Николай Черкашин - Нелегал из Кенигсберга
Решать и действовать надо прямо сейчас. Промедление смерти подобно!
Хорошо, что их не обыскали. Это шанс, и притом немалый: в кармане домотканых дедовских брюк лежал наган. Теперь вся надежда на него. Северьянов привычно проигрывал ситуацию, словно шахматный этюд, где надо ставить мат в два хода, то есть в два выстрела. «Первый — в чубатого. И без промаха и осечек, иначе хана. Головной полицай на первый выстрел обернется и скинет с плеча винтовку, прицелится… На все про все уйдет секунды три-четыре. Значит, надо уложиться в это время. Эх, Серега, зря ты оставил оружие в хате… Это как без Бога, не до порога; без нагана не до дивана. Главное, чтобы ты под пулю не угодил…»
Майор обернулся к чубатому.
— Хорошая лошадка! Можно ей хлебца дать?
— Дай, — ухмыльнулся тот.
Северьянов сунул руку в карман, нащупал наган и взвел курок. Осторожно, стараясь ни за что не зацепить его, вытащил и тут же направил на конвоира. У того округлились глаза и рука дернулась к винтовочному погону. Поздно! Выстрел почти в упор. Чубатый хватанул ртом воздуха и стал оседать на переднюю луку… «Теперь молодой. Ага!» Он уже обернулся и винтовку с плеча скинул… Выстрел! «Мимо!» А полицай уже целится. «Успеет, гад!» Гулко бабахнул винтовочный выстрел, не в пример наганному… Пуля прошила воздух рядом со щекой — конь оскользнулся на мокром бревне. «Ну, а теперь получай, скотина!» Лунь пошире расставил ноги и с двух рук вскинул наган. На сей раз без промаха всадил пулю под самый козырек клетчатой кепки — в лоб. Лицо полицая тут же залилось кровью, сам он, уронив винтовку, рухнул с седла, а жеребец, напуганный выстрелами, метнулся с настила и угодил в трясину по самое брюхо. Ну, вот и мат, пусть не в два, но в три хода, в три наганных выстрела.
Северьянов с трудом удержал взвившуюся было вслед за жеребцом кобылу. Покрепче взял ее под уздцы.
— Стоять! Каб тябе Пярун забил! — сорвалась с языка дедова ругань.
Лобов ошарашенно-восторженно смотрел на Северьянова.
— Чего лыбишься? Действуй давай! Винтовку бери!
Сергей подобрал обе винтовки. Тем временем майор обшарил карманы убитых, вытащил документы, а потом снял с обоих нарукавные повязки.
Жеребец бился в трясине, уходя все глубже и глубже. Он всхрапывал и даже тихо заржал, кося на людей лиловым глазом. Но что они могли сделать? Трусость всегда наказуема. Не надо было шарахаться…
— Давай и этих туда же! — распорядился Северьянов. Взяли тело Чубатого за руки, за ноги — раскачали и сбросили в трясину. За ним последовал и его напарник.
— Все! Домой, и как можно быстрее!
Они с трудом развернули кобылу на нешироком настиле, и майор повел ее под уздцы ускоренным шагом. Следом поспешал Сергей с двумя винтовками на обоих плечах. На выстрелы могла нагрянуть из деревни полицейская подмога. Лобов оглянулся — жеребец уже ушел в трясину по самую шею. Зыбки и бездонны полесские болота…
Франя слышала выстрелы и выбежала им навстречу.
— Все хозяюшка, уходим! Спасибо за хлеб, за соль! Немцев прогоним, в гости к тебе приедем!
— Дак что поесци возьмите!
— Уже взяли. Если полицаи приедут и будут спрашивать, скажи, что проходили тут двое с лошадью и вон туда пошли, — майор показал на юг. От хутора уходили две тележные колеи — одна на юг, другая на восток. — Мы тоже туда пойдем, чтоб следы остались, а потом лесом уйдем.
— Ховай вас Божанька!
Не теряя минуты, Северьянов и Лобов быстрым шагом двинулись по едва заметному шляху. Следы подков четко впечатывались в мягкую землю. Оба то и дело оглядывались. Погони пока не было.
— Как нога? — спросил майор.
— Нормально.
— Садись в седло, я за стремя, быстрее пойдем!
Так и сделали. Сергей с винтовками и узлом с едой взгромоздился на кобылу, Северьянов взялся за стремя, и уже не шагом, а мелкой рысью двинулись дальше. Через полкилометра свернули со шляха в лес. Майор затоптал следы копыт, забросал их старыми листьями. Вроде бы поворот на восток удалось скрыть. А теперь полный вперед на другую дорогу. Сергею пришлось слезть, чтобы не цепляться за ветки. Где шагом, где бегом выбрались они наконец на просеку, уходившую в глубину леса, перевели дух.
— А здорово вы их сняли! — улыбнулся Сергей.
— Оружие свое всегда при себе надо держать, а не под куст прятать.
— Виноват, товарищ майор! — весело отозвался Лобов. — Урок хороший получил.
— То-то же… Хоть ты и газетчик, но на войне будь как на войне… Давай документы посмотрим.
Он достал полицайские аусшвайсы. Они были без фотокарточек, и установить, кому какое удостоверение принадлежало, уже было нельзя. Да и какой в том толк? Один прозывался Семеном Лытко, другой — Василием Радунцом.
— Ты кем хочешь быть — Василием или Семеном? — спросил Северьянов, рассматривая документы на ходу.
— Я лучше Сергеем останусь.
— Возьми на всякий поганый случай, — майор протянул серую картонку. — Мало ли что — пригодится! Запомни свою новую кликуху: ты — Семен Лытко. Меня же Васей будешь звать. Надеюсь, до этого дело не дойдет. Но, как говорят немцы, если не повезет, то и покойник укусит.
— Откуда вы так хорошо знаете немецкую жизнь?
— Много будешь знать — плохо будешь спать!
— Это тоже немцы так говорят?
— Это я так говорю. Давай еще один марш-бросок — и привал.
Июньский лес был полон запахов, как парфюмерная лавка: пахло сосновой смолой, медом, цветочной пыльцой, сырой землей, грибной прелью… Лобов с жадность вдыхал душистый лесной воздух. Но обоняние, казалось, навсегда было отбито гарью и смрадом, которым он надышался в подвале казармы.
Часа через два они вышли на сухую светлую полянку, закрытую со всех сторон от случайного взгляда.
— Ну, вот здесь и передохнем, — майор стреножил кобылу, ослабил подпругу седла и пустил лошадь пастись. Сам же облюбовал широкий пень, вполне пригодный под походный столик.
— Ну, давай посмотрим, что нам Франя припасла!
Сергей вытащил из узелка пяток вареных яиц, кусок копченого сала, пересыпанного тмином, и ржаной каравай.
— Недурственный харч для военно-полевых условий! — одобрил майор и разбил яйцо о пенек.
— Так посмотришь вокруг, — задумчиво обронил Сергей, — и как будто нет никакой войны…
— Ага, посмотришь вокруг — да и какой-нибудь полицай из-под куста вынырнет…
— Но как вы их лихо свалили!
— Учись, студент, пока я жив… О, да тут еще и картошечка есть! Ну, мы с тобой, брат, не похудеем. Вот что, значит, к женщине правильный подход найти. Не зря я этот отрез через болота тащил…
— Я, думаю, ей таких шикарных подарков вовек не дарили.
