Если караим даст ему условный знак, то марш-агент, усевшись в свою одноосную тележку на двух колесах, ударит кнутом мула и сразу поспешит прямо к реке Карасу, к биваку русской армии. А путь неблизкий. Через предгорные долины, мимо вершин Ай-Петри, Роман-кош, Чатыр-Даг, по обширной и плоской Караби-яйла, где пасутся неисчислимые стада овец. Но тогда в субботу Веселитский прочитает долгожданное сообщение Флоры. Оно обрадует старого разведчика. Все живы, здоровы и в полной боевой готовности двигаются к пункту, им назначенному высшим начальством.
— Госпожа, — Мичри постучал в полуоткрытую дверь каморки. — Обед на столе.
— Отлично, Эзра. Я все написала.
— Ваша депеша упакована?
— Нет. Она — на подоконнике.
— Позвольте, я помогу вам.
— Пожалуйста.
Караим ловко скрутил лист бумаги в трубку нужного диаметра, обмял ее ладонями и протолкнул в металлический контейнер. Видно было, что эту операцию совершал он не впервые и приобрел изрядный навык. На всякий случай Аржанова внимательно осмотрела трубку. Никаких подозрений она не вызывала. Анастасия, прикоснувшись к ней последний раз, перекрестилась и подумала: «Храни нас всех, о Господи! Лишь на тебя в молитвах своих я уповаю…»
Вероятно, просьба курской дворянки как женщины богобоязненной и скромной дошла до Всевышнего быстрее других.
Утром следующего дня Анастасия проснулась от грома пушек и в испуге бросилась к окну адмиральской каюты. В Балаклавскую бухту входила военная двухмачтовая шхуна «Измаил» и приветствовала флагмана Азовской флотилии выстрелом из орудия. «Хотин» отвечал ей тем же. На шхуне проворно убрали паруса. Она остановилась посреди голубого залива, и греческие лодки заскользили к ней, чтобы отбуксировать к причалу и поставить рядом с флагманским кораблем.
«Измаил», построенный на верфи в устье реки Дунай по чертежам английского адмирала на русской службе Чарльза Ноулса, спустили на воду в марте 1773 года. Судно успело принять участие в русско-турецкой войне, затем плавало по Черному и Азовскому морям. В прошлом году шхуну капитально отремонтировали в Таганроге. По размерам она, конечно, уступала «Хотину»: длина — 27,5 метра, осадка — 3,4 метра, двенадцать тяжелых двенадцатифунтовых орудий, экипаж — около ста человек.
С лета нынешнего года «Измаил», как и другие корабли Азовской флотилии, осуществлял морскую блокаду полуострова и крейсировал на строго определенном участке: от Алушты до Ахтиара и обратно. Осенний шторм он переждал в удобнейшей Ахтиарской бухте, а в Балаклаву зашел, чтобы пополнить запас питьевой воды, набрав ее из знаменитого горного источника.
