Артур Конан Дойл - Белый отряд
— А место?
— В это время двор для турниров свободен.
— Нет, нельзя устраивать встречу на монастырской земле, все участники могут поплатиться, если эта история дойдет до ушей Принца.
— На берегу реки есть тихое местечко, — заявил один из юношей, — надо только пройти через владения аббатства, потом мимо оружейной мастерской, мимо церкви Сен-Реми и потом по улице Апостолов.
— Итак, en avant! — решительно воскликнул Трантер, и толпа высыпала на свежий воздух, за исключением тех, кто, выполняя особые приказы их рыцарей, должен был оставаться на своем посту.
Эти незадачливые юноши столпились у маленьких оконниц и, вытягивая шеи, старались как можно дальше следовать взглядом за уходившими товарищами.
Совсем рядом с берегом Гаронны находилась лужайка; с одного ее края тянулась высокая стена монастырского парка, с другого — фруктовый сад с густой щетиной безлистых яблонь. Река, глубокая и быстрая, бежала под крутым берегом, на ней чернело всего несколько лодок, большие суда стояли на якорях далеко от этого места, посередине течения. Придя на лужайку, оба противника извлекли из ножен мечи и накинули куртки, ибо на них не было никаких лат. Дуэль, с ее установленным этикетом еще не вошла в моду, но внезапные и грубые поединки являлись делом вполне обычным, как оно и должно быть, если горячие юноши попадают в чужую страну и у них есть оружие. В таких поединках, так же как и на более официальных турнирах на замковой арене, Трантер прославился своей силой и ловкостью, почему Норбери из добрый побуждений и предостерег Аллейна. С другой стороны, Аллейн учился владеть оружием и упражнялся ежедневно в течение многих месяцев; будучи от природы очень сообразительным и проворным, он владел теперь мечом не хуже своего противника. Странно противоположной казалась эта пара, когда они сходились: Трантер — смуглый, кряжистый, плотный, с волосатой грудью и жилистыми руками, и Аллейн — живое воплощение миловидности и изящества, золотоволосый, с кожей нежной, как у женщины. Многим казалось, что, конечно, этот бой будет неравным; но несколько зрителей, наиболее опытных, заметили в решительном взгляде серых глаз и в воинственной поступи этого юноши что-то вызывавшее сомнение в исходе поединка.
— Стойте, стойте! — воскликнул Норбери до того, как был нанесен первый удар. — У этого джентльмена двуручный огромный меч, на добрый фут длиннее, чем у нашего друга.
— Возьми мой, Аллейн, — предложил Форд.
— Нет, друг, — ответил Аллейн, — я уже приноровился к своему, умею управлять его тяжестью и владею его равновесием. Начнемте, сэр, не то мы можем понадобиться нашим рыцарям в монастыре.
Огромный меч Трантера являлся, конечно, большим преимуществом. Трантер стоял, сдвинув ноги, согнув колени, готовый к рывку назад или к прыжку вперед. Свое оружие он держал перед собой стоймя, так, что мог или сразу обрушить его вниз разящим ударом или, повернув этот тяжелый клинок, прикрыть собственную голову и тело. Защитой ему служила также большая и тяжелая чашка меча, через которую проходил эфес, в ней имелась узкая и глубокая прорезь, которой опытный боец мог захватить клинок противника и быстрым поворотом кисти сломать его. С другой стороны, Аллейн при своей защите должен был особенно полагаться на зоркость глаз и быстроту движений, ибо его меч, как остро он ни наточил его, был очень легок и тонок.
Трантер отлично знал свои преимущества и, не теряя времени, воспользовался ими. Когда его противник пошел на него, он внезапно прыгнул вперед и рубанул — меч со свистом опустился и наверняка рассек бы Аллейна пополам, если бы тот не отскочил в сторону. Меч прошел так близко, что острием разрезал полу его льняной куртки. Стремительно, словно пантера, Аллейн ринулся вперед, но Трантер, который был не только силен, но и подвижен, уже снова прикрылся и отбил удар Аллейна клинком своего тяжелого меча. Он снова обрушил свистящий удар такой силы, что присутствующие замерли, и Аллейн снова ловко и быстро выскользнул из-под меча и ответил двумя выпадами, подобными молнии, которые Трантер едва смог парировать. Противники уже настолько сблизились что Аллейн не успел отскочить при следующем ударе которым был отбит его меч и рассечен лоб; кровь залила глаза и щеки. Он отскочил подальше, где меч Трантера не мог его достать, и оба остановились, тяжело дыша, а толпа молодых оруженосцев зааплодировала.
— Храбро бились оба противника, — воскликнул Роджер Харкомб. — Вы оба заслужили честь этим поединком, и было бы грехом и позором продолжать его.
— Ты, Эдриксон, дрался хорошо, — сказал Норбери.
— И держался ты достойно! — крикнуло несколько оруженосцев.
— Что касается меня, то у меня нет желания убивать этого молодого человека, — заявил Трантер, вытирая лоб.
— Этот джентльмен просит у меня прощения за то, что вел себя по отношению ко мне грубо и оскорбительно? — спросил Аллейн.
— Я? Нет.
— Тогда берегитесь, сэр!
С металлическим звоном клинки снова скрестились. Аллейн все время старался держаться как можно ближе к противнику, чтобы не дать Трантеру слишком сильно замахнуться мечом, а тот упорно отпрыгивал назад, стремясь получить место для нанесения одного из своих роковых ударов.
Аллейн трижды парировал удары, и все же на левом плече его выступила кровь, но в то же мгновение он слегка ранил Трантера в бедро. Однако в следующий миг его клинок скользнул в роковую щель, раздался резкий треск, что-то, зазвенев, упало, и он увидел полоску стали длиною пятнадцать дюймов — все, что осталось от его оружия.
— Ну, твоя жизнь в моих руках! — воскликнул Трантер со злобной усмешкой.
— Нет, нет, он сдается! — закричали несколько оруженосцев.
— Вот другой меч! — предложил Форд.
— Нет, сэр, — возразил Харкомб, — так не принято.
— Бросай свой эфес, Эдриксон! — потребовал Норбери.
— Никогда! — ответил Аллейн. — Вы просите у меня прощения, сэр?
— Ты спятил!
— А тогда берегись! — крикнул молодой оруженосец и ринулся в бой с таким пылом и яростью, которые с избытком восполняли недостатки его короткого меча.
От его внимания не ускользнуло, что противник уже дышит тяжело и хрипло, как человек, изнемогающий от усталости. Настала минута, когда в этом поединке должна была сказаться более чистая жизнь и более ловкое тело одного из сражающихся. Все дальше и дальше отступал Трантер, ища подходящего мгновения для последнего удара. Все ближе надвигался Аллейн, направляя обломанный конец меча то в лицо врагу, то в горло, то в грудь, продолжая колоть и стараясь обойти барьер его стали, каким тот заслонял себя. Однако многоопытный враг знал, что долго таких усилий Аллейну не выдержать. Пусть он хоть на миг ослабит свой напор — и смертельный удар будет нанесен. Он должен перевести дух. Плоть и кровь не могут выдержать такого бесперерывного напряжения. Уже броски юноши стали менее яростными, нога менее тверда, хотя в упрямых серых глазах не отражалось никакой слабости. Трантер, за многие годы боев ставший коварным и осторожным, почувствовал, что благоприятная минута настала. Он оттолкнул хрупкое оружие, которым с ним сражался противник, вихрем занес свой огромный меч и, отскочив еще дальше, чтобы придать удару еще большую мощь… свалился в воды Гаронны.
