Бернард Корнуэлл - Стрелки Шарпа
Высокий стул был отнюдь не троном. Это была гаррота. На высокой спинке имелись металлический ошейник и ворот, при помощи которого осуществлялась излюбленная в Испании казнь. Шарп впервые в жизни увидел подобную машину.
Приговоренных сопровождали священники.
– Они все предатели, – сказала Луиза. – Некоторые служили проводниками французской кавалерии, другие выдавали партизан.
– Вы собираетесь смотреть? – потрясенно воскликнул Шарп. Если Луиза побледнела при мысли о проколотом копыте, как она собирается вынести зрелище ломающейся человеческой шеи?
– Я никогда не видела казни.
Шарп вглядывался в девушку, словно впервые ее заметил.
– Вы хотите это увидеть?
– Полагаю, в течение ближайших нескольких лет мне придется увидеть много непривычного, не так ли?
Первого человека затолкали на платформу и усадили на стул. На шею несчастного надели железный воротник. Рядом с палачом стоял ризничий отец Альзага.
– Да покоится твоя душа с миром! – прокричал священник в ухо приговоренному, палач зашел сзади и крутанул рычаг ворота. Священник выкрикнул фразу еще раз, ворот сдавил шею так быстро, что приговоренный умер, не дослушав второго напутствия. Тело на стуле дернулось и обмякло. По толпе пронесся вздох.
Луиза отвернулась.
– Не надо было...
– Быстро, – удивленно пробормотал Шарп.
Мертвое тело со стуком упало на платформу, после чего его сволокли на землю. Отвернувшись от платформы, Луиза молчала, пока крик отца Альзаги не известил, что еще один предатель простился с жизнью.
– Вы думаете обо мне плохо, лейтенант?
– Из-за того, что вы смотрите казнь? – Шарп подождал, пока второе тело не свалилось со стула. – Да с какой стати? На публичных казнях всегда больше женщин, чем мужчин.
– Я не об этом.
Шарп посмотрел на девушку и вдруг ощутил неловкость.
– Я не стану о вас плохо думать.
– Помните ту ночь, в крепости? – В голосе Луизы звучала мольба, словно для девушки было чрезвычайно важно, чтобы Шарп ее понял. – Помните? Когда дон Блас показал нам хоругвь и рассказал легенду о последнем сражении? По-моему, я попала тогда в ловушку.
– В ловушку?
– Мне понравилась его выдумка. Меня воспитали в ненависти к католикам, презрении к их невежеству и в страхе перед их злобой, но никто не рассказывал мне об их славе.
– Славе?
– Мне надоели безрадостные церкви. – Луиза смотрела на казнь, однако Шарпу показалось, что она не понимает смысла происходящего на жестоком стуле. – Мне надоело, когда без конца твердят, что ты грешница и только послушанием можно заслужить спасение. Я хочу хоть один раз прикоснуться к руке Господа во всей ее красе и славе. Я хочу чуда, лейтенант. Я хочу почувствовать себя маленькой перед лицом чуда, но вам этого, кажется, не понять.
Шарп смотрел, как умирал человек.
– Хотите увидеть хоругвь?
– Нет! – воскликнула Луиза почти негодующе. – Я не верю, что Сантьяго достал этот флаг на небе. Уверена, это просто старое знамя, с которым ходил в бой далекий предок дона Бласа. Чудо заключается в том, что сделает эта хоругвь, а не в том, что она есть. Чудо, что мы выжили, лейтенант. Но нам бы это не удалось, мы бы даже не попытались, если бы не хоругвь! – Девушка сделала паузу, ожидая ответа Шарпа, однако лейтенант хранил молчание. Она расстроенно пожала плечами. – Вы по-прежнему считаете, что все это ерунда?
Шарп молчал. Он забыл про хоругвь. Он пришел в Сантьяго-де-Компостела совсем за другим. Он взял этот город ради девушки, а его мечта оказалась мертвой. Была, правда, еще одна причина, которая привела его в этот город. Он пришел доказать, что рожденный шлюхой сержант, из милости возведенный в интенданты, может быть отличным офицером. В этом ему помогли парни в зеленых куртках, которые ждали сейчас вражеской атаки. Шарп неожиданно испытал прилив любви к своим стрелкам.
Крик вернул внимание лейтенанта на площадь. Очередной приговоренный отчаянно сопротивлялся. Его бунт был бессмыслен. Несчастного затолкали на гарроту и прикрутили к стулу. Железную петлю набросили на шею, ворот вставили в резьбу, и Альзага сотворил крестное знамение.
– Да покоится твоя душа с миром!
Тело в желтом балахоне судорожно задергалось, когда железный воротник сдавил шею, переломил позвонки и остановил дыхание. Худые руки заерзали по спинке стула, затем тело обмякло. Шарп подумал, что подобная участь ждала бы и графа де Моуроморто, не окажись он в удерживаемом французами дворце.
– Почему, – неожиданно спросил он Луизу, – граф остался в городе?
– Не знаю. Какая разница?
Шарп пожал плечами.
– Никогда раньше не видел его без д'Эклана. А полковник очень умный человек.
– Вы тоже очень умный, – искренне произнесла Луиза. – Многие ли солдаты знают про ежей?
Сквозь толпу пробился Вивар.
– Кузни прогреваются. К шести часам вы получите несколько сотен этих штук. Куда их доставить?
– Пусть привезут прямо ко мне.
– Когда услышите звон колоколов, можете отступать. Значит, хоругвь уже развернули.
– Поторопитесь!
– Сразу после шести, – сказал Вивар. – Раньше не получится. Вы видели, что они сделали с собором?
– Нет. – Шарпа это не волновало. Его волновал умный французский полковник, егерь императорской гвардии.
С юго-запада донесся одинокий ружейный выстрел, и Шарп побежал.
Глава 17
Выстрел, однако, предупреждал не об атаке д'Эклана, а о приближении патруля касадорцев. Лошади были в крови и в пене. Прибывший вместе с Шарпом Вивар перевел, что патруль натолкнулся на французских драгун.
– Где?
– В двух лье к юго-западу.
– Сколько?
– Сотни. – Вивар переводил сбивчивый доклад патрульных. – Французы гнались за ними, и они едва спаслись. – Начальник патруля продолжал возбужденно рассказывать. – Они видели егеря. – Вивар улыбнулся. – Ну вот, теперь мы знаем, где он. Остается отбить штурм.
– Да.
Весть о том, что враг наконец подходит, странным образом успокоила Шарпа. Все его страхи были связаны с хитрым и изобретательным полковником д'Экланом. Конкретная информация о местонахождении врага лишала его зловещего ореола.
Вивар шагнул вслед за усталыми патрульными в проход на баррикаде.
– Слышите молоты? – обернулся он.
– Молоты? – нахмурился Шарп. Из города действительно доносился металлический звон молотов по наковальням. – Ежи?
– Вам их доставят. – Вивар пошел вверх по крутой улочке. – Не грустите.
Шарп смотрел в спину майора, затем, повинуясь импульсу, выбежал на мощеную улицу.
– Сэр!
– Да, лейтенант?
Шарп удостоверился, что стрелки его не слышат.
